Набережная встретила шумом. Детский восторженный визг чередовался с игривым лаем довольного пса. Скрипела карусель, раскручивая счастливую детвору. Праздничной хлопушкой прозвучал удар лапты по мячу.
Подбадривающие крики поглотил разочарованный гул команды «в поле» — отбивающий успешно увернулся от брошенного вдогонку мяча и вернулся за «линию дома».
Яркие краски дарили ощущение «бабьего лета». Те самые последние жаркие денёчки в преддверии осенних дождей. И сопутствующей им промозглой сырости.
Разум уже понимал, что погода в локации зациклена и ждать осенней мерзости не стоит, но… Во-первых, сервера больше не управляют здешним климатом и осеннее великолепие в любой момент способно обернуться столь же осенней тоской. А во-вторых, настраиваться на ответственный и серьезный лад в окружающей действительности не хотелось. И я решил, что стоит поторопиться, пока окончательно не раскис.
Быстрым шагом миновал набережную, свернул к навесному мосту. Кивком головы поприветствовал стражу и перешёл на противоположный берег. Пожал плечами, не отвлекаясь на вопрос одного из стражников у входа на территорию детинца, и юркнул за ворота. На секунду втянул голову в плечи, ожидая окрика. Мельком взглянул на телохранителя, сноровисто размахивающего внушительного вида колуном.
Дерево встречало металл с сухим треском пистолетного выстрела. Пни крошились на аккуратные чурочки, которые тут же тщательно собирались в поленницу.
Взбежал на крыльцо и врезался в грудь второго. Вопросительно приподнял бровь, но по-видимому на этом мое везение закончилось. Взгляд телохранителя многозначительно указывал на шаровары.
- На выходе! Тороплюсь, - попытался сыграть я на спешке.
Хранитель княжеского тела удовлетворенно хмыкнул.
- Я буду ждать, однако.
И сделал шаг в сторону. Я протиснулся мимо него и ворвался в приемную.
Юный правитель восседал в своём кресле, третий телохранитель стоял у него за спиной, лениво ковыряясь зубочисткой в зубах.
Я замер, не в силах решиться на какие-либо действия. С чего начать художнику-энтузиасту, представляя свой не до шедевр на суд обладающей изысканным вкусом публики? Тем более, когда и сам он не испытывает восторга от собственного творения.
В сложившейся картине мне не нравилось буквально все. Начиная от первых обнаруженных фрагментов раскуроченного окна в прихожей и заканчивая осмотром родительской спальни, в которой состоялась заключительная битва. К моему глубокому сожалению, отнюдь не на жизнь, а на смерть.
Будь я знаменитым персонажем Артура Конан Дойла, то потребовал бы опиум и скрипку. А через сутки симфонической вакханалии ткнул бы пальцем в убийцу, рявкнул не менее знаменитую фразу и ушёл в закат. Но, поскольку великий автор не имел к моей судьбе ни малейшего отношения, то я решил остановиться на фразе. Тем более, что она как раз, не имела ни малейшего отношения к самому автору и была придумана в ходе одной из многочисленных экранизаций по мотивам его творчества. Кстати, задолго до появления Холмса в исполнении Василия Ливанова.
В связи с чем, я не нашёл ничего лучшего, чем буравить Данилу Романовича взглядом. То ли стараясь понять почему он не сказал мне всю правду сразу, то ли в попытке придумать, как заставить его задать мне какой-нибудь наводящий вопрос. Желательно такой, на который я с удовольствием мог бы рявкнуть, подражая голосу того же Ливанова: это элементарно, Ватсон.
Но заказчик расследования упорно молчал и я не выдержал:
- Почему ты не сказал, что жертвами стали люди?
Княжич положил подбородок на сомкнутые в замок кисти рук, а локти опустил на поверхность стола.
- А какова разница? Вы испытываете какие-то расовые предрассудки?
Сейчас он не дурачился - взгляд юноши налился свинцовой тяжестью.
- Дело не в том, что испытываю я. Но подобное предубеждения мог испытывать убийца…
- Не мог!
- Но послушай, это точно было не животное. Пойми…
- Нет! Это ты послушай, - негромко, но веско процедил юный правитель. - Животное, конечно же, не имеет к нашему делу никакого отношения. Эта версия — лишь прикрытие для моих подданных. И если ты подозреваешь взбесившегося на почве расовой неприязни «непися», то выбрось это из головы. Тогда бы он пощадил дочь, она как раз не человек, это же элементарно, ей нет шестнадцати!
Я ощутил мимолетный порыв ревности — малец посмел похитить мою фразу. Но эмоции пришлось давить в зародыше. Княжич явно не был расположен к шуткам.
- Регистр Среды ограничивает доступ по возрастному цензу?
С таким же успехом я мог просипеть ему, что-то вроде: нет, я твой отец, - и выхватить из «широких штанин» лучевой меч. Глаза княжича, думаю, округлились бы не меньше.
- Откуда ты такой взялся?
Я решил сделать вид, что вопрос риторический. Но юноша явно вознамерился получить на него ответ.
- Рано или поздно придется рассказать. Так почему бы не сделать это сейчас?
