Сергей Васильевич Трикачев
7 сентября 1979 г. Поселок Тадибе-Яха, продолжаем работу по буровым, выполнили первый рейс, дозаправились и вылетели во второй. Только набрали высоту, второй пилот доложил о начале работы после обеда по связной радиостанции. Как оператор, похоже Тамара Жаденова, взволнованным голосом сообщает: - Всем, всем бортам, находящимся в районе Нейтинских озер, выйти на точку...находящуюся на Ямальском полуострове, авария вертолета, забрать экипаж и гравиметристов, вывезти на Мыс Каменный.
Место для нас, впрочем, как и для всех каменских экипажей, знакомое и знАковое: год назад там появилась невиданная для Ямала рыба под названием голец. А мы с Михалычем еще прошлым летом пугали там белого медведя. Сначала не поняли, что это за грязно-белая животина удирает от нас в сторону побережья Байдарацкой губы. Снизились, и только тогда рассмотрели, что это белый мишенька "заблудился" в тундре, а может красной рыбы приходил полакомиться гольцом называемым.
Заправка позволяла нам выйти на эту точку. Перелет, через Обскую губу, километров 90 и далее над Ямалом. Сообщаем о решении следовать туда. Несколько бортов тоже отозвались на сообщение с разных маршрутов. Набираем высоту 500 метров и направляемся на заданную точку. Километрах в 15-20-ти над губой начинается рост температуры масла в главном редукторе и колебание давления 1-4, стрелка бьёт по механическому упору указателя, слышно её "тикание". Зная об особенности этой машины, второй пилот Андрюша Львович завешивает прибор куском бумаги и "двигаемся" дальше, температура около 80 и не растет, значит всё нормально.
По командной радиостанции слышим: - Борт №...на точке! В эфире: - Забрать экипаж. Ответ: - Забрали всех, командира, второго пилота и гравиметристов. В эфире: - Бортмеханика ??? Ответ: - Его нет! Радиооператор: - Всем бортам, работать по плану, отбой! Разворачиваемся над губой и улетаем в Тадибе-Яху.
Доработали заправку и завершили рабочий день. Вечером, присели в комнате, обсудили, что же случилось??? А информацию взять неоткуда. Только дня через три от наших бортов через добавленную "Двоечку" узнали о гибели Миши Казанцева и прилетевшей на Каменный комиссии.
День за днем подошла и середина сентября. Во вторую половину одного из дней при связи с Каменным по связной радиостанции услышали: - Экипажу Прохорова, для бортмеханика Трикачева Сергея, РД и текст "Умер дедушка, при возможности прилетай. Родители."
Михалыч глянул на меня, с выражением лица: - Решай Василич! В голове начался просчет времени и маршрута если принимать решение о вылете. Так, завтра на Мыс Каменный, в лучшем случае вечером через Салехард на Тюмень, там до Свердловска 350 километров поездом 10-12 часов, ожидание поезда на Алапаевск и расстояние 150 километров, за 6-8 часов .......А решение, надо принимать сейчас. Головной арифмометр, фиксировал набираемые цифры в оборотах механизма. Становилось понятно, не у с п е в а ю! Сказал об этом командиру и попросил его передать чтобы друзья Султан Кистаубаев или Толик Косолапов отправили телеграмму по домашнему адресу.
Отработали рабочий день, впрочем, как и следующие. Перед выходным взяли лодку у бригады сварных с которыми больше года "контачили" и общались, пару стволов 12 калибра и с Сергеем Михайловичем уехали на охоту, оставив второго пилота на хозяйстве. Зная прекрасно, что кроме нарезанного лука с разведенным уксусом, он ничего не умеет готовить. Ибо, бывая у него в гостях в Москве видели, что все домашние дела, в том числе и кулинарные, вела домохозяйка. Ну, у богатых, свои причуды. Дядька его был крупным чиновником в Министерстве Гражданской авиации по летной части. А маман ведущим парикмахером по обслуживанию придворных дам, имея ввиду, жен самых высокопоставленных партийных работников. Но в тоже время, как говорится, "дело не в хлебе, а почему его мало дают!"
Гуси и утки уже снялись с места гнездования с многочисленных озер и рек, дав нам возможность в августе неплохо поохотиться с "гоном" из озера на берег.
С острова Белый из сопряжения Мыса Шуберта с проливом Малыгина улетели стаи белых лебедей с размахом крыла полтора два метра оставляя неизгладимый восторг у экипажей пролетающей авиации. Осталась мелочевка, типа бекаса и кулика. Но блюда из них при умелом приготовлении были что называется "пальчики оближешь!" А когда с тобой, техническая бригада, техник АиРЭО Валерий Яковлев, а из "слонов" техник-механик Володя Попов. Спецов не только по обслуживанию матчасти, но и по приготовлению кулинарных изысков из даров фауны, то и застолье может оказаться на славу!
