Основательно я сегодня заморозился, пока на остановке стоял. А народищу в автобусе, аж не протолкнуться! Все, как один, с хмурыми, суровыми лицами. Да и понятно, ведь не на праздник, а на работу люди едут. Да еще и кондуктор, дама весьма дородная, взад-вперед шляется, отнюдь не добавляя положительных эмоций.
Врачебно-фельдшерскую конференцию объявили. Народа маловато, сидим только мы, несколько завсегдатаев, с тысячелетним стажем. А молодые специалисты, видать, всезнайками себя считают, не желают ни хороший опыт перенимать, ни на чужих ошибках учиться.
Как и всегда, вначале выслушали доклад старшего врача предыдущей смены. Ну а дальше, подключился главный врач.
- Надежда Юрьевна! - обратился он к начмеду. - Давайте что-то делать с посещаемостью конференций. Согласитесь, что это, мягко говоря, неправильно, когда присутствуют полтора человека. Коллеги, в ваших должностных инструкциях четко прописано, что вы все обязаны посещать конференции. А освобождаются только те, кто находятся на вызовах.
- Так ведь это не нам надо говорить, а отсутствующим! – резонно заметил врач Казанцев.
- Обязательно скажем. В виде дисциплинарных взысканий. – ответил главный.
- Коллеги! – обратилась к нам Надежда Юрьевна. – Напоминаю, что если вы выставляете алкогольное опьянение, то будьте так добры, расписывайте его, как положено! Ведь ничего же сложного нет! Опьянение нужно обосновать, а не просто отметку сделать. Вы сами все прекрасно знаете, что ваши карточки могут быть доказательствами в судах.
- У меня есть пара объявлений, – сказал главный фельдшер Андрей Ильич. – Во-первых, бригады опять стали бросать без присмотра укладки. А это говорит о том, что люди уходят с работы раньше времени. Ведь есть же правило, что укладки передаем сменщикам из рук в руки. Если сменщика нет, то сдаем их на пункт за пять минут до окончания смены.
- Андрей Ильич! – не выдержал я. – Мы, здесь присутствующие, все это прекрасно знаем и такого себе никогда не позволяем. Нам-то какой смысл об этом говорить?
- Ну знаете ли, Юрий Иваныч, иногда не грех и напомнить!
«Да, Андрюша, время над тобой не властно. Как был ты занудой, так им и остаёшься…» – подумал я.
- Во-вторых, сегодня будет поверка тонометров. Поэтому, все бригады сегодня будут ненадолго запускать на Центр. Быстренько подходите, поверяете и сразу уезжаете.
- Так, коллеги, еще вопросы есть? Тогда, всем спасибо! – подвел итог главный.
В 08.00 всех моментально разогнали, оставив только нас, скучать в «телевизионке».
В начале десятого и нам вызовок прилетел. Поедем на психоз к сорокалетнему больному.
В прихожей нас встретил прилично одетый молодой человек с обеспокоенным лицом.
- Слава у меня работает в гончарном цехе, – сказал он. – Он мне утром позвонил и сказал, что на работу не выйдет, потому что у него в квартире удав завёлся. Ты, говорит, приезжай и сам увидишь! Ну вот, я и приехал. А тут…
- О, здравствуйте! А вы кто, «скорая», что ли? – удивленно спросил вышедший из комнаты небритый мужчина в спортивном костюме, глядя на нас лихорадочно блестящими глазами.
- Да, «скорая». Пойдемте в комнату, там пообщаемся.
- Пойдемте, конечно… А вы хоть скажите, кто вас вызвал-то? Вась, это ты, что ли?
- Да, я, – ответил он.
- А на хрена? Вась, да ты чего, совсем, что ли, с дуба рухнул?
- Так, Слава, давай не будем разборки устраивать. Ты лучше расскажи, что у тебя случилось? – перевел я диалог в более конструктивное русло.
