На протяжении первой трети этого романа кажется, что он лишен нерва словно зуб, который вот-вот разрушится. Однако, для Евгения Водолазкина очень важно, чтобы его текст был хорошо, как по маслу, читаемым, пусть конфликтность его и проявляется не сразу. Читая уже третий роман этого автора, не устаю поражаться тому, насколько его творчество лишено зла, агрессии, ненависти. Если «Лавр» и «Оправдание Острова» были своеобразными историческими романами, в которых отсутствие греховности и порочности можно отнести на счет описываемого времени, которое, как известно, всегда тем чище, чем дальше от современности, то «Брисбен» - роман о сегодняшнем дне со множеством флешбеков, но в нем зла, какой-то гадости, мерзости, цинизма нет напрочь.
Дело даже не в том, что герои «Брисбена» не грешат, они грешат, но автор не концентрируется на их внутреннем зле, не зацикливается на нем, не упивается им, но при этом и не осуждает их брезгливо. Водолазкин в своих книгах способен выбрать некий особый тон, интонацию – умиротворенную, но не сонную, спокойную, но не безжизненную, будто описывающую людей с позиции вечности. Так и в «Брисбене» жизнь гитариста-филолога, в которой угадывается много автобиографического (особенно киевское детство), его болезнь и дружба с талантливой, также неизлечимо больной девочкой рассказаны без всякой претензии на заумность, без всякого снобизма, с сердечной теплотой и печалью.
Да, в начале текст кажется набором импрессионистских зарисовок, не собранных в единое целое, но где-то к середине романа он обретает плотность, композиционную упругость, драматизм, хотя здесь и нет четко выраженных антагонистов. Герои «Брисбена» борются со временем и смертью, среди людей врагов у них нет, и это очень по-христиански. Образ австралийского города ближе к финалу приобретает символическое значение рая, последнего прибежища, где ни время, ни смерть, ни болезнь не властны над человеком. Наверное, то, что делает Водолазкина хорошим писателем, а «Брисбен» пронзительной книгой, это наличие у автора особого смирения, незлобия, позволяющего ему не только писать достойные романы, но и быть в мире со всеми людьми (ведь посмотрите Рунет, с кем Водолазкин только не дружит: и с Басинским, и с Прилепиным, и с Дмитрием Быковым, то есть с теми, кто и руку друг другу не подают уже многие годы, с Водолазкиным ничего, дружат).
Это говорит о невероятном мире в душе Евгения Германовича, исцеляющем характере его книг, о том, что житийная, агиографическая литература, изучением которой он занимается всю жизнь, именно она, видимо, сделала его таким, какой он есть. По этой причине «Брисбен» - это роман о примирении с жизнью, судьбой, своими недостатками и болезнями, о негромком голосе добра, которое никогда не спорит, не орет и не неистовствует, не насмехается и не предает, о том целокупном характере смирения, которое только и может дать человеку счастье и которое носит всецело трансцендентное происхождение. В мире, где страсти бушуют и рвут человека на части, нет места смирению, в мире нельзя его обрести. И несмотря на то, что в «Брисбене» сравнительно мало говорится о Боге (это не «Лавр»), Его присутствие ощутимо на его страницах все равно. Ведь в «Брисбене» так часто используется Его синоним – «вечность», а ведь по сути дела смирение духа и есть внутреннее самоощущение вечности.
«Брисбен», как и «Лавр», как и «Оправдание Острова», - книга о преодолении времени через внутреннее дистанцирование от страстей, стихий мира, которые суть работа времени, а значит и смерти внутри нас, это преодоление времени есть умиротворение, смирение духа, обретение Вечности, Бога через любовь к окружающим и невысокое мнение о самом себе. Все же поразительно, какие гигантские по масштабу задачи ставит перед собой Евгений Германович Водолазкин, и как внешне просто и безыскусно он их решает!