Что и произошло вечером. Кое-что прихватив из столовой и естественно с борта вертолета, мы присели за стол. Молча, каждый налил себе "достойную своему образу" дозу, так традиционно было принято у полярников и молча помянули Михаила Казанцева. Отец троих детей, много лет отлетавший на вертолетах Ми-4, переучившийся одним из первых на Ми-8. Второй, подняли, за моего деда. Заслуженного ветерана. В 1926- 1927 году, отслуживший срочную службу в РККА, работавшего в лесном хозяйстве много лет. 28 июня 1941 года призванного на фронт со Свердловска. Прошел Ленинградский, Калининский и Юго-западный фронта. Награжден Орденом Красной Звезды, медалью "За отвагу" и "За освобождение Ленинграда", и еще многими медалями. Война у него не закончилась в 1945 году. В 1946 году, в звании майора был комендантом города Иновроцлав - Польша. Далее служба в армии, Чита, Забайкальский военный округ. В 1957 году, вышел в запас. Занимал руководящие должности в Алапаевском ЛесПромХозе. Так, что помянули и моего ушедшего из жизни родоначальника. Поскольку, тема была грустная, а пары исходящие от содержимого стеклянного сосуда воздействовали на "мозжечок", Сергей Михайлович слегка призадумавшись, проговорил: - Да, сейчас бы в довесок ко всему было бы неплохо пустить дым, правда не в глаза, а в наши легкие! На что Володя Попов сразу среагировал и произнес: - У меня, только "Беломор канал" Ленинградский, так, что прошу !
Мы не заставили себя долго ждать и подражая профессиональным жестам завзятого курильщика папирос от "продувки" патрона до смятия жесткого мундштука в удобоваримую для губ форму приступили к еще не утерянному навыку курения. Между тем я вспомнил, что мой дед курил папиросы в красивых пачках: "Любительские", Герцеговина Флор" и "Казбек", а я собирал эти пустые коробочки и делал из них разного рода конструкции. В разговоре всё равно выползала свежая рана в нашем коллективе и трагическая смерть Михаила. Немного суетливый, но совершенно с руками- технарь. По ходу наших разговоров, я вспомнил и рассказал ребятам как впервые встретился с Михаилом и наблюдал его работу на вертолете. В марте 1975 года, в районе поселка Ныда сел на вынужденную вертолет Ми-4, № 01838.
Экипаж Игорь Диденко, бортмеханик Олег Войтенко, второй по памяти Петя Журавлев. Садились на режиме авторотации по отказу двигателя. Сели практически вполне удачно на зимник, но в последний момент одна передняя стойка провалилась в более мягкий снег. На оставшихся оборотах несущий винт обрубил хвостовую балку, завалился на бок и порубив остатками лопастей землю, встал на правый борт. Из Тюмени прилетела комиссия, впрочем, как-то налегке приодетая. Видимо в Тюмени пахло весной. Алексей Федорович Скорый, начальник АТБ/Авиационно-Технической Базы/, отправил меня февральского выпускника, наверное, больше в роли носителя инструмента вместе со старшим инженером вертолетного участка Джепаровым Андреем Алексеевичем и техником-механиком Николаем Орловым вместе с Тюменской комиссией. Мы приоделись как положено: собачьи унты, шубы-полярки. Коля Орлов, по рассказам коллег - техников, никогда не летал в командировки на оперативную точку, не взяв с собой на перелет пустую двухсотлитровую бочку, особенно если это касалось перелёта над Обской губой! Но в этот раз видимо не решился это делать. Я впервые летел на Ми-4, грохот, вибрация, но конечно, не до такой степени, "чтобы пломбы из зубов, вылетали", но вполне приличная. Это я всё к чему?
Бортмехаником в этом экипаже был Миша Казанцев. Взлетели, набрали высоту и началось...Отказала печка, БО-20, через минут двадцать члены комиссии начали стучать "калошами". Миша как "попрыгунчик" слетал сверху из кабины пилотов, колдовал над печкой легкими ударами, а иногда и посильнее приводил её в чуЙства. И так с периодичностью каждые полчаса. Понятно, что перед высокой комиссией он не мог ударить в грязь лицом. Так и добрались до аварийного вертолета. Сели рядом.
Выключили двигатель. Комиссия устремилась к месту посадки, начали составлять кроки, мерять расстояния. А среди этой "бригады" оказался и Саша Гончаренко второй пилот Ми-8, как оказалось, в роли фотографа. Он как профессиональный фотокорреспондент агентства "Франс Агенс Пресс", с разных позиций и ракурсов снимал вертолет, а я с улыбкой наблюдал за ним. Кстати, снимать он начал еще в вертолете, когда пролетали над "травмированным" собратом. Время заняло, наверное, минут тридцать. Все собрались у вертолета, зашли в него. Экипаж занял свои места и запустившись, взлетели с курсом на Мыс. Вот так произошло моё знакомство с Михаилом. По завершении этой операции я договорился с Александром чтобы он из заявленных для членов комиссии пяти экземпляров фотографий, сделал бы и мне дополнительный комплект. Через неделю он занес мне обещанные фото. Долгое время они хранились у меня в многочисленных фотоальбомах. Но по стечению некоторых обстоятельств были утрачены. Через полгода после этой катастрофы, где погиб Михаил меня определили в экипаж к командиру участнику этого зловещего события... Никогда, ни словом ни пол словом не вспоминали о случившемся, тем более не обсуждали. Если человек сам не говорит, стоит ли навязываться ... это уже не тайна, а таинство живых свидетелей. Пилотам уходящим на небеса только добрая Память .
http://www.airdisaster.ru/database.php?id=1868
Катастрофа Ми-8 Тюменского УГА в Ямальском районе ЯНАО.