Этот случай произошел с моей одногруппницей Машкой, когда мы учились на первом курсе педагогического…
Был погожий осенний денек и наш факультет иностранных языков выбрался на физкультуру… Обычно мы ходили в теплое время года (холодное пока что еще не успели застать, первый курс все-таки), в ближайший парк Динамо, где устраивали различные игрища.
Этот день тоже не исключение: сначала выстроились всем курсом перед главным корпусом педа, а потом побежали трусцой до парка. Тут еще прикол был у нашего физрука. Тем, кто обычно последний прибегал, он ставил пропуск. Поэтому мы и старались с подругой Ленкой, ясное дело, обогнать всех, даже мальчишек. Ну в принципе, нам это удавалось легко – обе красавицы-спортсменки, не то, что эти доходяги-ребята, на инязе других и не водилось.
Какие-то все ботаники, тощие, заумные, вечно на своей волне. Не то, чтобы девчонки были на нашем факультете глупые, как раз наоборот. Все были веселые, живые. Всем хотелось любви, ну помимо учебы конечно. А парни были погружены либо в ученики Поповой-Казаковой (ну это лично у нас, на французском отделении), либо в общение друг с другом, что вызывало особые мысли, у нас с Ленкой по крайней мере.
И уж точно, не знаю, как там остальные ребятки, а вот совершенно особые мысли вызывал у нас парнишка с английского отделения, весь такой манерный и несуразный. В общем, стояли мы в то утро, перед физрой, хихикали. И тут подбегает к нам наша одногруппница Машка, смешливая деревенская деваха. Она меня явно за что-то недолюбливала. Честно признаюсь, я до сих пор не могу ответить на вопрос, почему. Скорее всего, мы просто были из двух противоположных миров, которым никогда не суждено пересечься.
В это утро ей просто делать было нечего, кроме как к нам примазаться: ее лучшая подружка Натали сидела дома, подхватив воспаление хитрости. Ну и плюс, если бы не Ленка, которая разбавляла обстановку своей детской непосредственностью, мадам Мари к нам бы явно не подошла ни за какие коврижки. Ленку все любили, ее нельзя было не любить…
- Ну и что угораем? – немного агрессивно поинтересовалась Мари. А мы сперва немного даже впали в ступор, а потом решили честно признаться… все равно потом всплывет рано или поздно, что мы тут всякие истории стоим и сочиняем про парня, который ни сном ни духом об этой нашей шалости.
Мы вообще-то и не собирались ни о чем таком ему сообщать, как и в принципе всем остальным. Но умение Машки налетать и застать вас врасплох было сильнее наших попыток оставить все в секрете.
- Да мы тут представили, как вон тот парень мечтает окрутить Сергея Лазарева…
- Тьфу ты, - даже не дослушала Мари. – Да все сейчас мечтают окрутить Сергея Лазарева.
Если честно, я в те времена мечтала окрутить барабанщика Раммштайн, но объяснять это кому попало не особенно хотелось. Потом мне в голову пришла мысль о том, что надо было все-таки сочинить про Зверева историю, тогда было бы еще веселей. Но мои мысли прервал веселый голос Мари, шестеренки которой наконец-то заработали, и до нее дошел наш с Ленкой прикол.
- А, вы хотите сказать, что этот… ну как его там зовут… типа по мальчикам что ли… ну я поняла!
И она засмеялась во весь голос, так что на нас стали оборачиваться. Однако Машке похоже было пофигу: она продолжала голосить и тыкать в парня пальцем, ну и естественно бросать непристойные словечки в его адрес. И что самое страшное, он кажется, тоже обратил на нас внимание и даже помахал рукой в ответ.
- Ну все, мы пропали! – попятилась Ленка, заметив, что-паренек-то как раз движется в нашем направлении. А Мари развеселилась и совсем не поняла предполагаемой угрозы. А, может, и хорошо, что не поняла… Я вот иногда думаю, что неплохо так иногда поменьше перемалывать мысли в своей голове, а сразу переходить к активным действиям.
К ним Машка и перешла. Тут же с пареньком познакомилась. Его звали Мишка. Мишка и Машка, ну прямо судьба, можно было подумать на первый взгляд. Так Мари собственно и шутила первые два месяца, пока с ним встречалась. Да-да, ей как-то удалось влюбить этого странного юношу в себя с первого взгляда. Тот дарил ей цветы и плюшевые игрушки. И разрешал ей звать себя Мишелем. Ну просто собственное имя его всегда бесило. А раз мы французы, то нам вообще сам бог велел называть друг друга французскими именами.
Я вот, например, Жанна, Ленка – Элен, ну Машка – понятное дело, - мадам Мари. Ну и вот еще этот фрукт Мишель нарисовался…
Машка в общем ходила довольная. А мы всем факультетом уже (нет, нет, мы ничего о своих домыслах никому не рассказывали, всем же и так было ясно, что парень явно «из другой лиги»), хотя конечно никто разумеется свечку не держал. Но сплетни ходили. А еще сплетни ходили по поводу этой странной парочки, в основном о том, что Машка была для парня лишь прикрытием, чтобы ничего такого не думали. Но на самом деле думали, как оказалось, еще больше.
- Ну а что вы хотели? – как-то не выдержала и сорвалась на нас Мари. – Завидуете, наверное, нашему счастью. Все перешёптываетесь за спиной. А я вот решила доказать, вам и себе, что он нормальный.
- Да мы как-то и не говорили, что ненормальный, - возразила Ленка.
- Да ладно вам. Я и сама понимаю, что девушки ему не очень нравились… раньше… но это было до меня. И я вам докажу, что все это можно исправить.
Тут-то я поняла, что она имеет в виду. Такой глупости я конечно не ожидала услышать. Что она там доказать-то хочет? Да и зачем что-то доказывать вообще?
- Ты его хоть любишь? – не выдержала я.
- А тебе какая разница? Нет, не люблю… Просто хочу всем доказать, что они ошибаются.
После этого разговора Машка стала себя странно вести. Постоянно со своей подружкой шушукались, хихикали. Порой я улавливала краем уха суть их разговоров. Мари смеялась над своим парнем, и мне стало его очень жаль. Но, видимо, зря я его жалела. Хоть с виду, юноша казался хрупким и не умеющим за себя постоять, по факту он был очень коварен и понял каким-то образом, что Машка замышляет.
Не знаю уж каким чудом он умудрился влюбить в себя эту бесчувственную девицу, но уже через месяц она ревела у Наташки на плечах и рассказывала, что Мишель ее бросил, потому что да, она была права, ему не нравятся девушки, он просто сам решил надо ней поиздеваться, когда услышал, что она над ним смеялась за его спиной. И поэтому решил ее проучить. Такая вот история.