...С зятем Зинаиде Фёдоровне не повезло. Надо же было её дочери так вляпаться с замужеством! Эта мысль буквально отравляла пенсионерке жизнь. На кого нажитое добро оставит?.. А нажито у них с покойным мужем было немало.
Рассказ. Рабочее название "Примак"
Хозяин Прокопий Никанорович был рачительный. Такого, пожалуй, в ранешние времена в кулаки бы определили. Всё у него в порядке содержалось: дом, двор, сад, пасека...
Дом - крепкий пятистенок - сам поставил. Тогда на этом хуторе они единственными жителями были. Это потом заброшенные дома дачники раскупили да на лето стали приезжать. А зимами Самоделовы всё равно отшельниками оставались. Но это даже хорошо: что муж, что жена характера были необщительного.
Прокопий Никанорович лесником работал. Ну, и охотничал, знамо дело, рыбачил опять же. А на охотничьей заимке у него каких только начальников ни перебывало! И все к нему - уважительно, по имени отчеству. Дочку вон в институт через одного такого начальника пристроили. А она вишь чего учудила...
Как диплом получила, думали родители, что в городе останется, хорошую работу ей батька уже подыскал. А она заявила: замуж, мол, выхожу и в райцентре жить буду. Да ладно бы за путного за кого вышла, а то ведь у зятя - ни роду ни племени... Родители сгинули незнамо где, он ещё пацанёнком был. В детдоме вырос. А в райцентре у него то ли тётка, то ли бабка двоюродная жила. К ней он после детдома и подался. Там со Светланой-то и познакомились.
Отец, правда, парня хорошо принял. А вот у Зинаиды Фёдоровны душа к зятю не лежала. Ну никакой в нём основательности нет! Сидит днями целыми, в каких-то железках копается. Компьютеры, говорит, ремонтирует. О как! Квартиру-то дочери они с мужем купили, Прокопий Никанорович ещё жив был. А зять... Примак и есть примак. Немного от него толку.
Потом внук родился, Артёмка. Ох, и баловень растёт! Бабка в нём души не чает. Скоро уж и внук в школе выучится. А на зятя тёща всё одно косо смотрит: не ко двору он ей пришёлся...
Нет, промеж собой молодые, вроде, ладно живут. Дочку зять любит, плохого слова не скажет. Да и Зинаиде Фёдоровне не перечит, уважительный, мамой вон называет. В гости приезжают, ежели помочь в чём надо, сделает. А всё равно не то... Ох, были бы у неё подруги, поперемывала бы косточки зятьку. Да если с кем и дружила по молодости, давно уж в лету канули. А новыми товарками за несколько десятков лет жизни на хуторе не обзавелась - неоткуда им было взяться.
В этот раз дочь с мужем на праздники приехали с подарком. Микроволновку Зинаиде Фёдоровне привезли. А на кой ей эта микроволновка? То ли дело печка русская! В ней и состряпаешь, и разогреешь, коли надо. А микроволновки эти баловство одно. Деньги, видно, зятю девать некуда.
Зима нынче выдалась морозная. За декабрь Зинаида Фёдоровна полдровяника дров сожгла, обычно столько ближе к марту сжигает. А раз уж молодые приехали, решила она дальнюю поленницу в дровяник перетаскать. С помощниками-то всё быстрей дело пойдёт.
Раньше дровами всегда Прокопий Никанорович сам занимался. Любил он это дело. Говорил, дух от дерева целебный идёт. И правда, запах свежей древесины ни с чем не сравнить. Три года как мужа не стало, а Зинаида Фёдоровна ещё ни разу дров не заказывала. Вот сколько покойный супруг заготовил!
Укладывая поленья в ровную поленницу, думала женщина, что по весне всё же придётся пополнить запасы. Самой теперь надо обо всём заботиться... На её глазах выступили слёзы. Но, отогнав грустные мысли, принялась Зинаида Фёдоровна за работу с новой силой.
- А что, зятёк, много ли у тебя с компьютеров этих выходит? - спросила она, когда зять в очередной раз подвёз к дровянику доверху наполненные поленьями большие санки.
- По-разному, мама, - ответил тот. - Когда хорошо получается, когда не очень. Но нам хватает.
