Сегодняшний текст родился после того, как в одном уютном чате в серьёзном весьма обсуждении мне на глаза попался мем про депрессию и панические атаки.
Правда, я решила написать не про панические атаки, а про депрессию.
Депрессию многие ассоциируют с какой-то чрезмерной грустью и тоской. При этом те, кому довелось пережить это состояние, говорят, скорее даже не о грусти и негативном восприятии окружающей действительности, а о какой-то подавленности, безразличии, неспособности чувствовать радость. Именно о неспособности радоваться, а не об избыточной грусти. Мир превращается в серый, безрадостный, безвкусный, ватный, никакой. (Если депрессия заявилась в гости под ручку с тревогой, мир будет небезопасный. Но это, пожалуй, тема для отдельного многобуквия).
На первый взгляд кажется, что слова «грустный» и «безрадостный» являются взаимозаменяемыми синонимами, но это не так. Отсутствие радости ничего не говорит о других чувствах.
Жизнь без радости не приносит былого удовольствия. Но жизнь в депрессии многие описывают, как какую-то никакую. Часто люди выбирают в качестве метафор для описания такой жизни колпак из толстого мутного стекла, который не позволяет увидеть прелесть мира, вату, которая обволакивает, кандалы, неподъёмный груз... То есть дело не только в отсутствии радости, дело в неспособности чувствовать.
Как-то я писала о депрессии, как о спасительном состоянии, которое, как будто, замораживая человека, оберегает его от невыносимой боли. Когда ты сталкиваешься с тем, что может тебя разрушить, включается защитный механизм, который выключает способность чувствовать то, что больше тебя. Загвоздка в том, что выключается не только чувствительность к боли, но и к другому. К радости в том числе. Мир становится пресным, безрадостным, серым и унылым.
А теперь давайте попробуем вспомнить, что именно говорят в нашем обществе о депрессии? Говорят, что это удел слабаков, что нужно быть сильным, что нельзя сдаваться. «Соберись, тряпка! Улыбайся миру, чтобы мир улыбался тебе. Через силу, скрипя зубами, улыбайся. Не давай себе раскиснуть и скатиться в депрессию».
Парадокс в том, что именно неспособность или не возможность быть слабым и ведёт порой к депрессии.
Если взять пример с «заморозкой», человек оказывается слишком слаб и уязвим, чтобы встретиться с чем-то невыносимым, поэтому развивается депрессия, выключающая способность чувствовать невыносимую боль. Если бы у человека была поддержка, если бы было, на что и на кого опереться, столкнувшись с невыносимым, он бы мог его вынести. Было бы больно, страшно, неприятно, но выносимо. Но опор не было.
Кажется, что выход именно в том, чтобы быть сильным. На тебя навалился невыносимый груз, но ты справляешься. Тебе больно, но ты продолжаешь идти вперёд. Сил, кажется, уже нет, но ты из последних сил берёшь и делаешь. Потому что не можешь себе позволить быть слабым. Обстоятельства не позволяют. «Соберись, тряпка!» Вместо того, чтобы побыть слабым, уязвимым, встретиться с болью, прожить её, выстрадать, выплакать, отгоревать, ты выбираешь не замечать. Но мы не можем выборочно перестать замечать что-то одно. Так постепенно толерантность ко всему растёт. К радости тоже. Привет, безрадостный мир, в котором непонятно, как ты себя сейчас чувствуешь. Привет мир, в котором не помнишь, как это, вообще, чувствовать и понимать, каково тебе здесь и сейчас, не помнишь, как это хотеть. Ты так долго игнорировал свои эмоции, ощущения, потребности и желания, что по-другому уже не получается.
Начав писать этот текст, я вспомнила, что эпичнее всего ныла тогда, когда стали работать антидепрессанты. Сначала была короткая эйфория, потом жизнь стала выносимой, а потом будто открылся портал нытья. Через этот портал лилось всё то, что прежде было нельзя выпускать, всё, о чём было нельзя страдать, потому что «ты же сильная» и «сейчас не время». Благодаря таблеткам всё это стало выносимым. Больно, неприятно, но выносимо. А благодаря тому, что к моменту получения рецепта, силы мои иссякли совсем, я не могла включать привычный механизм под названием «Соберись, тряпка».
Такой парадокс: именно возможность быть слабым и уязвимым, страдать, выплакивать и горевать защищает иногда от провала на дно депрессии.
UPD: В одной из соцсетей прилетел отличный комментарий отом, что именно в период депрессии была максимальная продуктивность. «Потому что раз уж уже всё равно, то хоть поработаю. Главное — столкнуть себя с кровати».
Захотелось добавить и от себя.
Для меня когда-то было открытием, что если ты всё время берёшь и делаешь, не чувствуя, как оно тебе, это тоже может быть оно. Потому что этот стереотип про лежание и страдание, он ух... Силён, даже если знаешь, что это стереотип. Интересно, что даже свой собственный относительно недавний опыт я описывала именно так: лежишь и уже ничего не можешь. Но в том и дело, что я смогла не мочь уже на таблетках, до того продуктивность была впечатляющая, особенно с учётом весьма скромных ресурсов и существенных ограничений. То есть когнитивные искажения, подкрепляющие стереотипы, случаются даже при знании механизмов на уровне теории и наличии собственного опыта.
Такие дела.
#тёмная сторона материнства психология #психология
#депрессия #выход из депрессии #встреча с чувствами #чувства