— А есть еще легенда, что бродит где-то по степям, по пустыням трехгорбый верблюд. Большой, красивый верблюд... У него три горба на спине, — Назим растопырил пальцы и выразительно потряс ими перед лицом Голованова. — Три, понял! А горб, который у верблюда посередине, он самый большой. В нем скрыт сундук, а в сундуке том жезл Повелителя Миров.
— Внутри, что ли? Прямо в горбу?
— Ну да. Легенда такая, — Назим положил в рот кусок колбасы и принялся жевать, прикрыв глаза. Голованов подумал, что его попутчик мог бы точно так же сидеть не за столиком в плацкартном вагоне, а у костра в средневековой степи. Чтобы потрескивали сучья саксаула, белела в темноте юрта и всхрапывал невидимый конь.
— Кто найдет того верблюда и достанет жезл, будет повелевать всеми тремя мирами, — сказал Назим хриплым шепотом, наклонившись к Голованову. — А верблюд особенный. Не каждый человек может его увидеть, а тем более жезл достать. Только один может. Будущий Повелитель Миров может. Больше никто!
Все вокруг давно спали. Мерно стучали колеса. В вагоне было темно, только тлела едва-едва лампа под потолком. Казалось, что от этой тусклой лампы было еще темнее.
Голованов достал из-под лавки бутылку и плеснул из нее в стаканы.
— Древняя легенда, значит, — сказал он, чтобы нарушить молчание.
— Древняя, — кивнул попутчик. — Монгольская еще!
— Так ты монгол? — удивился Голованов.
— Не-е, я башкир, — гордо сказал Назим, выпрямив спину. — Мы, башкиры, союзниками монголов были. Наши ханы никому не кланялись, только самому Чингисхану кланялись...
***
Проснулся Голованов от тишины и неподвижности. Поезд стоял.
Голованов протер глаза и посмотрел в окно. Сквозь толстое, оправленное в иней стекло были видны заметенный снегом перрон и одинокий столб с электрической лампочкой. В желтом свете фонаря возникали крупные голубоватые хлопья снега — затем, чтобы пересечь конус света по диагонали и снова исчезнуть во тьме.
А чуть в стороне стоял верблюд. Снег налип на его крутой бок, набился между горбами. А горбов было... три.
Голованов вскочил, ударившись головой о верхнюю полку. Башкир сопел во сне, отвернувшись к стенке.
— Назим! Эй, Назим!
— А?
— Вставай, Назим! Посмотри! — Голованов продолжал трясти попутчика.
— Ты чего? — приподнялся Назим, удивленно тараща глаза.
— Там, — Голованов несколько раз вхолостую открыл и закрыл рот, как рыба. — Там... Он!
— Кто он? — не мог понять попутчик.
— Да верблюд же!
— Какой еще, ..., верблюд?
— Ну, этот! Про которого ты рассказывал. С тремя горбами!
— Слушай, ты так близко к сердцу не принимай, брат, — сонно поморщился Назим. — Мало ли что я говорил. Мы же выпивали, брат...
— Да ты не понял, — воскликнул Голованов. — Там трехгорбый верблюд стоит! Клянусь!
— Эй, мужики, — сказал кто-то из темноты. — Давайте потише!
Вагон тряхнуло, и фонарь в огне медленно поплыл назад. Назим вздохнул, привстал с места и выглянул в окно. Снова сел на койку. Тщательно взбил подушку, поправил простыню. Сказал тихо:
— Ты, земляк, ложись. Отдыхай. Видишь, спят все, и ты спи. Поспать тебе нужно.
— А как же...
— Ложись, земляк, прошу тебя по-человечески.
Голованов еще раз выглянул в окно — за окном снова разлилась непроглядная чернота — и лег на свое место.
Засыпая, он думал, что часть его осталась там, на безымянном заснеженном полустанке. Один Голованов лежал в душном вагоне, а другой Голованов дернул стоп-кран и выскочил из вагона навстречу своей удивительной судьбе.
==========
Если заинтересовались, вот еще рассказы:
Спасибо за лайки и комментарии, друзья. Каждые вторник и пятницу выкладываю новый рассказ или сказку, подписывайтесь!