«Эх, - мысленно произнесла женщина, - хватает ему... Вот уж точно говорят: простота хуже воровства». Плюнув вслед зятю, который, свалив поленья, поехал за новой партией, Зинаида Фёдоровна со злостью продолжила укладывать поленницу. Нет, путного хозяина из этого примака так и не выйдет!
Погрузившись в свои невесёлые мысли, женщина не сразу обратила внимание на постепенно нарастающую тупую боль внизу живота справа. «Пожалуй, передохнуть надо», - подумала она и, окликнув зятя, пошла в дом. Он поспешил за ней.
Дома, пообедав, Зинаида Фёдоровна прилегла отдохнуть. Боль, вроде как, утихла. Постепенно женщина погрузилась в сон...
И приснился ей муж покойный. Вошёл Прокопий Никанорович в дверь, остановился у порога, посмотрел на лежащую на диване жену и говорит: «Пошто, Зина, парня обижаешь? Не по-нашему это, не по-самоделовски. Хороший у нас с тобой зять, не бездельник. Да и тебя вон спасёт скоро...» Хотела она ответить мужу, да не успела - проснулась. Всё ещё пребывая под впечатлением от увиденного во сне, села. Подумала: «Ох, Проня, худо как без тебя... А зять... Да какой он спасатель? Себя-то обиходить не может...»
Низ живота снова ныл. Стараясь не обращать на боль внимания, Зинаида Фёдоровна пошла управляться с хозяйством. Вышла на улицу и обомлела: за несколько часов погода поменялась: пошёл густой снег и завьюжило так, что дальше нескольких шагов ничего невозможно было разглядеть. Накормила скотину. Хотела, было, разгрести тропку до калитки, да быстро поняла, что толку нет: любой след тут же заметало. Поглядев немного на снежную свистопляску, женщина вернулась в дом.
На кухне хозяйничала Светлана. Зять с внуком смотрели в большой комнате телевизор...
- Что-то живот у меня болит, - садясь за стол, сказала Зинаида Фёдоровна дочери. - Ноет и ноет внизу. Может, таблетку какую выпить?
За всю свою немалую жизнь она и не помнила такого, чтобы серьёзно болела. А в больнице вообще лежала, только когда дочку родила. Правда, в последние годы спина стала беспокоить да суставы на погоду ноют. Но это возраст сказывается, ничего не поделаешь. Бывает, давление ещё скачет. Вот от давления фельдшерица из ближней деревни Зинаиде Фёдоровне таблетки выписала, их она пьёт, как голова заболит. А других лекарств и не знает.
- Живот, говоришь?.. - задумчиво произнесла Светлана. - Мам, живот - это не шутки. Может, «скорую» вызвать?
Зинаида Фёдоровна махнула рукой:
- Да пошто мне эта «скорая»? Пройдёт само. Да и дорогу замело, никакая «скорая» теперь сюда не проедет. Если не отпустит, завтра фельдшерице нашей позвоню. Поди, к тому времени и дорогу разгребут. Хотя вряд ли. До нас трактор, дай Бог, пару раз за зиму доходит. Вот думаю: вы-то как теперь поедете назад?.. Придётся, видно, Стёпку-тракториста вызванивать. За магарыч он быстро дорогу расчистит.
Но и ближе к ночи хворь не отпустила. Зинаида Фёдоровна долго маялась, пытаясь улечься так, чтобы не чувствовать боли. Бесполезно. Тянуло и жгло уже весь низ живота. Её стало знобить. Женщина кое-как встала, накинула пуховую жилетку, прошла на кухню. Достала аптечку и, опустившись на табурет, всунула градусник под мышку... Через несколько минут достала: 39,4... Вот ведь незадача... Хуже всего было то, что подняться с табуретки Зинаида Фёдоровна не смогла. Скрючившись от боли, она замерла в одной позе...
На кухню вышел зять. Щурясь на яркий свет, спросил:
- Мама, ты что? Плохо тебе? «Скорую» вызвать?
Женщина лишь простонала в ответ...
