Интервью с Алексеем Стрелюком, одним из основателей и генеральным директором туроператора "Байкалика" (Продолжение - Часть 2)
Надежда Макатрова: «Байкалика» сегодня является ведущим туроператором по приключенческим турам на Байкале. Когда Вы выходили на рынок, приключенческий туризм на Байкале уже существовал?
Алексей Стрелюк: Он существовал, но в зачаточном состоянии. До приключений на рынке был спортивный туризм. По факту все активные туры вышли из спортивного туризма, т. е. нужно было тащить рюкзак, самому себе готовить еду под кураторством гида, и это считалось нормальным. Того формата приключенческих туров, который есть сейчас, когда можно комфортно жить и перемещаться по Байкалу, в то время не было.
Надежда: Что повлияло на Ваше решение уйти из сегмента активных туров в приключенческий и премиум сегмент?
Алексей: Оно было связано и с ростом рынка, и с ростом нашей компании. Мои родители всю жизнь проработали в детском туризме и в геологии в государственных структурах, поэтому ходить в походы я научился в раннем детстве на Байкале. И чем больше я путешествовал, тем сильнее мне хотелось делать это более комфортно. Я начал смотреть, как это делают в мире, начал слушать, что говорят об этом туристы. И постепенно все это трансформировалось из спортивного похода в то, что есть сейчас.
Надежда: А Вы родом с Байкала?
Алексей: Да, коренной. Но если копнуть на три колена, то там будут и эвенки, и латыши, как и большинство Сибиряков мои предки здесь оказались не по своей воле.
Надежда: Алексей, кто сегодня едет в приключенческие туры? Что это за сегмент рынка?
Алексей: У меня есть понятие - уровень культуры в приключениях. На мой взгляд, базовые принципы Маслоу действуют точно так же и на туристическом рынке. Те люди, которые в юности занимались активными походами, спортивным ориентированием, альпинизмом и сплавами, много лет спустя по-прежнему сохраняют потребность отдыхать активно, быть на природе и исследовать ее. Эти люди выбирают как раз такой формат отдыха. А еще я думаю, что любой путешественник, когда он уже съездил в пакетные туры, прокатился на автобусах по Европе, приходит к мысли, что ему нужно найти что-то свое, близкое именно ему. Кто-то глубже погружается в архитектуру, кто-то в гастрономию, а кто-то в активный отдых на природе. И получаются такие путешествия. Я бы не стал описывать рынок какой-то одной категорией. Здесь есть и разброс по возрасту от 20 до 70 лет. В целом общее – это желание знакомиться с природой и делать это активно.
Надежда: Приключенческие туры на Байкале имеют какую-то специфику по сравнению с Алтаем, Камчаткой, с Кольским полуостровом?
Алексей: Я думаю, да. Это логистическая специфика. Если на Алтае у туристов трекинг, или они едут на велосипедах, то в сопровождении у них могут быть автомобили или кони, которые перевозят палатки и реквизит. А на Байкале мы используем тримараны – это небольшие суда, которые курсируют вдоль маршрута, перевозят вещи туристов и снаряжение. В целом наше отличие в том, что у нас путешествие разворачивается по побережью. Алтай – это про горы, на Камчатке есть и побережье, и вулканы. У нас дикое побережье. Все снаряжение и оборудование каждый раз заново устанавливается и потом снимается, поскольку маршруты динамические.
Надежда: А как Вы придумываете свои маршруты и программы? «Байкалика» ведь зачастую становится пионером в каком-то виде активностей и образцом для копирования конкурентами. У Вас есть разработчик, или это коллективный разум?
