- Можно я напишу о твоей жизни?
Она ушла от ответа, но я была настойчива:
- Я перемешаю правду и вымысел так, что...
- Пиши правду, - неожиданно ответила она, - все равно никто не поверит!
Из разговора с ведьмой
Пролог
Когда судьба приводит в мою жизнь человека, мне сразу же становится его жалко. Я - идеальный разрушитель, после знакомства со мной распадаются семьи, рушатся карьеры, срываются сделки и наступает такой маленький конец света для целых семей. Страшно? Очень. Больно? Да. Мне тоже очень страшно и больно все рушить. Делаю ли я это специально? Нет, такова моя природа, все происходит вроде бы без моего участия, просто люди рядом со мной понимают: терпеть больше нет сил. Я - скальпель, вскрывающий нарыв, меня не приводят к счастливым людям, я встречаю тех, кто завяз на перепутье, запутался в чаще жизни, я помогаю принять решение, часто болезненное и непростое. Я - ведьма. Нет ничего приятного в моей миссии, но кто меня спрашивал? Кто вообще кого-то спрашивает? Вы еще сомневаетесь в ответе?
Часть 1
- Ох, девоньки! Если про свою жизнь начну рассказывать, слезами же умоетесь! Или не поверите, усмехнетесь, скажете, не бывает такого... А, да и ладно! Почему бы не скинуть груз воспоминаний и переживаний? Так ведь красиво говорят? Мы ведь зачем языками чешем, жалуемся? Чтобы болью поделиться. Она ведь, боль эта, из организма со звуками и вылетает. Попричитаешь, поплачешь и легче становится. Дорога впереди длинная, скучная... Так и быть, потешу вас. Все равно больше не свидимся, а если даже и встретите меня, так не узнаете, а вдруг и вспомните, что с того? Скажете, вон та Ленка из поезда, что душу передо мной вывернула и выполоскала. Усмехнетесь и пойдете по своим делам. Давайте-ка я вам вина плесну и начну. Так оно веселее будет.
Мне показалось, или эта странная, говорливая Лена, с которой мы познакомились лишь час назад как-то по особенному на меня поглядывала, словно давая понять, что все, что она сейчас скажет, предназначено только для меня? А наши две попутчицы - просто статисты в этом любительском моно спектакле.
Она показалась мне знакомой. Видела ли я ее когда-то мельком на чужих фотографиях? А, возможно, мы однажды вместе сидели в очереди в поликлинике? Я не могла вспомнить, как ни старалась. Чувствовалось в ней нечто родное и одновременно чуждое, отталкивающее. Внешность у нее была самая обыкновенная: симпатичная, лет сорок или чуть больше, короткая стрижка, неброский макияж, одета со вкусом. Дорого или дешево? Сейчас трудно понять, я не разбираюсь в брендах и их подделках. Из украшений - серьги и золотая цепочка с кулоном - совой. Я засмотрелась на птицу, она так мастерски была сделана, что мне захотелось потрогать ее и загадать желание. Глупые, нескладные мысли! Мне стало стыдно, что я так откровенно рассматриваю незнакомого человека, и я полезла в сумочку, делая вид, что ищу необходимую вещь. Что меня насторожило в Лене? Я не могла ее почувствовать. Так я называю свою способность ощущать людей. Я могу уловить чужое настроение и даже обрывок мысли, я чувствую угрозу и симпатию, могу предугадать задуманное зло и ощутить безмолвное тепло любви. Эту Лену я не ощущала, и это мне совсем не понравилось. Слишком знакомо было. Так я не могла почувствовать своего первого мужа. Он был для меня загадкой, жесткой, почти враждебной бетонной стеной, в которую я билась, пытаясь разгадать его. На этом он меня и подловил. Затратил минимум усилий, чтобы обольстить меня, заинтриговать своей нечитаемостью, увлечь, заманить в сети, чтобы получить удобную в быту жену. А я любила его, хотела стать ему ближе и все старалась и расшибала себе лоб, пытаясь разгадать его. Он меня как-то ехидно спросил, не надоело ли мне биться в закрытую дверь. Так и сказал, не стесняясь, уверенный в своей неотразимости и уникальности.
- Я пытаюсь построить наши отношения, наше будущее, - наивно и глупо объяснила я.
- Я вижу, как сильно ты стараешься, - снисходительно вымолвил муж и через год сменял меня на модель поновее.
Тогда-то у меня впервые и промелькнула мысль, что за этой закрытой, бетонной дверью нет ничего интересного: размышления о новой машине, о сексе, о вкусной еде, о бане со сговорчивыми и веселыми девчонками, о лыжах и начищенных ботинках. Он был идеальным потребителем, почти вампиром, а я не менее идеальным донором чувств и услуг. Я была несчастна, но сама никогда бы не смогла разорвать нашу связь. Муж приковал меня к себе своей неразгадываемостью, и только он сам мог милостиво даровать мне свободу.
