Рут Рейчл – американский ресторанный критик или, как теперь принято говорить, критикесса. Она настолько увлечена своей работой, что пишет о ней книги. Наиболее популярным её произведением считается роман "Чеснок и сапфиры" . Собственно, это история про девушку, которая работает ресторанным критиком, ходит по заведениям и даёт свою оценку. Но чтобы было веселее, она каждый раз играет какую-то роль, меняя свою внешность и одежду. Вы ведь помните по фильмам: ресторанного критика не должны узнать. Вот и старается.
Чтобы совсем ни у кого не было сомнения, каждая глава книги начинается с полноценного рецепта того или иного блюда. Так что тут можно цитировать просто всю книгу целиком. Но читать рецепты не так интересно, куда занимательней почитать отрывок про посещение ресторана. В данном случае японского. Очень колоритно написано. Там ещё много есть такого, и я, пожалуй, к этому произведению ещё вернусь, но пока почитайте про сашими из рыбки сайори. Настоящая японская классика. Оно того стоит.
Поклонилась и сказала по-японски:
— Я в ваших руках.
Его лицо расплылось в широкой улыбке: я угадала пароль. Он развернул передо мной бамбуковый лист, наклонился и тихо спросил:
— Сначала сайтами?
— Конечно, — ответила я.
Он принялся натирать васаби. Придал ему форму бледно-зеленой пирамидки, осторожно выложил на лист, добавил маринованный имбирь и пошел к центру стойки — заняться рыбой.
Из ящика под стойкой он извлек пакет, снял с него пластиковую оболочку, и на свет явился кусок тунца. Нож рассекал плоть рыбы с самурайской точностью, и официантка, улыбнувшись, сказала мне:
— Обратите внимание, господин Уецу режет рыбу не так, как другие повара. Он режет только вдоль волокна, ни в коем случае не поперек.
Я внимательно осмотрела куски рыбы, которые повар положил на лист. Тонкие, точно карандашная стружка, бледно-розовые пластинки. Ни следа белых прожилок. Я положила на язык первый кусок. Он был легкий и нежный, точно взбитые сливки. Едва появившись во рту, он попросту растаял, оставив после себя сладкую сочность рыбы.
— Ох! — простонала я, и официантка едва заметно улыбнулась.
Элегантная японка сказала что-то повару, он улыбнулся ей, сказал: «Хай» и, наклонившись, достал что-то из стоявшего перед ним стеклянного шкафа. Это была маленькая серебристая рыба, всего несколько дюймов в длину. Я такую раньше никогда не видела. Он быстро ее выпотрошил и одним быстрым движением стянул блестящую кожу. Затем нарезал рыбу на тонкие куски и вложил их в два лимона, из которых была вынута мякоть. Один лимон положил перед японкой, вместе с маленьким блюдом рубленого имбиря и креветками. Затем подошел ко мне и сделал то же самое.
— Сайори, — сказал он.
— Васаби не надо, — сказал мне кто-то в ухо.
Официантка подошла так тихо, что я ее не услышала. Она указала на соевый соус.
— Сайори очень нежная, и господин Уецу не хочет, чтобы вы ели с этой рыбой васаби.
Я взяла прохладный кусок, окунула его в имбирный соус отправила в рот. Ощутила на языке нежное и гладкое прикосновение, чистый, прозрачный аромат и терпкую кислоту зеленого яблока.
— Ой, — удивилась я.