Алексей: Это природный зуд к исследованиям, и в нашей команде он у многих присутствует. Я всю свою жизнь катаюсь по Байкалу, и я еще не везде был. Просто если раньше это были глобальные участки, например, съездить на Север Байкала, то теперь мы путешествуем не столько вдаль, сколько вглубь – более детально и вдумчиво исследуя территорию. Просто Юг и Север Байкала – это как Москва и Камчатка. Чтобы приехать на Cевер, надо пробираться полтора дня по убитым дорогам, или лететь два часа на самолете, или ехать полтора дня на поезде. То есть просто «махнуть на Север» не получается. Потом со временем интерес сужается и важен уже не масштаб, а глубина. Происходит сосредоточение на чем-то малом: залезть в какие-то дебри, пройти по живописному ручейку, поговорить с местными. Или пойти к скале, которую считают святым местом. Меняются сезоны. Если раньше Север и Юг были только летом, то потом добавился байкальский лед в феврале-марте. Потом мы стали думать, что после льда можно на каяках проходить между льдин или еще что-то придумать.
Я могу сказать, что Байкал идеально подходит для создания чего-то нового, потому что в часе езды от Иркутска можно оказаться на берегу Байкала или в горах – в Восточных Саянах, или на горных реках, или на скалах. Словом, здесь колоссальное разнообразие природных ландшафтов, и мы постоянно что-то отыскиваем.
Надежда: А такие фишечки, как фото гостей из-подо льда, или ягоды, вмороженные в лед, или «поцелуй Байкала», они как придумываются?
Алексей: Где-то коллективный разум, где-то частное творчество, а где-то мы приглашали людей со стороны, которые способны увидеть то, что мы не увидели. Например, на льду Байкала многие туроператоры сейчас делают байкальский антистресс. Вы, наверняка, видели это в сети: люди разбивают тонкие льдинки, выпуская негатив. А история началась с того, что лет пять назад я был гидом двух молодых девушек, успешных бизнесвумен. Мы катаемся по льду уже пару часов, а они вообще не включаются в путешествие: они в работе, в телефонах, на связи. Начинаешь с ними разговаривать, выстраивать коммуникацию – бесполезно. Одним глазом оторвавшись от телефона, они отвечают: «Да-да, классно, очень красиво». Для меня как для гида это плохо!
И тут я вижу поле тонких торосиков и говорю девушкам: «Так, оставляем телефоны и идем со мной на 10 минут. Байкал он большой и могучий, и он поможет нам справиться со всеми нашими людскими заботами. Возьмите льдинку, вложите в нее весь свой негатив и разбейте ее так, как люди обычно в гневе бьют посуду». А это очень благодарное занятие, потому что включается соматика. В общем, девушки 40 минут били эти льдинки, разбили все поле торосиков, сели обратно в машину и сказали, что работа подождет. И после этого у нас началось классное путешествие. Потом мы повторяли этот опыт уже со всеми нашими группами. В общем, если что-то круто, то оно потом остается с нами надолго.
Надежда: Что, на Ваш взгляд, является абсолютно необходимым условием для работы туроператора в премиум-сегменте?
Алексей: Я думаю, что есть два фактора. Первый: понимание потребности человека, который живет в премиальном сегменте. Находясь на другом социальном уровне и не понимая, как выстроена жизнь такого клиента, можно сделать очень плохие штуки. Второй фактор – это опыт. В премиум-сегменте нельзя сделать путешествие наобум туда, где непроверенная инфраструктура, где не выверена логистика, где нет классных подрядчиков по питанию и всему прочему. Мы стремимся к тому, чтобы путешествие шло по минутам. Бывали случаи, когда мы отказывали в проведении тура по той причине, что у нас не было проверенного размещения и гидов, знающих всё про то или иное место. Мы не были уверены, что всё получится.
Надежда: А как готовить сотрудников к работе с этим сегментом, если сами сотрудники отнюдь не из премиум-сегмента?
Алексей: Первая составляющая – абстрактная. Это уровень сервиса, клиентоориентированности, услужливости человека. Эта вещь, на мой взгляд, врожденная. Есть люди гостеприимные, а есть те, у кого этого качества нет. В общем это должны быть зрелые люди с высоким уровнем сервиса, эрудированные, соблюдающие границы. Гостеприимство должно быть у человека в крови, а остальному мы учим.