- Мне, конечно, не «скорая», а мчсники нужны… Ну ладно, расскажу и вам. Давайте, я по порядку начну. Вчера мне кто-то подкинул трех попугаев. Вон, видите, какие красавцы? Они, наверно, стоят немерено! И главное, не улетают, не боятся! А вечером хомяки появились. Много, даже не сосчитаешь! Прямо прорва! А ведь они же грызуны, и одежду и провода попортят! И главное, не поймаешь их никак, сразу разбегаются и прячутся. Но это еще ерунда. Ну а сегодня, до кучи, еще и удав завёлся! Он на кухне лежит, идите, посмотрите, если не верите!
- А давно ли ты выпивал последний раз?
- Нет, а при чем тут выпивка-то? Я два дня уже вообще не пью! Вообще ни капли не выпил!
- А до этого?
- Ну, это… Дней десять, наверное.
К нашей беседе подключился Василий.
- Вот давайте честно, как на духу. Слава – запойный. У него строго, как по графику, критические дни, минимум на неделю. Он настоящий талантище, но пьет, зараза! Сколько раз я ему закодироваться предлагал, и деньги я бы сам заплатил! Но нет, ни в какую! Я, говорит, сам брошу, когда захочу. Но вот никак не бросает, почему-то.
- Вась, да ты чего? У меня что, «белка», что ли?! – изумленно спросил Вячеслав. – Я же второй день вообще ни капли не выпил!
- Ну а сам-то ты, как думаешь? Твой домашний зоопарк видишь только ты один, – ответил я.
- Да япона мама, ну как же так-то? Ну я же трезвый! – в отчаянии воскликнул он, доставая дрожащей рукой сигарету.
- Слава, алкогольный делирий, он же «белая горячка», всегда возникает после обрыва запоя, – объяснил я. – Так что, не тешь себя иллюзиями.
- Ну так вот же, попугаи-то сидят! Вот, на спинке дивана, посмотрите, как следует! – не сдавался Вячеслав. – Ну а потом, Вась, ты же сам знаешь, что я, даже выпивши, нормально работаю!
- Не, не, не, Слава! Вот это больше не прокатит! Забудь! Короче, если ты и в этот раз не закодируешься, то ищи себе другую работу. Всё, хватит! – категорично ответил Василий.
- Ладно, всё, я всё понял. Поехали, – наконец-то, созрел Вячеслав и тут же, резко встав на четвереньки, стал ловить на полу кого-то невидимого. – Ну ты смотри, а?! Опять набежали! Да это что такое-то?! Ведь никогда такого не видел! Вы видели, да, как они разбегаются?
По дороге в наркологию, он показывал моим фельдшерам хомяков, бегающих по салону машины.
А на прощание, Вячеслав нас озабоченно предупредил:
- Мужики, вы дверь в салон откройте и повыгоняйте этих зараз! Иначе они вам там всё погрызут!
- А зачем выгонять-то? – говорю. - Мы их переловим и продавать будем. Неплохой бизнес замутим!
К сожалению, Василий напрасно уповал на «кодирование» своего работника. Ведь у того не было искреннего настроя на трезвость. А без этого, любая «кодировка» будет абсолютно бессмысленной.
Вот и следующий вызов: боль в груди у мужчины пятидесяти четырех лет. Терпеть не могу такие вызовы. Мало того, что для нас они непрофильные, так еще и всякими бяками чреваты. Но ничего не поделаешь, спорить нельзя. Ведь главный, в свое время, уже высказал, что я излишне привередливым стал, вызовы, как блюда в ресторане, выбираю. Вот теперь и исполняется его воля, на все подряд ездим.
Дверь нам открыл сам больной, лысоватый мужчина с бледным лицом.
- Что-то у меня сердечко прихватило. Ноет и ноет вот здесь, – морщась, показал он в область грудины.
- Давно болит?
- Да уж часа два, наверное. Думал пройдет, а оно даже и не думает.
- У вас первый раз такое?