Вскоре вокруг неё суетилась испуганная дочь, пытаясь выяснить, что и как у мамы болит. Сообща с зятем решили, что, видимо, это аппендицит. Стали дозваниваться до «Скорой». Суровая женщина-диспетчер, выяснив, откуда поступил вызов, сказала: до хутора машина по такой дороге не доедет. Надо как-то транспортировать больную хотя бы до ближайшей деревни.
Но как преодолеть эти семь километров? Идти Зинаида Фёдоровна была не в состоянии, иномарка зятя и не в таком снегу буксовала... Раньше у мужа был «Буран», но тот его продал, как на пенсию вышел...
Пока Светлана металась по дому, думая, что делать, зять оделся, достал с печки валенки покойного тестя и скомандовал: «Одевай маму, да потеплее». Затем вышел на улицу, вытащил из сарая большие дровяные санки, на которых днём перевозил дрова из поленницы, накинул на них старый овчинный полушубок, приготовил охотничьи лыжи...
Снегопад так и не утих. Всё вокруг утопало в крутящейся снежной мгле, которую с трудом пробивал даже луч мощного фонаря. Вскоре, охая и постанывая, на крыльцо вышла укутанная в шаль Зинаида Фёдоровна. Её вела Светлана. За ними шёл Артём, тоже тепло одетый.
Кое-как усадили мать в санки. Каждое движение давалось ей с трудом, боль пронизывала внутренности, словно прожигала калёным железом... Зять приладил к санкам длинную верёвку, соорудил из неё две петли и накинул себе на плечи, на лоб надел фонарик. «Ну, с Богом», - произнёс он и двинулся по направлению к дороге. Сзади санки толкал Артём, который утопал по колено в снегу. На крыльце осталась плачущая Светлана.
Преодолевая метр за метром, спеша поскорее вырваться из этого снежного плена, мужчина то и дело оглядывался, прислушивался к сидящей в санях тёще. Та потихоньку постанывала. «Ничего, - думал он, - доберёмся. Обязательно доберёмся!»
Луч фонаря метался в сгустившейся вокруг кромешной мгле. В его свете плясали, хаотично двигаясь, крупные и мелкие снежинки. Казалось, все они устремились к путникам, чтобы засыпать, погрести их под слоем холодного снега.
Идти было всё тяжелее. Пот струился под одеждой мужчины. Но он упорно шагал, изредка поглядывая на тёщу и сына, которому приходилось, пожалуй, ещё тяжелее. В пути они были уже полтора часа, но конца-края этой снежной пустыне не было видно. Если бы не ивняк, росший по обочинам просёлочной дороги, не сбиться с пути было бы очень сложно...
На исходе третьего часа, полностью выбившись из сил, мужчина наконец увидел тусклые огни неподалёку. Это была деревня...
Фельдшерица, до которой дозвонилась Светлана, быстро вызвала машину «скорой». Зинаиду Фёдоровну осторожно положили на носилки, и автомобиль, включив сирену и проблесковый маячок, помчался по направлению к трассе.
Женщина почти не помнила, как доехала до больницы, как её переложили на каталку, как колдовали над ней врачи и медсёстры. В памяти сохранилось лишь побелевшее, испуганное лицо зятя, который сбивчиво отвечал на вопросы пожилого доктора.
Очнулась Зинаида Фёдоровна лишь на следующий день, уже отойдя от наркоза в палате реанимации. За окном ярко светило солнце, словно успокаивая: жизнь продолжается!
Она пошевелилась. К кровати тут же подошла молоденькая медсестричка, спросила: «Как вы себя чувствуете?»
Зинаида Фёдоровна попыталась улыбнуться и чуть прикрыла глаза, что, видимо, означало: всё в порядке. Говорить сил у неё не было. Потом она снова провалилась в сон. Но это уже был сон выздоравливающего человека.
Через два дня Зинаиду Фёдоровну перевели в палату. И вскоре к ней пришли улыбающиеся дочь с зятем и внук.
Глядя на них, женщина прослезилась. Она обняла сначала Светлану, потом Артёма... Затем, кивнув зятю, показала рукой на кровать. Он сел. С трудом подбирая слова, Зинаида Фёдоровна произнесла: «Сынок, Коленька, спасибо тебе. Спас старуху. Повезло моей дочери с мужем...»