У нас есть инструкции, есть свои табу, т.е. чего гид не должен делать ни при каких условиях. И второй важный компонент – это опыт. Ни один гид или менеджер, если он не знает территорию, если нет опыта работы в разные сезоны с разными группами, не сможет работать на должном уровне. Он будет теряться, и это будет сразу считываться. А если он уже 15-20 раз провел такой тур, прожил, испытал и вынес некий опыт, то он спокойно реагирует на все. И гость всегда чувствует эту уверенность и компетенцию. На самом деле, выстраивание правильных ролей между гостем, гидом и командой сопровождения крайне важно при работе с любыми аудиториями. Самый лучший вариант, когда гид воспринимается как эксперт по территории и по маршруту.
Надежда: Как Вы находите таких людей? Каковы Ваши золотые правила отбора?
Алексей: Если говорить про офис, то жестких правил здесь нет. Рынок кадров в сфере туризма ограничен, и это касается всей России. Главное правило – быть с человеком на одной эмоциональной волне. Когда нам пишут, что вы делаете офигенный продукт и путешествия, я за вами слежу, то для нас это большой плюс. Это значит, что человек хочет не просто заработать деньги, а разделяет наши ценности. А наша главная ценность – предоставлять реально крутой сервис и оставаться хедлайнером, вводя инновации на Байкале. Приветствуются знания Байкала, но самое важное для офисных ребят – это осознать, что они про путешествия, но они не в путешествии. Потому что организация тура – это очень аккуратный и щепетильный процесс, который происходит в офисе, соответственно, люди должны быть внимательные и горящие идеей.
Если говорить про гидов, то здесь другая история, потому что задокументировать и проскриптовать все нюансы и все знания гида, которые могут возникнуть в путешествии, невозможно. Он и психолог, и экскурсовод, и аниматор, а где-то и повар, и инструктор. Это сложно, поэтому мы сделали проект «Школа гидов», который идет уже третий год. У нас сейчас учатся 74 человека. Во время обучения наши действующие гиды, которые ведут эту школу, как раз подсматривают таких «звездочек», которые открытые, гостеприимные, которых мы хотели бы взять в свою команду. Прямо во время школы мы предлагаем им работу. Сначала они работают помощниками, а потом становятся гидами.
Надежда: Эта школа платная для учащихся?
Алексей: Да, она платная. Буквально в этом году она перешла в коммерческий проект. Первые два года цена на обучение фактически равнялась себестоимости: аренда площадки и зарплата лекторов, поделенная на количество участников. Наша компания ничего не зарабатывала, но главный плюс был в том, что наша команда становилась в итоге больше и сильнее. Поскольку спрос увеличился, в этом году началась монетизация школы.
Надежда: У Вас есть очередь из соискателей, или Вам приходится искать людей?
Алексей: К нам на рынке сложное отношение: и хочется, и колется. С одной стороны, говорят, мол, у «Байкалики» крутые туры и хороший продукт, но там и высокие требования, там надо много работать, и вообще находиться с туристами на связи в режиме 24/7. Поэтому желают, но … не рвутся.
Надежда: А бывает, что Ваших сотрудников переманивают? Или сотрудники сами уходят в свободное плавание?
Алексей: Пожалуй, нет.
Надежда: Расскажите, пожалуйста, про Ваш первый сборник «Байкальский лёд». Как Вы на это решились, и как на это откликнулся рынок?
Алексей: Это долгая история. Мой отец устраивал туриады: это такие соревнования, когда много маленьких групп идут по одному маршруту. Тогда это были 10 дней полной автономии. И я впервые оказался на льду Байкала в 1994 году, мы ходили тогда вокруг острова Ольхон. С тех пор я каждый год ходил в походы по льду. Тогда еще не было ни «Байкалики», ни меня в туризме, ни туризма на льду Байкала. Но было классно и красиво. Все эти трещины, наледи и пузырики были для нас обычным явлением.
