Помню, как однажды я брала интервью у фронтмена одной из питерских команд, играющих тяжелый рок. Называть его имя не буду, потому что на публике он позиционирует себя (его же словами), как "клацающее железом чудовище".
На самом же деле - милый и приятный в общении человек. Даже, на мой взгляд, излишне мягкий (к примеру, сахар в моей кружке сам размешал).
И посидев за одним столиком чуть более часа, мы пришли к выводу, что у нас - много общего. Он без Петербурга тоже "болеет". Это как грипп: боль в горле, ломота во всем теле, даже температура подскакивает. Рвался жить здесь, что и я же, со школы. И, как и я же, первоначально очутился в Москве. Правда, с интервалом в 20 лет. Скитался, пробовал выступать. Отовсюду гоняли. Сколотил свою команду и всем составом привез в город белых ночей. И только здесь "началось".
Как вы пишете стихи, спросил он, когда я разоткровенничалась, что в Москве не писала вообще ничего, кроме путевых заметок. Просто, ответила я. Я их не пишу. Я - прозаик. В моей голове строки не рифмуются от слова "никак". Хотя в юности бывало. И часто.
У меня свой алгоритм, ответил он, для этого мне достаточно встать однажды не с той ноги, заварить себе скверный чай, поругаться с подругой, заметить на джинсах пятно... Короче, завести себя так, что невозможно остановить! А потом выскочить во двор-"колодец", наступить в свежую, полноводную, как Дон, лужу, поскользнуться и - вляпаться рукой в "бычок", приклеенный к стене! И вот после этого "как попрёт"!
Лужи, пятна, "бычок". Ерунда какая-то!
- Это всё? - спросила я, понимая, что он просто разыгрывает меня. - Всё, - ответил он. - Не знаю, как у вас, а меня великолепно мотивирует этот "бычок". Главное, что вокруг него - Петербург.
Я же всегда считала, что "вляпываться" и творить - вещи абсолютно разные. Но вскоре поняла, что одно без другого не живет.
Петербург - сырой, временами мрачный, для полнокровной жизни большинства людей непригодный - заставляет учащенно биться сердца и сам водит вашей рукой, когда нужно что-нибудь эдакое создать (нарисовать, написать, слепить).
Наверное, поэтому я привожу с отдыха и из всех рабочих поездок абсолютно пустые блокноты, хотя, отправляясь в них, даю себе слово - творить. Именно здесь, на берегах Невы, я (через тридцать с лишним лет перерыва) вновь начала писать стихи.
- В Петербурге же невозможно сосредоточиться на главном, ты зажат со всех сторон какими-то обязательствами, - жаловался один из маститых прозаиков, с которым я столкнулась в Доме Писателя, во время одного помпезного мероприятия. - Когда работал над последним сценарием, "сбежал" на Бали, от ваших, женских, истерик и этого постоянного "папа, дай". Это очень по-петербургски, кстати, постоянно куда-то убегать. Через неделю позвонил агенту, говорю, вылетаю, встречай. Мчусь в "тишь своих библиотек". Сытый, пьяный, телом бронзовый, но не работается ни черта. Какой отдых, Гриша? На том свете отдохнем!
Представила, как всех нас, петербургозависимых, заждался там, в темной подворотне, волшебный, мотивирующий на творчество, "бычок".
