Она допивала третью кружку чифиря из зеленого чая, заедая четвертой сигаретой. Мысли начинали выстраиваться в определенную цепочку. Открывалось второе дыхание. За окном все было черного цвета. Где-то раздавались звуки поющих разгильдяев, но ее они не беспокоили.
Ночь. Никто не мешает уйти в себя и искать ответы на вопросы. Можно начинать работать. Нить рассуждений ускользала весь день, теперь все вставало на свои места. Для нее новые знания были смыслом жизни и кайфом, который нормальный человек понять не в состоянии.
Она опять усмехнулась: «Нормальный человек с точки зрения традиционного представления. И для них, нормальных, я считаюсь психически больной. Еще неизвестно, кто из нас здоровее»
Ручка порхала по бумаге, не успевая за бешеным информационным потоком, который несся в ее голове. Она бормотала: «Я не могу пощупать, потрогать, понюхать эти три психотипа. Сухие фразы не дают практического представления человека. Хочется ощутить самой, чтобы понять. Три трансформации человеческого сознания. На языке примитива: куколка, гусеница и бабочка. Нужно покурить».
Глубоко затянувшись сигаретой, она прикрыла глаза. Рука скользнула по гофрированному мягкому тельцу. Мысли остановились. Все расплывалось перед глазами. Огромное, зеленое, пронизанное тонкими ветками проступило из бессознательного. В голове зашелестело: «Пожрать, хочу пожрать. Этот листик не подходит. Нужно поработать ножками, чтобы пожрать». Гофрированное тельце задвигало своими частями. Ползти вверх по стеблю растения было сложно. В маленькой головке была только пара мыслей: «Работать, чтобы пожрать, комфортно пожрать, комфортно заснуть». Добравшись до нужного листа, гусеница стала активно его поглощать. Чувство ненасытности вытеснило абсолютно все из головы. Раздуваясь на глазах от собственной значимости, она почувствовала тесноту и дискомфорт. «Одежда маловата, нужно срочно менять», - подумала гусеница и заерзала своим увеличившимся телом, пытаясь скинуть свой камуфляж, из-под которого уже выглядывал новый. «Как я счастлива», - подумала гусеница и продолжила пожирать очередной лист.
Пепел упал на пол. Она тряхнула головой, пытаясь ускорить жизненный цикл гусеницы. Все опять расплылось и преобразовалось в темноту. Сквозь тоненькие ниточки вовнутрь пробивался солнечный свет. Кокон обволакивал ее тельце, раскачиваясь под легким дуновением ветерка. В голове пусто. Еда есть, одежда есть, все есть. Делать ничего не надо и думать не надо. Качайся себе в течении ветра и получай удовольствие.Она подняла руку ко рту, и затянулось сигаретой. Выдохнув дым, она сбросила с себя оцепенение тупого существования. И опять закрыла глаза.
Влажные руки наполнялись живительной силой и раскрывались навстречу солнцу. Вспорхнула. Закружилась голова, затряслись еще слабые ножки от всепоглощающего, необузданного нового. Поток мыслей в голове не останавливался. Все существо дышало и наполнялось прекрасным. «Еще раз вспорхнуть и полететь. Главное, чтобы не съели в попытках подняться», - подумала бабочка. Крылышки затрепетали. И она запорхала над прекрасной равниной, наполненной головокружительными красками и запахами. Она неслась навстречу новому, для зарождения нового, для созидания. «Безумное ощущение счастья», - задыхалась от переизбытка чувств бабочка.
Откуда-то издалека раздался голос: «Очнись». Сознание с трудом вырвалось из состояния блаженства. Муж тряс ее за плечо: «Ты меня пугаешь в таком состоянии. Я всегда боюсь, что ты когда-нибудь не вернешься из своего бессознательного. Твои прогулки наяву могут закончиться в психиатрической палате» Она нежно поцеловала мужа: «Мне пора на работу. Посплю по дороге. Да, Ван Гог и Достоевский тоже интересны психиатрам. Вопрос не в том, вопрос в наследии, оставленном ими. Можно прожить жизнь гусеницы, которая не оставит ничего после себя, кроме съеденных листьев и уничтоженного урожая. А можно прожить жизнь, с душой похожей на полет бабочки, прекрасной и необъяснимой. И оставить в памяти на века широкий взмах крыльев прекрасной человеческой души. Каждый выбирает для себя. Я свой выбор сделала, я просто не могу жить как гусеница, тем более как куколка».