Много лет спустя в 2011 году к нам в «Байкалику» пришла заявка от французов на ледовую программу, мол, мы знаем, что у вас есть такое путешествие. Мы не понимали, почему французы вдруг так заинтересовались нашим льдом, но сделали им тур, от которого они остались в полном восторге. Мы тогда задумались: раз ребята из Франции прилетели специально ради льда и уехали страшно довольные, то, видимо, в этом что-то есть. Они были с юга Франции или даже с Корсики, словом, они никогда не видели много снега. Вдобавок они слышали, что в России есть своя игра со снегом. Мы останавливаемся возле первой группки торосов, они вдруг неожиданно хватают по льдине, кидают друг в друга и одному разбивают бровь. Мы разворачиваемся и едем в травмпункт. Оказывается, они думали, что так играют в снежки.
Надежда: Как Вы организовывали быт туристов зимой?
Алексей: Мы понимали, что в классический поход точно никто не поедет. Идти зимой пешком по Байкалу и спать в палатках – это перебор. И тогда мы решили сделать тур комфортным. Это был 2012 год. У нас были друзья-джиперы, которые много ездили по льду в своих целях, мы привлекли их и сделали программу. Кинули клич и за три дня собрали группу 14 человек из своих бывших туристов. Достаточно было показать им фотографии, которых у нас было много.
На Ольхоне нам пришлось размораживать отели, т.е. они были законсервированы, потому что зимнего сезона тогда не было. У нас в 2012 году был один заезд за сезон. Когда эта группа приехала, у нас произошел инсайт: у нас уникальный лёд! Мы-то люди простые, мы другого льда не видели, а для туристов из других регионов это был полный восторг, поскольку нигде больше такого льда нет. Начали формировать все фишки, обряды и прочее. Когда мы завершили этот тур, мы поняли, что получилось круто, и это надо развивать. А на следующий год мы позвали Сергея Долю.
Надежда: Вы сами его позвали?
Алексей: Да. Он без раздумий откликнулся. Тогда инстаграм только начинался, ЖЖ был в топе, и Сергей был главным по путешествиям в ЖЖ. Под него подтянулся местный бренд водки «Байкал»: «Ой, раз Сергей едет, давайте мы тоже поучаствуем». И получилась веселая поездка. Это не был специальный тур для него. Это был обычный тур, к которому присоединился Сергей. Он все фотографировал и рассказывал в своем блоге об этом туре.
Надежда: А потом у Вас случился вал запросов?
Алексей: Сергей опубликовал свои посты и фото в ЖЖ, все в России узнали, что есть такое уникальное явление, как байкальский лёд. В следующем году к нам приехал Марк Подрабинек с телеканала «Моя планета». Они снимали репортаж про шаманов и усилили эту тему. Еще через год на нас вышли Мурад и Наташа Османн, они снимали для первого канала программу «Следуй за мной». И в тот же год к нам приехала группа ребят-инстаграмщиков. Там была Кристина Макеева (@hobopeeba), mishka.travel и другие ребята – всего человек 8. У них тогда было от 60 до 100 тысяч подписчиков. И каждый из них находил здесь что-то свое, чем потом делился со своими подписчиками.
Марк пробудил интерес к шаманам на льду, и появились запросы на шаманов, поскольку это красиво. Но самая яркая история – про пузырики. Их увидела Кристина Макеева и запостила у себя в ленте. Сейчас про пузырики знают все, всех туристов обязательно возят на пузырики, но она была первой, кто обратил на них внимание. Для нас это всегда были пузырики как пузырики – ничего особенного. Их можно увидеть на отмелях, где дно заросло водорослями. И эти водоросли выпускают метан и кислород в воду, который при замерзании и превращается в красивые пузырьки. Получаются гирлянды во льду, красивая картинка. Ребята-блогеры залипли на полдня, нафотографировали этих пузыриков, и потом на протяжении двух лет мы получали многочисленные запросы от девочек, что им нужны пузырики. При этом для них не имело значения, где спать, что есть, и что еще будет в программе. Сейчас пузырьковый лед – это обязательная часть программы любого оператора, благодаря Кристине Макеевой.
Надежда: На каких условиях эти блогеры к Вам приезжали?
