В декабре 1962 года Москва впервые услышала 13-ю симфонию Дмитрия Шостаковича «Бабий Яр», рассказывающую о массовом расстреле евреев в Киеве в 1941 году. Концерт не записывался и не транслировался, а перед его началом власти настоятельно просили Шостаковича отменить премьеру.
Из этого текста вы узнаете, как рождалась 13-я симфония, как складывались отношения Шостаковича и Евгения Евтушенко, как боли в руке способствовали появлению музыкального шедевра, и какие строки произведения были скорректированы под давлением советских властей.
Осенью 1961 года «Литературная газета» печатает поэму Евтушенко «Бабий Яр»
Поэма производит мощнейший эффект. Власть подвергает критике Евтушенко, так как он не говорит, что вместе с евреями были казнены русские и украинцы.
Главного редактора Литгазеты Валерия Косолапова увольняют через считанные месяцы. Как считается, именно за то, что он дал ход этому произведению.
Так описывает Евтушенко разговор с Косолаповым:
«Мне жену придется вызывать [сказал Косолапов].
Я [Евтушенко] спросил — зачем это жену надо вызывать?
Он говорит — это должно быть семейное решение.
Я удивился — почему семейное?
А он мне — ну как же, меня же уволят с этого поста, когда это будет напечатано». (цитата по газете «Чайка» от 16.01.2011)
Рождение
Поэму «Бабий Яр» Шостаковичу показывает его друг Исаак Гликман, который, в частности, редактировал либретто к его опере «Леди Макбет Мценского уезда» (да-да, после этой оперы в адрес Шостаковича полетела разгромная редакционная статья «Сумбур вместо музыки», опубликованная в газете «Правда» в 1936 году).
Гликман приносит Шостаковичу Литгазету с поэмой Евтушенко. За обедом композитор говорит, что прочтет сочинение. А уже вечером звонит Гликману и говорит, что хочет положить текст в основу своего нового музыкального произведения. После этого Шостакович просит разрешения у Евтушенко использовать его стихи. Тот соглашается.
Шостакович сперва пишет вокально-симфоническую поэму. По его замыслу произведение будет исполнять бас, хор и симфонический оркестр. После окончания работы композитор собирает близких и устраивает домашнюю премьеру, аккомпанируя себе на фортепьяно.
Вскоре после этого у него обостряются боли в руке, и он ложится в больницу. В палате он читает сборник Евтушенко «Взмах руки», из которого выбирает четыре стихотворения: «Юмор», «В магазине», «Страхи» и «Карьера».
Композитор решает включить их в «Бабий Яр» и расширить, таким образом, произведение до симфонии, получившей номер 13. К середине лета 1962 года симфония готова.
Палки в колеса
Так же, как Евтушенко подвергся обструкции за поэму, Шостакович сталкивается с мощным противодействием из-за симфонии.
Произведение, в котором рассказчик ассоциирует себя с наиболее известными жертвами антисемитизма – Альфред Дрейфус и Анна Франк – вызывает раздражение властей, стремящихся умолчать тему уничтожения евреев.
Одной из первых задач, которую предстоит решить, является поиск солиста и дирижера. Многие мастера, опасаясь браться за материал, вокруг которого уже ходит недобрая слава во властных кругах, отказываются от сотрудничества.
Вместе с тем Кирилл Кондрашин не боится навлечь на себя гнев высших сил советского олимпа и соглашается встать за пульт. Солировать приглашают бас Большого театра Владимира Нечитайло. Однако во время генеральной репетиции его вызывают в Большой театр на замену. Дублером является солист Московской филармонии Виталий Громадский. Однако у него нет телефона – сообщить ему, что он выступает, невозможно. Случается чудо, Громадский приходит в консерваторию по своим делам и его просят выступить. Он соглашается.
Перед концертом Шостаковича вызывают в ЦК КПСС и настоятельно просят отменить концерт. Однако композитор остается непреклонен.
Вместе с тем давление государственной машины усиливается. Наступление на идеологическом фронте разворачивается по двум направлениям – удар по Шостаковичу и удар по Евтушенко. В итоге молодой поэт соглашается внести некоторые изменения в текст «Бабьего Яра».
Профессор Московской консерватории Виталий Котаев обращает внимание на две замены в тексте.
Первая:
Мне кажется, сейчас я иудей -
вот я бреду по Древнему Египту.
А вот я на кресте распятый гибну
и до сих пор на мне следы гвоздей!
Заменяют на:
Я тут стою, как будто у криницы,
дающей веру в наше братство мне.
Здесь русские лежат и украинцы,
с евреями лежат в одной земле.
Вторая замена.
И сам я как сплошной беззвучный крик
над тысячами тысяч убиенных,
я каждый здесь расстрелянный старик,
я каждый здесь расстрелянный ребенок.
Заменяют на:
Я думаю о подвиге России,
фашизму преградившей путь собой,
до самой наикрохотной росинки
мне близкой всею сутью и судьбой.
После этого перед Шостаковичем оказывается дилемма: или позволить симфонии кануть в Лету, или согласиться на правки. Шостакович выбирает второй путь…
Прошли годы. Страны, которая пыталась цензурировать Евтушенко и Шостковича, уже нет. Сейчас произведение исполняется в первоначальном виде.
27-ого января симфонию можно будет послушать в Геликон-опере. Ссылка на сайт с билетами и подробностями.