- Да нет, не первый. Раньше тоже, бывало, побаливало, но отпускало быстро.
- Куда-то обращались?
- Нет, никуда. Это ведь только начни и будешь по врачам, как на работу ходить!
Фельдшер Толик отдал мне кардиограмму со словами:
- Иваныч, там полная блокада левой ноги!
- Нда, и это не есть гуд.
И тут больной возмутился:
- Ерунда какая-то! Причем здесь левая нога? У меня с ногами вообще никаких проблем не было!
- Александр Алексеич, это не то, что вы подумали. Левой ногой мы называем левую ножку пучка Гиса, который в сердце находится. Это означает, что электрические импульсы к сердечной мышце, проводятся плохо. А что самое-то нехорошее, за этой блокадой часто инфаркты прячутся.
- Так у меня что, инфаркт, что ли?
- Точно в кардиодиспансере установят.
- А вы меня повезете, что ли?!
- Да, разумеется. И это даже не обсуждается!
- Вот блин! Ну надо же, как не вовремя! Мне завтра надо жену встречать на вокзале. А может вы мне просто сделаете обезболивающее?
- Обезболим мы вас обязательно, но в больницу ехать все равно придется. Это, буквально, вопрос жизни и смерти.
- Даже так?
- Да, именно так.
Сделали и дали мы всё, что по стандарту положено. Больного следовало бы на носилках нести, но отказался он категорически. Заявил, что тогда вообще никуда не поедет. Ну что ж делать, пошли мы у него на поводу. Сам он до машины дошёл. А вот после того, как приехали к приёмнику, мои фельдшеры, чуть ли не принудительно, усадили его в кресло-каталку. Но это не потому, что мы все из себя такие правильные. Просто коллеги из кардиодиспансера на нас «настучать» могут. И это уже проверено, к сожалению.
Не успел освободиться, как сразу вызов пульнули. Поедем на психоз к тридцатилетнему больному.
Подъехали к «хрущевке». И прямо сразу к нам подошел мужчина средних лет.
- Здравствуйте! Я его сосед, это я вас вызвал. Он один живет, жена от него ушла и ребенка забрала. Он больной на всю голову. Уж не первый раз так чудит, в дурке лежал пару раз. Короче, сегодня он на балкон вышел и орать начал, что сейчас спрыгнет, что все вокруг <…>.
- А этаж-то какой?
- Пятый, у него окна сюда выходят. Ну вот. А я как раз из магазина шел. Я ему кричу, мол, хватит хернёй-то заниматься! Ну а он покобенился еще немного и ушел. Это он просто внимание хотел привлечь. Если б действительно задумал с собой покончить, то прыгнул бы сразу, безо всяких разговоров. Да и то, с пятого этажа – это не факт, что погибнешь. Только поломаешься весь.
- Ладно, сейчас посмотрим.
Входная дверь была закрыта, но не заперта. Вошли осторожно, потихоньку. И тут из комнаты появился высокий, жилистый, молодой мужчина и требовательно, с агрессией сказал:
- Э, сюда идите!
Пришли мы за ним на кухню. А он положил левую кисть на разделочную доску, взял нож и со всего размаха, воткнул его …в доску рядом с кистью.
- Ну чё, <гомосексуалисты>, зассали, да?! – довольно осклабился он. – Валите на <…> отсюда, пока я вам чего-нибудь не проткнул!
В такой ситуации, нам дважды повторять не надо. Ведь мы же не силовики, чтоб вооруженного злодея обезвреживать. Послушно ушли. Нет, не убежали, а именно ушли, чтоб лишний раз болезного не провоцировать.
Вызвали полицию. Ждем-с. Удивительно, но приехали они быстро, не больше пяти минут прошло. Сказали, что где-то совсем рядом были. Ну и пошли мы, вежливо пропустив вперед полицейских. Дверь заперта. Постучали. И как ни странно, больной сам открыл дверь. В руках у него ничего опасного не было, но сопротивлялся он бешено. Долго его крутили, но всё же надели наручники, на диван усадили.