Алексей: Со всеми мы работали по-разному. Если мы сами выходим на человека, то обычно мы приглашаем его на условиях бартера за PR. Мы берем на себя расходы по поездке кроме билетов, а человек о нас пишет. Но мы никогда не задаем рамки, что и как о нас писать. Когда приезжали ребята, включая Кристину, я на тот момент плохо знал, что такое инстаграм и скептически отнесся к этой затее. Поэтому мы договорились, что мы дадим им небольшую скидку. Вот так и получилось наше сотрудничество.
Надежда: А как складывалась Ваша работа в корпоративном сегменте? Ведь Вы начинали проводить серьезные корпоративы для больших заказчиков практически силами 4-5 человек. Как Вам удавалось привлекать и отрабатывать такие заказы?
Алексей: Рынок тогда был меньше, и конкуренция среди принимающих компаний на Байкале была низкая. Бывшие госкомпании в туризме сжимались, а дела у молодых ребят, которые делали туры по-новому, пошли вверх. Первый корпоратив мы сделали для Bosch & Siemens. А для заказчиков тогда самый большой страх был – довериться неизвестному региональному туроператору, поэтому они обращались в известные MICEкомпании, которые в свою очередь выходили на нас. У нас был контакт с представителем MICEагентства, который мы получили, приехав впервые на выставку Mitt. Для нас это было боязно: 30 человек для Байкала в то время – это было очень много. И сейчас-то 30 человек – это большая группа. Вдобавок тур был в апреле, не в сезон. А Байкал они выбрали потому, что руководитель российского подразделения Bosch & Siemens господин Хрубеш был фанатом России и Байкала, в частности, и настоял на том, чтобы все партнеры приехали на Байкал. Потом он несколько раз приезжал сам. И таким образом нарабатывался наш опыт.
Буквально через год мы работали с Газпромом. Там был очень жесткий коуч, который требовал, чтобы в туре был максимум активностей и минимум сервиса: живем в палатках, еду готовим сами, обязательно сплав. И мы за пять дней взлетали на вертолете, поднимались в горы, у нас был рафтинг, джипы, каяки и все прочее. Это тоже был суперопыт по командообразующему инсентиву. Мощные бренды вопреки всем стереотипам ехали на Байкал, а поскольку рынок был маленький, они неизбежно выходили на нас.
Сейчас, конечно, картинка изменилась. С прошлого года бренды поехали на лёд Байкала, и провести летнее мероприятие на Байкале уже не считается таким крутым.
Надежда: «Байкальский лёд» – это альтернатива какому виду отдыха? Зимой туристы едут кататься на лыжах, летом – на море и в промежутках иногда на экскурсии. А что это за продукт?
Алексей: Это продукт про впечатления и картинку. Думаю, что в России у этого продукта нет альтернатив, а по миру я бы сравнивал его с Исландией, с Патагонией, с очень мощными и уникальными по картинке природными местами, где холодно, где надо как-то двигаться, например, на вездеходах и пешком и что-то делать руками. Но за это ты получаешь совершенно потрясающие и ни с чем не сравнимые впечатления, до мурашек.
Надежда: А благодаря Вашей активности самостоятельные путешественники тоже стали активнее приезжать в феврале-марте?
Алексей: Да, но в это время на Байкале нет особой инфраструктуры для самостоятельных путешествий. Мы двигаемся по льду на специальных вездеходах, а ездить на машинах по льду официально нельзя. Вдобавок это очень опасно. А как перемещаться самостоятельному туристу? Остается только спортивный вариант: пешком, на коньках, на санках или на велосипеде, а это очень узкий сегмент. Поэтому для путешествий по байкальскому льду до сих пор проще выбирать туроператоров или брать экскурсии на месте. Это будет намного качественнее, чем самостоятельный поход
Надежда: С проживанием теперь проблем нет?
Алексей: Развитие ледового сезона действительно убирает сезонность, отели открываются. Сейчас особых проблем нет. Но проблема в том, что инфраструктуры не хватает на всех желающих. Если самому бронировать размещение, то в ноябре на март уже не найти мест.
Надежда: Сейчас у Вас есть свой транспорт. А когда Вы начинали работу, было сложно найти партнеров по перевозкам?
