— Мама Женя, мама Женя! А Андрей убежал в лес! — перебивая друг друга, говорили Лиза и Еленка.
— Доигралась, — зло крикнул Андрей. — Языком мелешь, ничем от своего муженька не отличаешься!
Евгения покраснела. Девочки со страхом и удивлением смотрели то на следователя, то на Евгеньку.
— Женька, Женька, что же ты наделала? — причитал Андрей.
Он выбежал из дома. Евгенька за ним. Он оглянулся, крикнул ей:
— Дома жди!
Сердце следователя колотилось бешено. Давно он не бегал так быстро. Остановился, отдышался. Побежал опять.
Уже пробежав по лесной тропинке минут пять, стал кричать:
— Андрей, Дюша, сыноооооок!
Вот это «сынооооок» вырвалось из его уст так неожиданно, что сам даже не поверил своим ушам.
— Сыноооок, Дююююшка!
Следователь остановился. Прислушивался. На ветках тревожно щебетали птицы. Перелетали с места на место. Андрей поднял голову и прошептал:
— Ну же! Вам виднее сверху, где паренёк?
В ответ — тишина…
Следователь стал осматривать тропинку. Искать следы. Но толстый слой сосновых иголок скрывал следы сбежавшего Евгенькиного сына.
— Андреееей, — крикнул он громко.
Свернул с тропинки, что-то вело его в сторону.
Вдруг услышал громкие рыдания.
Мальчик лежал на сосновой подстилке, свернувшись калачиком, и громко плакал.
Следователь прилёг рядом, прижался к Андрею.
— Дюшка, ну ты чего? Ну прекращай, парень. Слёзы тут не помогут.
Сын Евгеньки притих. Следователь продолжал.
— Тяжело, сынок, понимаю. Но ты же любишь её всё равно. Так вышло, так вышло… Она ведь тебя и не бросила. Живёшь, есть крыша над головой, сестрёнки рядом. А жизнь, бывает, поворачивается задним местом. Судить её будет Бог.
Слово «бог» следователь прошептал еле слышно. Оглянулся даже.
— Ты поплачь, пока я рядом, а не то девчонки услышат, засмеют. Они уже вон как выросли! Невесты! Кто их защитит, когда меня рядом не будет. На тебя вся надежда, Дюшка, на тебя…
Андрей опять зарыдал. Следователь продолжал лежать рядом с ним и со всей силы прижимал его к себе насколько мог.
«Бедный ребёнок, — думал он про себя, — бедная Женька. Мечется её душа. А он вот, её кровь. Живой же человечек. И неплохой ведь парень. Умный, заботливый. Ну подумаешь, с отметиной родился. Так значит и нужно было. Потеряла уже ведь дитя, а всё никак не уймётся…»
Следователя тоже вдруг стали душить слёзы. Он лил их беззвучно, стискивая зубы. Боялся своей мимолётной слабостью испугать сына Евгеньки.
— Она слабая, — успокоившись, прошептал Дюша. — Я её защитить хотел, приходила уставшая. Я всё думал, была бы она моей матерью, я бы гордился. Она красивая. И Лидочка была красивая, вся в неё. А я и не похож на них совсем. К Лидочке меня тянули ниточки. Сестричку, значит, похоронил. А Еленка как будто и не сестра вовсе. Вредная какая-то. Шушукается с Лизой, посмеиваются иногда. Обидно мне, дядя Андрей. Я, вроде как, и не нужен никому. Вот прибился к семье, благодаря Соне и Кате. А надо было к братьям податься. Там каждый за себя и в то же время вместе. Лишний я тут, дядя Андрей, лишний…
— Нет, сынок, — произнёс следователь, — не лишний. На своём месте ты. В своей семье. А семьи не всегда дружные. Ты ещё поплачь, да домой пойдём. Мамка-то волнуется.
Сын Евгеньки больше не плакал, сидел молча, прижавшись к следователю.