- Сергей, что случилось? Что тебя беспокоит?
- Э, слышь, старый, я тебя грохну, отвечаю! – он попытался достать меня ногой, но к счастью, безуспешно.
- И за что же?
- Ты чё, э?! Вообще опух, что ли?! Я тебе объясню, погоди, ты еще плакать будешь! А ты …ли на меня смотришь?! Ты чё, самый здоровый, что ли?! – переключился он на фельдшера Геру. – Сними с меня наручники, э! Давай один на один побазарим?! Клянусь, я всех поубиваю!
Угрозы не прекращались и изливались нескончаемым потоком. Спасибо полицейским, что они помогли его в стационар сопроводить и положить на вязки в наблюдательной палате.
Так, пора бы уже и поесть. Времечко-то перешло уже все мыслимые границы. Вот, всё, разрешили, наконец-то.
После обеда прилег, только задремывать начал, как планшет засвиристел. Вызов дали. Перевозка больной двадцати шести лет из психоневрологического диспансера в областную психиатрическую больницу. Ну и ладно, перевезем. Люблю я такие вызовы, ведь там, как правило, интеллект особо напрягать не приходится. Ведь за тебя уже подумали твои коллеги, выдав направление с готовым диагнозом. А твоя задача просто перевезти больного из пункта А в пункт Б.
Андрей Алексеевич, врач-психиатр диспансера, отдал мне направление и на словах пояснил:
- Её мама сюда привела. Говорит, что поругалась с бывшим мужем и пыталась вены порезать. На лечение согласна.
Больная с мамой сидели в коридоре.
Мама, ухоженная женщина с печатью скорби на лице, устало сказала:
- Ох, как вы долго. Ведь почти два часа ждем. Вот, Оле надо в больнице полежать. Иначе она просто погибнет. Вчера она с мужем поругалась. Точнее, с бывшим мужем. Сначала-то они…
- Мама, ну хватит уже всем всё рассказывать! Сколько можно-то? Поедемте в больницу! – дочь раздражённо прервала ее рассказ.
Да, человека в подавленном настроении видно сразу. Плохо расчесанные волосы, ни единого следа косметики на мрачном лице, потухший взор. И не стал я ей в душу лезть. Ведь одной беседой состояние не улучшишь, а только болезнь разбередишь.
А вот в приемнике, когда Ольге сказали, что в отделении, куда ее положат, запрещены любые гаджеты и любые ценности, она категорически отказалась от госпитализации. И с величайшим трудом, путем коллективных танцев с бубнами и плясок в присядку, удалось получить ее добровольное согласие на госпитализацию. Да, к сожалению, по-другому было никак нельзя. Без стационара, больная могла бы сотворить непоправимое.
Теперь, следующий вызовок. Поедем к шестидесятилетнему господину Куликову, якобы на приступ бронхиальной астмы. Почему «якобы»? Да потому что нет у него такого заболевания. Этот господин известен всему выездному персоналу. Конь, редкостной педальности, уж простите за выражение. Но, как ни странно, в сложившейся ситуации виноват не Куликов, а коллеги, необоснованно «подсадившие» его, в свое время, на эуфиллин с преднизолоном. Вот теперь и вызывает он строго ежедневно, якобы с задыхом. Тем более, что некоторые, особо добрые бригады, продолжают идти у него на поводу и делают заветные инъекции.
Высокий, рыхлый мужчина с одутловатым лицом, смотрел на нас угрюмо, неодобрительно.
- Здравствуйте, Николай Анатольевич! Что случилось?
- Задыхаюсь я. Дышать тяжело.
- Ну а я не вижу у вас никакой одышки. Дыхание совершенно нормальное. И сатурация прекрасная, аж 97%.
- Так вы что, не будете мне помощь оказывать?
- Разумеется, нет. Для скорой медицинской помощи, у вас нет никаких показаний.