Алексей: Там все было только на личных связях. Весь off-road – это местный джип-клуб. И из этого джип-клуба выросло на данный момент три коммерческих компании, с которыми мы сегодня сотрудничаем. Пассажирская перевозка выглядела таким образом: был один человек, с которым ты договаривался и у которого была одна маршрутка. Тогда это были старые корейские неубиваемые автобусы. Никаких договоров, тахометров и глонассов. Ситуация, когда водитель не приехал, потому что ушел в запой, была абсолютно стандартной и рабочей. Сейчас это немыслимо и кажется запредельным, а тогда нам приходилось просто иметь ряд запасных вариантов.
Надежда: На данный момент что у Вас свое из транспорта?
Алексей: Свои у нас только вездеходы «Тэрколы». И свои они потому, что два года назад мы полностью отказались от машин на льду из-за изменений законодательства. Мы выбирали между аэроходами «Хивус» и вездеходами. Аэроходы были, но мало, а вездеходов не было совсем. Никто их не покупал, инвестиции на Байкал не привлекаются по классическим схемам. Но у нас получилась хорошая история: мы нашли человека, которому это интересно, и на нем все процессы по обеспечению нас вездеходами.
Надежда: Вы сделали их на заказ?
Алексей: Это заводские решения из Московской области, но мы их адаптируем под Байкал и под туризм. Несколько лет назад у нас были свои автобусы, но мы их продали, потому что их было сложно и дорого содержать. Однако сейчас лучший опыт в том, что мы выступаем инициаторами запуска бизнесов. Например, наши друзья, которые хотели как-то развиваться в туризме, пришли к нам и спросили, что они могли бы делать для нас. Мы говорим: «Купите такое-то количество автобусов, мы отдадим Вам полностью сетку поездок». Они купили 4 новых «Спринтера», и мы отдали им полностью наши перевозки. Это хороший бизнес: они не тратятся на поиск клиентов, а у нас есть проверенный подрядчик. И по такой схеме мы сейчас работаем в разных направлениях.
Надежда: А сколько туристов в год вы принимаете?
Алексей: За 2021 год – 1800-2000 туристов. Это немного в мировых цифрах, но для Байкала это хорошо.
Надежда: У Вас есть мертвые месяцы?
Алексей: Да, октябрь, ноябрь и первая половина декабря – не лучшее время для путешествий на Байкал, поскольку это время штормов, по льду еще перемещаться нельзя, поэтому мы ограничены здесь природными факторами.
Надежда: Мне кажется, в Вашей продуктовой линейке есть предложения по Байкалу на все случаи жизни. А как среди них оказалось путешествие в Тофаларию? Что это и для кого?
Алексей: Тофалария - красивое слово, манящее, правда? Вообще это горный район в Восточном Саяне. Если кто не знает, то это горная система в Иркутской области. Это три труднодоступных деревни, в которых живут малые народы тофы, или тофалары. Они охотники и оленеводы, и попасть в эти края можно только на вертолете.
А началось все с того, что пришла новость о появлении в Тофаларии первого гостевого дома. Специально там ничего не строили, просто жители взяли дом и оборудовали его под гостевой. Там красивая природа: ты влетаешь в сердце Саян, кругом горы, водопады, горные реки и пещеры, но особенно цепляет атмосфера своего рода Земли Санникова. Мы съездили туда на разведку, а потом я съездил туда в полноценное путешествие, т.е. мы прилетали в определенное место на вертолете, а потом 10 дней сплавлялись по реке, чтобы добраться до населенных пунктов. А уже после этого мы сделали один пилотный коммерческий заезд. Он был набран из наших старых туристов. Мы провели его, но на постоянной основе решили отказаться от такого тура, т.к. много сложностей с вертолетами. Если из-за непогоды не улетели, то надо ждать благоприятных условий, и это может занять 3-4 дня. При этом ждать надо не в Иркутске, а в маленьком городке в центре области. И мы решили, что для некоторых туристов это будет слишком некомфортно и непривычно.
Надежда: А насколько жители таких удаленных уголков готовы принимать гостей в своем изолированном мире?
