Семья Увакиных жила в одном из подмосковных городов. Браку Марины и Семёна недавно исполнилось пятнадцать лет. Отец семейства владел небольшой строительной фирмой, а Марина берегла уют домашнего очага. Супруги как-то сразу решили распределить обязанности таким образом.
У Марины, кроме домашних забот, много времени уходило на поднятие их единственного сына Глеба, который всерьёз занимался бальными танцами.
Когда мальчик окончил шестой класс, Марина приняла решение переехать в столицу. Мать посчитала, что только там у сына появится шанс стать настоящей звездой бальных танцев. Поэтому она уговорила мужа снять для них квартиру в Москве и определила Глеба в престижную танцшколу к лучшим преподавателям страны.
Семён же буквально разрывался между двумя городами. Ему нравилось, что у сына хорошо получалось танцевать, но не нравилось, что со временем это увлечение переросло в настоящий бизнес-проект, из-за которого отцу пришлось даже отказаться от своей мечты о собственном доме. С переездом жены и сына в Москву мужчине стало ещё сложнее. Они с семьёй почти не виделись.
В какой-то момент в семье Увакиных появились разногласия. Проблемы нарастали, как снежный ком, и Семён всё чаще ссорился с супругой, переживая, что совсем не видит семью, и почему бальные танцы требуют стольких сил и вложений.
Марине постоянно нужны были деньги, а тут ещё возникли проблемы с партнёршей для Глеба по танцам. Девочка решила вообще уйти из спорта, и тренер предложил Увакину встать в пару с другой, но у её родителей было условие — Марина и Семён должны взять на себя все их расходы девочки, связанные с танцами. Это и платья, и тренировки, и поездки на соревнования.
Семён был категорически против того, чтобы принимать такие условия, но Марина очень переживала за будущее сына и в тайне от мужа согласилась со всеми запросами родителей девочки. Какое-то время ей удавалось скрывать от супруга истинную причину возросших расходов на танцы, но однажды Семён взбунтовался и даже потребовал от жены отчёта обо всех тратах.
— Сколько можно, Мариночка? Я вам на прошлой неделе дал тридцать тысяч, — возмущаясь, задал вопрос Семён. Сегодня, в выпавший выходной день, он приехал к семье, соскучился.
— Ты же знаешь, какие у нас расходы. Мы постоянно на что-то тратим: двадцать тысяч только на одни тренировки уходит в неделю. Потом, ребёнку туфли надо купить. И из куртки он вырос. И кушать нам что-то надо... — пояснила Марина.
— Хорошо, допустим. На это уже я вам оставлял денежку. А сейчас на что ты просишь? — требовал конкретики супруг.
— Я что, должна отчитываться каждый раз? — Теперь уже возмущалась Марина.
— Должна, Мариночка. Извини, но если ты мне не можешь объяснить, на что ты сейчас просишь у меня деньги, то я их тебе не дам.
— Тогда тебе придётся самому объяснить сыну, почему ты не даёшь денег на соревнования, — схитрила Марина, понадеявшись, что муж постесняется Глеба.
— Знаешь что, Марина? Объясняться должна ты передо мной, а не я перед сыном, — выкрутился Семён. — И ты мне расскажешь, куда вы столько денег потратили. И вообще, почему у вас вдруг костюмчики подорожали? Ты ничего не хочешь мне сказать?
Марина сидела на диване, опустив глаза вниз.
— Мне нечего тебе сказать.
— Понятно.
— Что тебе понятно?
— Мне понятно, что ты согласилась на условия родителей девочки. Мне также понятно теперь, что я оплачиваю чужому ребёнку все тренировки. — Семён завёлся. — А его родители сидят и ручки потирают, и смеются ещё, наверное, надо мной — лохом таким!
— Сёма, перестань!
— Что перестань?!
— Ты сейчас-то чего начал выяснять всё? У нас соревнования на носу, и это важно для нашего сына, понимаешь? Напарнице заказали платье, надо тридцать тысяч. Не будет именно этого платья — не будет первенства, понимаешь?
— Так, не тарахти! Значит, не будет. И ничего страшного в этом нет...
Марина была вне себя от злости, когда поняла, что Семён просто так не сдастся. Муж не хотел понимать, насколько важны эти занятия как для будущего их сына, так и для всей семьи, наконец. Перестал интересоваться их жизнью, а самое неприятное, что супруг повёл себя не по-мужски, отказав им в финансировании в тот момент, когда они в этом так остро нуждаются.
Но и Семёна тоже можно было понять. Все эти танцы, из-за которых жена с сыном переехали в столицу и сейчас тянут из семейного бюджета большую часть денег, у него уже в печёнках сидели. По мнению Увакина жена перешла все границы, дошла до обмана, не считаясь с его мнением. А теперь готова подставить под удар их всех, лишь бы только удовлетворить свои танцевальные амбиции. Роль денежного мешка Семёну основательно надоела.