Доводилось мне в подростковые годы читать мнение одного автора энциклопедии о нечистой силе, что нас, детей девяностых, букой уже не пугают. Пугают милиционерами.
Букой меня и впрямь, вроде бы, не пугали, впрочем, милицией тоже, а вот бабаем – случалось. Дескать, будешь себя плохо вести (в тихий час шуметь) – вон, уже у забора дед с мешком стоит: ему только намекни, что безобразишь, – сразу в мешок. Соседи, мол, тут когда-то жили (давно дело было), у них этот дед так мальчика и унёс, искали-искали – так и не нашли.
Конечно, выглянуть в окно и посмотреть, есть ли у забора сей дьявольский старик, у малолетнего меня духу не хватало. Взрослые ведь не обманывают, а этот бабай такой сверхъестественный пенсионер, что, не ровен час, в мешок от одного только взгляда так и засосёт.
Это потом я узнал, что на службе у взрослых состоит целая педагогическая бригада страшилищ, дабы оказывать влияние на маленьких непосед.
Лично я из данного сборища столкнулся только с бабаем и неким злым колдуном, который крадёт у крикливых ребятишек голоса.
О бабае писал в Толковом словаре живого великорусского языка ещё Владимир Иванович Даль (XIX век): «Баба́ или баба́й м. татрс. нврс. орнб. дед, дедушка, старик; иногда в знач. детского пугала».
В «Энциклопедии сверхъестественных существ» Кирилла Комарова приводится такая колыбельная, записанная в Архангельской области:
Баю, баю, баю, бай
Приходил вечор бабай.
Приходил вечор бабай,
Просил: Леночку отдай.
Нет, мы Лену не дадим,
Лену надо нам самим.
Так что же это за бабай такой?
Исследователи (см., например, работу В. Луценко «Тюркский фактор в истории и этногенезе украинцев и их предков») считают, что слово «бабай» в значении «старик» является диалектизмом – то есть, имеет ограниченную область распространения. Тюрколог И. Г. Добродомов родился в Курской области, жил в Москве, а впервые услышал сие слово от русских в Казахстане.
А. И. Грищенко и Н. А. Николина в статье «Экспрессивные этнонимы как приметы языка вражды» рассматривают употребление тюркского по происхождению слова «бабай» в качестве отрицательного фольклорного персонажа как проявление давней этнической неприязни.
Также есть версия, что корни мифологического бабая растут из турецкой оккупации некоторых славянских земель. Дескать, «бабай-ага» славяне называли турецких сборщиков дани, которые ещё и детей забирали в янычары (регулярную пехоту вооружённых сил Османской империи в период времени с 1365 по 1826 год).
К слову, Н. С. Шапарова в «Краткой энциклопедии славянской мифологии» приводит описание бабая как чёрного кривобокого старика, часто немого, безрукого или хромого. Хотя данные дефекты могут рассматриваться как свойственные для нечистой силы черты, считаю возможным провести и следующие параллели. Немой – чуждый славянской речи, хромой или безрукий – получивший ранения на войне (сборщиками дани у турков становились воины, дожившие до преклонного возраста, неоднократно раненые вследствие боевых действий).
А ещё мне доводилось ознакомиться с любительской гипотезой (не принимайте всерьёз, привожу для галочки), будто бы бабай – от «Баба Яга» (дескать, образ знаменитой волшебницы снизился, сменил мол и размножился).
Любопытно, что вышеупомянутый Владимир Иванович Даль в вышеупомянутом словаре привёл и понятие бабайки (и это самка, если рассматривать бабая как сверхъестественное существо): «Детей пугают и баба́йкою, старухою, и тут сходятся производства от бабы и от бабая».
Вот такой выдалась наша очередная заметка. Прикладываю ещё одну иллюстрацию (на мой взгляд, самую атмосферную!) и предлагаю напоследок прослушать музыкальную композицию группы «Иваси».