Он вышвырнул меня из своей жизни через три года после нашей свадьбы, после моих выкидышей, слез, крови и страданий. Сейчас я понимаю: сама природа противилась нашему союзу, но я не понимала намеков и продолжала попытки достучаться до любимого, ощутить его. Я была очарована. загипнотизирована им. Любила до безумия, сказал бы жизнь за него отдать, с радостью бы это сделала.
Тогда я еще не понимала, насколько мне повезло, когда секретарша мужа забеременела от него, и меня выставили с чемоданами на мороз. Уже позже я посмеялась над банальностью ситуации и сомнительным чувством юмора этого мира. Когда-то я загадывала желание, чтобы моя жизнь была, как в кино, забыв о том, что фильмы бывают очень разные и не мешало бы поконкретнее писать свои мольбы на клочке бумаги. Тогда, много лет назад. мое глупое, вернее, не точное желание и исполнилось: я стояла перед своим бывшим домом с двумя чемоданами и всерьез полагала, что жить дальше мне незачем. Все как в плохом кино.
Я действительно не понимала, как можно продолжать жить, когда любовь всей твоей жизни сказала, что я - его величайшее разочарование, он меня никогда не любил и вообще, через несколько месяцев у него родится наследник, а посему, пошла вон отсюда и из моей жизни. Из его, то есть. Мелодрама, банальная и бездарная.
Сколько лет прошло с того дня... Сейчас я с каким-то болезненным удовольствием люблю вспоминать то время: как я унижалась и умоляла меня простить. За что? Я и сама не знала, наверное за то, что оказалась недостойной.
Я следила за мужем и его новой женой и желала... Нет, вот про это лучше не вспоминать! Те мысли я постаралась искупить и сейчас рада, что мои проклятья не воплотились в жизнь и не перешли на меня саму.
- Чай будете? Чай после вина - это, конечно же, не совсем... как бы сказать? Некультурно? Не принято? Но будет вкусно, я вам обещаю.
Лена отвлекла меня от мрачных воспоминаний. Да и что это я снова мусолю те давние события? Мне почему-то захотелось исповедаться этой незнакомой женщине и попросить ее исполнить одно, всего лишь одно мое желание. Странные мысли.
- Чай у меня интересный, с травами, таким вас никто не напоит, - Лена, не дожидаясь моего ответа, налила в крышку от термоса этот особенный чай, тут же моих ноздрей легко коснулся аромат летнего вечера, и я сразу вспомнила бабушку, ее пышки, пироги и мне нестерпимо захотелось домашней, сдобной выпечки. Я чувствовала, в сумке Лены она обязательно должна быть!
- Хоть зелья у меня всегда отменные, готовлю я не очень хорошо, - Лена, вопреки моим ожиданиям, вытащила из сумки пакет с магазинными пряниками и этим смертельно меня обидела. Я чуть не заплакала от разочарования и тут же почти рассмеялась. Что это со мной такое творится? Бабушка, пироги и детство. Как же все это было давно!
- Я еду исполнять свою детскую мечту, - неожиданно для самой себя призналась я Лене. Она улыбнулась и протянула мне черствый пряник. - Вам интересно? Рассказать?
- Конечно! Дорога длинная, мы все успеем.
Что успеем? Я же ее перебила! Она хотела рассказать о себе, а тут я влезла. Людям всегда интереснее поговорить о себе, о своих проблемах и мыслях, я всегда это знала и предпочитала слушать, тем более, я не раз обжигалась на своей откровенности, на доверительных беседах, меня не раз предавали. Однажды мой секрет разболтал мой собственный дед и это был, наверное, самый страшный удар, если говорить о сплетнях, конечно.
- Я лучше потом, попозже, вы сами сказали, что все успеем. Расскажите о себе.
- А что ж не рассказать! Пожалуйста, с превеликим удовольствием!
Лена говорила странно, в ней словно смешивались две женщины: одна, как из сказки: платочек повязать, в избушку отправить, добрых молодцев в баньке парить и советы раздаривать, а вторая - обычная, городская, которая и в автобус в час пик войти сможет, как в горящую избу и наглого бюрократа одним взглядом остановит. Мне показалось, она все никак не могла решить, как именно со мной разговаривать, какой личиной мне показаться? Это было забавно и необычно.
