Когда Максим познакомился с Татьяной и всерьез задумался об их будущем, перед ним встал вопрос развода с Аленой и раздела имущества. Последний вопрос был особенно серьезным, так как на развод Алена намекала сама и уже несколько раз. А он все тянул.
В принципе, ему ничего было не нужно, кроме жилья. Ни на какие ценности он не претендовал, но вот Алена заявила ему:
— Послушай, забирай, что хочешь, но квартиру не разменивай пожалуйста. Она все-таки досталась нам от моих родителей, я в ней выросла.
Ну еще бы, эти профессорские хоромы с видом на Москва-реку! Когда они поженились, а родители Алены эмигрировали в Штаты, Максим свою двушку в Замоскворечье продал, причем за хорошие по тем временам деньги, на них приобрели машину и дачу. Так что же ему, в нее теперь переезжать?
Он почувствовал себя в тупике. Нужно начинать жизнь сначала, и начинать ее с ипотечного кредита. За дачу вряд ли много выручишь, в дачном домишке никто никогда не жил и землей не занимался. Ездили туда только на шашлыки с друзьями, да и то не часто. Поэтому она была в полном запустении.
Конечно, он не будет делить с Аленой совместно нажитое барахло. «Бери, что хочешь», — сказала она. А что брать-то? Диван-кровать, на которой он спит последние полгода, телевизор, ковер пять на четыре метра? Зачем ему это все? Нет, с нуля, так с нуля. Не будет он мелочиться.
Поговорив со своим шефом, он объяснил ситуацию, и тот пошел навстречу: разрешил пожить в служебной квартире до решения своих проблем, только попросил не затягивать. Это был все же выход из положения, так как Аленин дружок, длинноволосый Гарик, все чаще и чаще стал появляться на пороге, и это страшно раздражало Максима.
У Татьяны была своя квартира, в которой он часто оставался ночевать, и это спасало его от постоянного домашнего дискомфорта. Но переезжать к ней совсем он считал для себя унизительным. И теперь наконец, перебравшись в ведомственное жилье, он вздохнул спокойно. Но не прошло и недели, как ему вдруг позвонила Алена:
— Поговорить нужно, - детским голоском пролепетала она и пригласила его вечером в кафе.
Она сидела перед ним за столиком кафе как девочка, похожая на Барби, в бирюзовой блузке, белых джинсах, с длинными льняными волосами и широко распахнутыми серо-голубыми глазами, сияющими из-под пушистых ресниц.
Ну почему эта кукла была ему так противна? Он же любил ее когда-то, обожал, а она твердила, что он принц ее детской мечты. Куда все это улетучилось?
Максим, подавляя раздражение, спросил о причине этой встречи и попросил не затягивать время. Разговор сводился к тому, что Алена со своим партнером собралась уехать в Америку. Оба танцоры варьете, а она еще и певичка. Уровень ее мастерства, честно говоря, ниже среднего, но она так не считала, уверенная в своей неотразимости и таланте.
— У нас с Гариком в Штатах кое-какие перспективы наметились. Мама вхожа в театральные круги, обещала посодействовать, - томно произнесла Алена.
И тут Максим не выдержал! Надо было бы сдержаться, конечно, но как-то само сорвалось с языка:
— Какие у тебя могут быть перспективы, Алена?! Ты же бездарная и бесталанная! Неужели ты сама не понимаешь, что твоей кукольной внешности публике недостаточно!
Алена покраснела, но сдержалась. Она сделала два глотка из фарфоровой чашечки, подняла на него свои ясные глаза и ответила:
— Ну это судить не тебе. И вообще, я не о своих талантах собиралась поговорить с тобой, а о квартире.
«Неужели решила продать?» — мелькнула надежда в сознании Максима, но он ошибся.
— Квартира останется на тебе. Сам понимаешь, что сдавать ее, пуская туда посторонних, я не хочу. Поэтому я сдам ее тебе.
— Это как? Я вообще-то там прописан, буду оплачивать коммунальные платежи и следить за порядком и сохранностью имущества.
— Нет. Я намерена тебе ее сдать, не целиком, конечно. Три комнаты будут заперты и опечатаны, а две останутся в твоем распоряжении. И ты будешь платить арендную плату, но для этого ты должен выписаться, разумеется. Ты согласен?
— Алена, ты что, с ума сошла что ли? Я должен снимать у тебя свою законную жилплощадь? Ты бредишь?
— Прекрати грубить, — произнесла Алена, губки ее при этом дрогнули, глазки заблестели, она чуть не заплакала от обиды. — Я же сказала, ты должен выписаться. Пойми, Максим, если ты заведешь новую семью и приведешь ее в родительскую квартиру, то как мы потом будем вас оттуда выселять?
Максим потерял дар речи, и аргументов у него не осталось, чтобы продолжить этот бредовый разговор. Максим допил свой кофе и сказал:
— Значит так. Прежде всего, я подаю на развод завтра же, основанием будет являться супружеская измена со стороны супруги. Квартира твоя мне на xpeн не нужна, вместе со всем твоим барахлом. Жить я там не собираюсь и делиться с тобой не буду. Кого хочешь, того туда и пускай, мне абсолютно до лампочки. А теперь я ухожу, а ты жди повестку в суд. Не вздумай умотать в Штаты без развода, а то там вас с твоим Гариком не поженят.
Алена притворно заплакала. Максим бросил на стол деньги, поднялся было со своего места, но она остановила его:
— Ну подожди, Макc, давай поговорим по-человечески, я прошу тебя… иначе ты не получишь ни метра!
— Какую именно часть из моих слов «я ухожу» ты не совсем поняла? — спросил он с сарказмом, низко наклонившись к ее уху. — Могу повторить еще раз.
Алена сжалась в комочек, чем напомнила ему пугливого котенка, он усмехнулся, шлепнул ее по плечу и вышел из кафе. Его била нервная дрожь.