Глава 72
Пётр Иванович Хохлов и Иван Гаврилович Прутиков, получив у судьи в понедельник ещё два иска к своим подзащитным, пребывали в полной растерянности.
Про жену Краснова Регину Анатольевну они знали только то, что она уехала в Австралию пятнадцать лет назад. О том, что её, как и Веру Смолину, отравили, они оба узнали из первых протоколов допросов Павлова и Ахлыстиной. Причём об этом их спрашивал Аксёнов. И Павлов, и Ахлыстина заявили, что её отравил муж, и они понятия не имеют, за что он так с ней поступил.
А вот то, что нотариусу, Петровой Альбине Рашитовне телесные повреждения нанёс Павлов и он же пытался её отравить, было для них полной неожиданностью.
Они хорошо знали о нападении на Петрову, в то время по городу прокатилась волна негодования. Но тогда, по горячим следам раскрыть преступление не удалось. Дело было закрыто. Нотариус в связи с болезнью уволилась, и всё, тишина.
Иван Петрович навестил Павлова Владимира Николаевича в следственном изоляторе прокуратуры, поговорил с ним, но безрезультатно. Павлов всё отрицал, сказал, что ничего не знает по этому делу.
Прутиков тоже сообщил Адели Трофимовне о том, что против них, троих появилось ещё два иска. Он доходчиво объяснил Адели, почему она должна всё подробно рассказать, если что-то знает. Но Аделия приняла решение молчать и, пожав плечиками, сказала, как всегда, что её роль в этом деле слишком мала, чтобы её могли судить за что-то.
А на самом деле, получив письмо из нотариальной конторы, Аделия его даже не показала Захару Петровичу, сразу Павлову унесла, и, конечно, он сам принял меры.
Адвокаты пытались достучаться до своих подзащитных, но уверенность Павлова, да и Ахлыстиной, в том, что всё спустят на тормозах и в этот раз была непоколебима.
**** ****
Роман Александрович задержался, работал с «делом». Он знал, что от того, как преподнесут данное «дело» следователь и адвокат, зависит многое, поэтому изучал его внимательно и придирчиво. Со всеми документами и уликами он был знаком ранее, но читая «дело» увидел, как они заиграли и чётко отражают масштабы преступления, описываемые в «деле».
Всего два замечания, вернее уточнения он хотел, чтобы Павел и Константин Валерьевич внесли в «дело».
Перевернув последнюю страницу, он закрыл папку, облегчённо вздохнул, встал из-за стола, открыл сейф, убрал в сейф папки, закрыл его, взял свою сумку, закрыл кабинет и направился к выходу, всё ещё продолжая думать о прочитанном.
Зазвонил телефон, прервал его мысли. Он вынул телефон из кармана, ответил:
- Алло.
- Роман, это я, Софья. У меня ЧП. К нам привезли Павлову Олесю. Приезжай, - услышал он взволнованный голос, связь прервалась.
Роман Александрович набрал номер Павла.
- Алло.
- Павел, бери Константина Валерьевича, и срочно поезжайте в клинику.
- Понял, - только и сказал Павел.
Константину Валерьевичу он звонил из машины, выезжая со двора, а в клинике был уже через десять минут. В палату к Вере он влетел, как вихрь, чем напугал её.
- С тобой всё хорошо? – спросил он, прислонившись к стене и успокаивая дыхание.
- Да.
- Значит с Альбиной?
- Нет, я сейчас позову её сюда, - сказала Вера, выходя из палаты.
Она постучала в дверь соседней палаты. Альбина крикнула:
- Да. Войдите.
- Альбина, зайди в мою палату, пожалуйста, - сказала Вера, приоткрыв дверь, и вернулась назад. – Всё хорошо, Альбина сейчас придёт.
Дверь была открыта. Мимо пробежала медсестра с капельницей в руках. Павел проследил, куда она зашла. Следом за ней бежала ещё одна медсестра. Павел понял, что что-то произошло. Альбина появилась в дверях. Павел не здороваясь, сказал.
- Посидите вместе, я выясню, что происходит, - и ушёл.
Открыв дверь в палату, куда зашли только что медсёстры, Павел увидел, как на железной кровати, вся в поту, корчится Олеся. Рядом с ней стоит Софья Григорьевна держит её руку и пытается отыскать вену.
Павел подошёл, встал у изголовья, крепко прижал плечи Олеси к подушке.
- Потерпи, это совсем не больно, - сказал он ровным голосом. – И зачем ты это сделала? Зачем? Тихо, не дёргайся, вот так.
Олеся затихла, открыла глаза и снова их закрыла.
Софья Григорьевна передала шприц наполненный кровью медсестре.
- В лабораторию, выясните, что она приняла, - сказала главный врач, а другая медсестра уже подключила к вставленной в вену иголке капельницу.
- Что с ней? – спросил Павел.
- Я не знаю, но судя по её холодным рукам, вероятно, решила выпить папину пилюлю. Сейчас всё выясним и примем меры.
Руки Павла всё ещё были на её плечах. Олеся больше не сопротивлялась, но и не расслабилась.
- Подержи её, иначе она капельницу сшибёт.
Прибежала медсестра, принесла анализы.
- Ух, ты! Да ты, милочка беременна. И что делать будем? Малыша спасать, или тебя? Вот дурёха, - вздохнула Софья Григорьевна. В дверь постучали. – Войдите, разрешила она.
Вошли Константин Валерьевич и Роман Александрович, увидев Олесю, переглянулись.
- Ну, что мужики, что мне делать? Спасать ребёнка и дать ей насладиться кошмарами, или ну его ребёнка, спасём женщину?
- Трудный выбор, - покачал головой Роман Александрович.
- Спасайте её, ребёнка она родит потом, коли захочет, - сказал Константин Валерьевич. – Да и на суде она нам нужна будет. Папочке лично расскажет, как лекарство на маму действовало.
Олеся лежала с закрытыми глазами. Она всё слышала и понимала.
- Ладно, сейчас я приведу её в чувства, и вы проведёте свой допрос по полной форме. Софья Григорьевна сделала назначение, медсестра записала и ушла. Вскоре она вернулась с тремя шприцами наполненными лекарством.
Павел помог медсестре повернуть Олесю, ей сделали один укол, лекарство из двух шприцев ввели в капельницу.
- Через пятнадцать минут она будет готова отвечать на ваши вопросы, подождите в коридоре, - выставила Софья Григорьевна всех мужчин за дверь.
Они вышли.
- Как вы думаете, что произошло? – спросил Павел.
- Даже предполагать не буду, сама всё расскажет, - ответил Константин Валерьевич, – пойдём, лучше у Веры посидим, - предложил.
- Пойдёмте, - согласился Павел. Успокоить их с Альбиной надо. Я влетел, перепугал обоих.
Пятнадцать минут пролетели мгновенно, девчонки смеялись, рассказывая, как они перепугались и тряслись от неизвестности. Мужчины смеялись тоже. А потом их пригласили в палату к Олесе.