- Вас будут судить по статье 124 УК! Я на вас жалобу напишу! Негодяи! Скоты! Я вас в тюрьме сгною! Пошли вон отсюда, сейчас же!
- До свидания, уважаемый! И вам всего хорошего!
И ведь ничего с такими господами поделать нельзя. Да, формально существует административная ответственность за ложные вызовы экстренных служб. Вот только за шалости в отношении «скорой», пока еще никого не наказали. Во всяком случае, в нашем городе.
Предваряя упреки в нелюбви к пациентам, сразу скажу, что мы их обязаны не любить, а лечить. Но поскольку жизни и здоровью господина Куликова ничто не угрожало, то и в скорой медицинской помощи он не нуждался. А это значит, что и пациентом его назвать нельзя.
Освободился. Велено в сторону Центра двигаться. Как скажешь, Надюша, двигаемся. Вот только, вряд ли, доедем. Ну точно, вызов прилетел: психоз у мужчины сорока трех лет.
Приехали в частный сектор на окраине города. Остановились метров за тридцать до нужного дома, ближе уже никак было не подъехать. Скользень ужасная, голый, блестящий лёд, прям, как на катке. И вот тут меня вперед понесло, ведь дорожка-то под уклон вела. Тормоза отказали напрочь, ногами быстро-быстро скольжу, внутренне готовясь навернуться. Только бы не поломаться, думаю. А встречавшая нас женщина кричит:
- Доктор, да не бегите вы так! У нас ничего срочного нет!
- Да я остановиться не могу! – отвечаю.
И вот тут меня фельдшер Гера выручил, схватив за шиворот и остановив. Угроза падения благополучно миновала, а он, засранец этакий, так и продолжал меня удерживать, как сорванца нашкодившего.
- Гера, ты уж отпусти меня, пожалуйста, я больше так не буду! – попросил я. – А то ведь некрасиво получится, если врача на вызов за шкирку приведут.
Супруга больного, раздраженно и эмоционально поведала:
- Опять белая горячка у него, у сволочи! Как он надоел, если б вы знали! Запой за запоем! Уж и лечился, и кодировался сто раз, все бесполезно! Не работает уже второй год, а я его содержу! Ведь он, как барин живет, на всем готовом!
- А с чем вы вызвали-то? Что у него случилось?
- Ну чего, начал ерунду какую-то городить. Все по дому бродил, искал кого-то. А сейчас лёг, вон он в той комнате.
Больной лежал в постели, с головой укрывшись одеялом.
- Геннадий Иваныч, просыпайтесь, давайте побеседуем!
- Я не сплю, – ответил больной, сняв с головы одеяло. – Не надо со мной беседовать, всё нормально у меня.
- Ну как же нормально-то? Вот супруга ваша сказала, что вы не совсем правильно себя вели. Кто-то вам привиделся.
- Никто мне не привиделся, не надо мне ничего, ведь сказал же!
- В больницу не поедете?
- Да нет конечно! Какая больница?!
- А может, покапаемся?
- Да отстаньте вы уже от меня! Сколько раз вам повторять, что мне ничего не надо!
- Ну что ж, хозяин-барин…
Да, в таких случаях, мы действуем без принуждения. Ну а как иначе, если при нас, человек не проявил никакой психотической симптоматики. Так что, его супруге остается только искренне посочувствовать.
Следующий вызов срочный: ДТП с пострадавшими, на себя вызвала вторая бригада – БИТовская. Летим со светомузыкой. Хотя, по безобразной дороге особо-то и не разлетишься.
На проезжей части раскорячились грузовой фургончик и пассажирская «газелька». У обоих «морды» разбиты. Видать, лоб в лоб столкнулись.
Вторая бригада забрала самого тяжелого пострадавшего – водителя «ГАЗели» с сочетанной травмой. А нам достались мужчина и женщина с травмами полегче: у него – ушибленная рана головы, у нее – похоже на перелом лучевой кости. Помощь оказали и в травмпункт свезли обоих. Вот только лишней работы прибавилось: пришлось две карты заводить и расписывать.