— Дядя Андрей, а как мне стать таким как вы?
— Не стоит и думать об этом, тяжёлая жизнь у меня, сынок. Врагу не пожелаю. Но я из этой круговерти живым не выберусь. Поэтому и не пытаюсь что-то изменить. Выбрал свой путь и иду по нему. Мне бы вот только вас поближе забрать. Учиться вам нужно, профессию получать. Пока возможность есть такая. Я с Женькой поговорю. Может и получится из этого что-нибудь.
Я ведь её тоже люблю. Может быть даже больше, чем ты. Она за столько лет такой родной стала. И сам не верю себе, как я мог вот так попасться. Барахтаюсь червяком на крючке, а она обкусывает со всех сторон, но не съедает полностью, и не отплывает. Вот так и живём, сынок. Не всем счастье улыбается. Это только на плакатах все улыбаются и держат солнце над головой. Не перестроились мы ещё на всеобщее счастье. По старинке живём, душой…
Мой отец был священником. А во мне жил дух свободы. Друзья подвернулись вовремя с революционными идеями. Я и пошёл за ними. Бросил семью. Мать моя отцу женой не приходилась. Когда началась революция, отца сожгли вместе с церковью. А мы с матушкой переехали в дом её родителей. И жил я в своё удовольствие, пока мне на глаза твоя мать не попалась. Я её, может быть, и без просьбы Корнея спас. Но моя душа, люто ненавидящая царизм, не позволяла опуститься до любви к купчихе. А вот пришлось.
— А я был в доме, где моя мать выросла. Я, значит, из рода Полянских.
— Из него самого, — кивнул следователь. Чёрт бы побрал этих Полянских… Я сам из-за них чуть головы не лишился. А может ещё и лишусь, время покажет, как оно дальше будет.
Вставай, хватит место заднее иголками колоть. Следователь поднялся на ноги, потянулся и произнёс:
— Ты меня если что, называй отцом. Как-то тепло на душе от этого слова.
— Я попробую, — кивнул сын Евгеньки.
Домой вернулись, когда уже вечерело.
Женька и девочки ужинали. Сын прошёл мимо, даже не посмотрел в их сторону.
Следователь же сел за стол и сказал:
— Вернулся ваш беглец. Придумали, убежал, убежал. А парень по грибы ходил.
Евгения смотрела на следователя с тревогой в глазах.
Когда дети улеглись спать, Евгенька вышла на улицу, присела на крыльцо.
Андрей старший вышел к ней.
— И не проси, — прошептала Евгенька, — не полюблю его никогда. Пусть он даже будет самым прекрасным ангелом. Нет в моём сердце места для него. Нет… Живёт пусть тут, работает. Но не больше. Нет во мне нежности и любви. Она тогда на обочине вся испарилась. Выморозилась вся.
— Учиться надо парню. Я на счёт училища узнаю. Пристрою куда-нибудь.
Евгения кивнула.
— Хорошо, поступай, как знаешь. Тебе виднее, что с чужими детьми делать.
Андрей заёрзал на крыльце.
— Опять начала?
— Я и не заканчивала! Если не признаешься Лизе, я сама скажу.
— Ну и дура! — следователь встал и пошёл спать.
Уехал на следующий день в обед. И три месяца не давал о себе знать.
С того дня, как Андрей услышал о том, что он сын Евгении, ни разу с матерью не заговорил. Она и сама не горела желанием. Не смотрела на него, ничего не спрашивала.
Он отдавал ей всё заработанное. Выкладывал деньги из кармана перед ужином. Она считала и тут же прятала в карман.
В середине сентября приехал следователь и велел Андрею собираться. Он договорился с директором училища, чтобы тот посмотрел на парня и подсказал, куда пойти учиться. Сыну Евгеньки было на тот момент 12 лет.
Продолжение тут
Все мои рассказы тут
Заказать печатную книгу "Зоя" можно тут