- Мое первое воспоминание - лежу я в колыбели, а бабушка надо мной шепчет. Слов не разобрать, да они и не важны, а вот сила, что вместе со словами в меня входит - ощутима. Как сейчас помню, щекотка такая и как в горячую воду опустили. Мне тогда три годика было, а бабушка мне силу отдала, да и померла себе спокойно.
- Позвольте, обычно ребенок в три года еще ничего не помнит, это редчайший случай!
Мы с Леной вздрогнули от неожиданности и испуга. Мы обе совсем забыли о наших попутчицах. Одна из них свесила голову с верхней полки, поймала очки, соскользнувшие с носа, и так грозно на Лену уставилась, что мне стало смешно.
- Вот мой случай и был редчайшим! А вам обеим лучше поспать, - негромко ответила Лена и пристально посмотрела в глаза... не помню, как ее звали. Той, у которой очки постоянно с носа падали.
- Гипноз? Внушение? - спросила я Лену, когда с верхних полок донеслось негромкое сопение спящих попутчиц.
- Называй, как хочешь, главное, они теперь нам не помешают, - Лена неожиданно обратилась ко мне на "ты" и сменила личину сказочницы на вполне привычный образ взрослой, уверенной в себе женщины. - Не бойся, им выходить скоро, неделю в спячке не проваляются, - усмехнулась Лена, а мне стало страшно, что-то нехорошее промелькнуло в ее глазах.
- Жаль, я не знала бабушку. Рано она умерла, очень рано. Но вот, что интересно: она уходила легко, не печалясь, а все потому, что четко понимала: она выполнила свою задачу. Такой кончине можно позавидовать, как думаешь?
Я кивнула, хотя не понимала, чему тут завидовать можно. Смерть всегда страшна и для умершего, и для оставшихся.
- Бабушка передала мне дар общения с живыми тварями. С любыми, хоть с людьми, хоть с животными, но не со всеми. Со змеями сложнее, мозги у них другие, я раз понадеялась на дар, гадюку схватила, это я еще маленькой была, думала, мне все подвластны. Глупая, конечно! Со змеями отдельный дар нужен, есть такие люди, есть, сама видела, какую угодно тварь ядовитую в морду поцеловать могут. Или не морда у них?
- Не знаю, - мне стало немного страшно за ту маленькую, бесстрашную Лену.
- Укусила в руку. Плохо мне было, но, как видишь, выжила и поняла: змеи, крокодилы и все подобные существа мне неподвластны.
Она замолчала, наверняка думая, как хорошо, что ей попалась всего лишь гадюка, а не какая-нибудь змеюка поядовитей. Я услышала отголосок ее мыслей и даже дышать перестала, я боялась спугнуть это приятное чувство "прочувствования" человека.
- Если бы не бабушка, жить бы мне обычной жизнью. Нет, не так. Жизнь у меня самая обыкновенная, просто силы много. Ведьма я. Темная. Не страшно?
Очень страшно. А вдруг в жабу превратит? Глупости, что за детские сказки! А вот порчу наслать может! Ах, беда! Я же и вино ее пила, и чай, да еще из ее посуды. Видимо все мои мысли были для Лены прозрачны, она усмехнулась.
- Не бойся, нам с тобой делить нечего. Ты и сама не так проста, как хочешь казаться. Признайся!
В чем? Ворожить не умею, мысли иногда угадываю, совпадения странные случаются, встречи. Разве это что-то значит?
- Сны пророческие тебе снятся?
- Нет, вроде бы.
Лена фыркнула, не понравился ей мой ответ, губу прикусила, искоса на меня посмотрела, оценивающе. Мне снова стало страшновато. Зря я эту поездку затеяла, ох, зря! Вот что мне в голову стукнуло?
- Ты сказала, едешь за детской мечтой. Расскажи подробнее!
Точно ведьма, мысли прочитала! И от себя разговор уводит, словно засомневалась, стоит ли мне доверять свои секреты.
Я всегда знала, люди не верят правде, они всегда подозревают друг друга во лжи. Мы все врем, кто-то больше, кто-то меньше, с разными целями, но обманываем друг друга постоянно. А чаще всего себя. Сказать все, как есть, глядя на свое отражение при ясном, откровенном свете дня труднее всего, по себе знаю. А я и стараюсь говорить только правду. Поэтому мне редко верят, обзывают врушкой и выдумщицей.
Я чувствовала, Лена поймет, что я не вру, выслушает меня и все мои странные переживания обсмотрит со всех сторон. Правильнее бы было промолчать, но что-то заставило меня разговориться. Я начала свою исповедь нерешительно, запинаясь, но потом, чувствуя искреннее любопытство и сочувствие, рассказала все так красиво и гладко, словно эту речь мне кто-то подготовил. Я сама себя заслушалась...
©Оксана Нарейко