Нынешний, 1910, год в Иркутске оказался богат на события. Начать хотя бы с остановки японского принца Садоджера Фусими, двоюродного брата царствующего императора. Он прибывал рано утром, и чины городской и жандармской полиции, все при полном параде, устремились на левый берег, едва рассвело.
В иркутской офицерской среде такие встречи-представления именовались «потехами»; впрочем, у общего ожидания на перроне была своя прелесть: полицейские ведь никогда не имели клуба, такого, как у приказчиков или, скажем, ремесленников, и даже новостями им приходилось обмениваться на ходу. Кстати, вчерашний телеграф принёс сообщение, что при отправлении служебного поезда № 15 со станции Оловянная обстреляли два вагона – начальника Забайкальской железной дороги и товарища министра путей сообщения. До полуночи жандармы обыскивали все составы, но нашли только месячного ребёнка в ворохе грязного белья. Поздно ночью, когда взмыленные ротмистры повторяли: «Злоумышленники не обнаружены», седенький полковник, молча слушавший их, старательно перекладывал бумаги у себя на столе. Добившись желанной симметрии, он улыбнулся:
— Дознание показало, что окна вагонов «обстреляли» камнями мальчишки, не знавшие, кто внутри. Такое там бывало и прежде – от дикости, скуки и зависти к красивой жизни, проносящейся мимо, – полковник помолчал. – Но вы, господа, сделали хорошее дело – обнаружили и спасли младенца мужского пола. Он ведь, как я понял, задыхался уже? Теперь же и будущий солдатик жив, и осчастливлена бездетная семья начальника станции Оловянная!