Алексей: Я бы не стал жителей любой деревни стричь под одну гребенку. Точно есть кто-то, кто говорит, что это будет классно, приезжайте. А кто-то говорит, что им здесь туристы не нужны. В Тофаларии мы видели такую же историю. Местные жители-предприниматели оборудовали гостевой дом, они готовили изюбря в бруснике, морсы и кисели, настоящую таежную домашнюю кухню. Но во второй приезд, когда мы отправлялись на сплав, мы вечером поставили возле входной двери бочки с провиантом, и ночью эти бочки украли. Но опять же за счет того, что местных предпринимателей поддерживал глава поселения, случилось самое быстрое расследование в моей жизни: через два часа нам эти бочки принесли. На любой территории есть те, кто рады, и те, кто против.
Надежда: Как в «Байкалике» решается вопрос выбора маршрута? Есть красивые места, куда все стремятся попасть. Как вы договариваетесь с другими туроператорами, чтобы не пересекать группы?
Алексей: Мы не договариваемся. На том же Байкале помимо местных туроператоров работают еще «авторские авторы» и различные турлидеры, с которыми у нас нет никакой коммуникации. Здесь различные логистические ухищрения, с одной стороны. Например, в летнее время есть экскурсия на север острова Ольхон. Это самая популярная экскурсия на всем Байкале. Там действительно красиво. С другой стороны, Ольхон надо смотреть в уединении без людей. Все экскурсии, которые возят местные, выезжают с 9 до 10 утра. Приезжает около 300 уазиков, все едут по одному маршруту. А мы выезжаем в обед. Пообедали в поселке в кафе и едем на север, а нам навстречу колонна уазиков. К вечеру доезжаем до севера и там ночуем в палатках. Там никто кроме нас не ночует. Мы провожаем закат, встречаем рассвет и потом едем дальше.
По льду каждый год перед сезоном мы едем и смотрим, где и что замерзло. Благодаря нашей технике, мы можем уезжать дальше, выходить в большое море и там практически никого кроме нас нет, на машинах там не ездят. Поэтому мы просто отъезжаем от потока. Прелесть льда в том, что мы не ограничены берегом. Льда много. И можно найти такие места и решения, чтобы минимизировать поток.
Надежда: Считается, что Иркутская сторона Байкала испорчена хаотичной застройкой, включая турбазы, кафе и частный сектор. И, в идеале, надо было бы все несуразное строительство снести и сделать нормальную комплексную застройку. Как вы к этому относитесь?
Алексей: В этом есть свои плюсы и свои минусы. Если говорить про совковщину в туристических объектах, то всё это выглядит плохо. И никаким декором это не исправить. Поэтому классические объекты инфраструктуры, включая дома культуры и гастрономы, построенные в советское время, было бы круто снести, и выстроить на их месте что-то в единой стилистике для Байкала. Но если говорить про деревни, в которых стоят домики, которым по 100 лет, где древесина уже вся почерневшая и покосившаяся, то здесь иная ситуация. Для меня как для местного жителя это не самая красивая картинка, это, увы, не те аккуратные и приятные глазу домики, которые мы видим в немецких или итальянских деревушках. С другой стороны, я понимаю, что для людей, приехавших на Байкал из Центральной России, в этом есть фишка. Наши домики выглядят необычно, но не скажу, что неприятно. Места суровые, поэтому и выглядят сурово.
Надежда: По Вашему мнению, то, как сейчас развивается Иркутская сторона Байкала, это движение в правильном направлении?
Алексей: На мой взгляд, всё развивается и развивается очень быстро, но это похоже на ядерный взрыв, от которого ударная волна идет во все стороны. Есть множество стратегий, лидеров, организаций на абсолютно всех уровнях, которые занимаются развитием Байкала. И это главная беда. Если бы я был главным по Байкалу, я бы собрал всех причастных, и мы сидели бы с ними и договаривались о том, чтобы все эти прекрасные стратегии объединить в одну, а потом пошли бы работать.
Продолжение читайте здесь: Часть 2