И вновь велено ехать в сторону Центра. Едем себе мирно. И тут, на наших глазах, случился натуральный автомобильный разврат. Легковушка и автобус, наплевав на других участников движения, интимно прижались друг к другу боками. И замерли они в такой позиции до приезда ГИБДД. А тут, как назло, вызов дали: семнадцатилетняя девушка вены себе порезала. Нам бы надо прямо ехать, а никак, двое возлюбленных мешают. Ну и пришлось нам крюк большой делать, время терять.
В прихожей нас встретили молодые родители девушки.
- Слушайте, мы уже не знаем, что и делать! – сказала мама. – Она всю руку себе изрезала! Выходит из своей комнаты, вся рука в крови и говорит так спокойно: «мам, пап, а я вены порезала!». Ну ладно, мы оба дома были, а если она без нас что-нибудь сотворит? Ведь мы же не можем за ней круглосуточно надзирать! Говорит, что поругалась с Ромой, с ее молодым человеком.
- Да пусть и поругалась, так что теперь, жизни себя лишать, что ли? Ведь она же нормальной, адекватной девчонкой была, безо всяких закидонов. И чего у нее в голове перемкнуло, непонятно… – подключился к разговору отец.
Миловидная, темноволосая девушка с забинтованной рукой, посмотрела на нас тревожно и испуганно.
- Здравствуйте, Ева! Давайте-ка мы с вами пообщаемся! Скажите, пожалуйста, что случилось?
- Да просто мы с моим парнем расстались. Он бросил меня! Как тряпку какую-то бросил! – расплакалась она.
- Всё, всё, успокойся, моя хорошая. Уж прости за банальщину, но на нём жизнь не заканчивается. Просто этот парень оказался бракованным и взамен его, найдется другой, более надёжный и качественный.
- Нет, не найдётся! Я больше жить не хочу! Я вообще ничего не хочу! – со слезами в голосе, воскликнула Ева.
- Так, давай-ка, лучше руку твою посмотрим.
Сняли бинт. На всем левом предплечье и нижней трети плеча – множество аккуратных, поверхностных порезов. Нет, они неопасны, там даже шить нечего, но вот шрамы от них останутся навсегда. Эх девочка, девочка… Испортила ты себе не только руку, но и всю жизнь последующую.
- Доктор, везите её в больницу! Везите, везите обязательно! – категорично потребовала мама.
- Мама, мама, ну не надо! – слёзно попросила Ева. – Ну пожалуйста!
- Так, всё, я сказала, давай, одевайся без разговоров, не забывай телефон и ноутбук! – осталась непреклонной мама. – Сумку я тебе уже собрала!
- К сожалению, ничего этого брать нельзя. И сразу серёжки сними, пожалуйста. Если есть цепочка, то и ее тоже. Там любые ценности запрещены.
Услышав это, Ева окончательно разрыдалась.
- Ну всё, всё, Евочка, давай собирайся, – как можно мягче попросил я.
Жалко мне было девчонку. Искренне, по-человечески жалко. Но отговаривать от госпитализации я, все-таки, не стал. Ведь не забери мы её в стационар, она могла бы уже по-настоящему лишить себя жизни. И тогда, был бы мне прямой путь на скамью подсудимых, за оставление в опасности.
Вот на этом и закончилась моя смена. С переработкой, разумеется. И была она не просто большой, а неприлично большой: аж почти два часа.
В позднем автобусе народу немного. Лица большинства людей усталые, но без утренней суровости, всё мирно и спокойно.
А дома, после ужина, заварил я чаёк из мяты, мелиссы, зверобоя и розмарина. Нервное напряжение ушло, на душе потеплело и захорошело. И вечер наш получился замечательным. Впрочем, как и всегда.
Все фамилии, имена, отчества, изменены.