И ведь прав он, со всех сторон прав. Я не смогу скрывать информацию о себе вечно. Таких мелочей, как ограничение возрастного доступа в Среду, может оказаться великое множество. Конечно, можно постепенно заниматься ликбезом, не отвлекаясь от основной деятельности. Но нехватка знаний способна существенно повлиять на мои расследования. Расследования, которые должны обеспечивать наше с Викой комфортное существование в социуме этой деревни. Попросту говоря, мы довольно хорошо устроились, для новоприбывших, и мне совершенно не хотелось терять преимущества нашего положения.
- Я не знаю, насколько это покажется реальным. Но я, а точнее часть меня, была заморожена в криогенной камере, еще в далеком две тысячи двадцатом году. Моё сознание было недавно реанимировано в порядке какого-то эксперимента и перенесено сюда.
Что-то в моих словах явно было не так. Лицо юноши нельзя было назвать доверчивым.
- Хороший был год, значимый. Только вот испытания на «морозилке» начались не ранее 2030, согласно официальной версии.
Я вопросительно уставился на мальчишку. Уж обвинять, так обвинять. К чему эти игры в подозрения?
- Я - жертва аварии, якобы завещавшая все, что не сдохнет вместе со мной, науке.
- Якобы? - приподнял он бровь.
- Я не помню этих событий. Как и большинство других, - постарался я сгладить последствия своих слов. - Все может быть вполне законно.
- А может и не быть, - хмыкнул юный правитель. - Кто Вас забросил в Среду? С кем-то же Вы контактировали?
- Парень по имени Антон, он… - я не знал, как объяснить, кто такая Вика и на какое-то время замолчал, пытаясь придумать, как обойти разговоры о ней стороной.
- Антон... Лет 25, тощий, волосы никогда не встречались с расческой, носит очки в древней оправе в мой мизинец толщиной. Этот Антон?
- Я его никогда не видел, только голос. Может Вика…
- О, боже мой, Вика — виртуальная информационная копия ангела, - глаза юноши сверкали восторгом. - У него получилось!
Похоже мои переживания напрасны. Княжич в курсе значения аббревиатуры, а значит и в курсе всего остального. Оставалось лишь просто дождаться, когда он прекратит, взволновано кружить по комнате и выкрикивать какие-то обрывки фраз.
- Это ведь она, да?
Наконец-то застыл он напротив меня с умоляющим взглядом.
- Да, это она.
- Но как он отдал её Вам и почему сюда? В этот профилакторий?
- Потому, что о ней никто не знает. И потому, что она в какой-то мере на самом деле моя дочь.
- То есть? - подозрительно сощурился юноша.
- Она разбудила меня в куске льда, а я помог ей родиться, - пожал я плечами.
- Это потрясающе, - воскликнул юноша. - Она две недели уже рядом, а я ни сном, ни духом. Да вообще никто не…
- Погоди-погоди… как две недели?
Я мысленно отсчитывал дни. День на дорогу к Карьерной. День на то, чтобы отлежаться после знакомства с безликим. День на путь к дороге. Ещё три с караваном. Неделя…
- Вот так, две недели, - повторил юноша, - не меньше.
У меня отсутствовали причины ему не верить. Тем более, что я всегда смогу расспросить Вику о её появлении здесь.
- Если что, Антон утверждал, что нас пока что нельзя разлучать…
Княжич рассмеялся. Шумно, искренне, не скрывая ни эмоций, ни слез, которые они вызвали. И это меня слегка успокоило.
- По секрету скажу, что нас тут в деревне трое человек, которых здесь быть в связи с отключением аппаратуры не должно. С тобой уже четверо. Ну, а вечером нас станет на ещё одного невозвращенца больше. Мне пришлось послать за охотником.
- Охотником? - переспросил я.
Почему-то мне не хотелось рассказывать о том, что Егорка уже проболтался о количестве людей в деревне. И это количество не совпадало с версией княжича.
- Он техник, получил доступ в Среду и резервный управляющий бокс. На случай каких-либо чрезвычайных ситуаций. Должен присматривать за нами и если что вмешаться. Но когда сервера легли, а вокруг нас продолжилась жизнь, он ушел.
- Охотиться? - машинально вырвалось у меня.
- Что? А, ну, да и охотиться тоже. Он говорит это новая жизнь, которая уже берет свое и необходимо изучать то, что будет полезно и ушёл в ученики к охотнику.
- То есть он ученик охотника?
- Нет, пару месяцев назад они охотились за какой-то чертовщиной и охотник погиб. Ученик стал учителем.
- И нужен он нам за тем…
- Затем, - перебил юноша, - что на сегодня никто не знает здешнюю фауну лучше, чем он.
- Но мы же оба решили…
- Да. Решили. Но мало ли, что тут могло вылупиться под шумок. Пусть посмотрит, лишним не будет.
Мне хотелось с кем-то поделиться деталями. Казалось, что это позволит среди разрозненных фактов, которые удалось обнаружить в доме растерзанной семьи, отыскать недостающие фрагменты мозаики и сложить картину целиком. Но юноша решил, что незачем меня превращать в заезженную пластинку и перенес все обсуждения на вечер. А мне посоветовал отвлечься и провести время с пользой.
И, пока я шагал к приюту, подсознание все пыталось разобраться: с пользой для себя, деревни или всего человечества? И могут ли эти понятия совпадать?
Первая глава:
Не время для смерти (1. Утро добрым не бывает)
Предыдущая глава:
Не время для смерти (26. Сострадание)
Следующая глава:
#фэнтези #литрпг #приключения