Из блога писателя Ивана Карасёва.
Что есть художественная литература? Вопрос риторический. Художественная литература – это авторский вымысел. Но вымысел, имеющий определённые рамки. Он может быть основан на реальных событиях, или хотя бы быть правдоподобен, иначе получается чёрти что. Нет, имеется, конечно, ещё фантастика и модное ныне фэнтези, но там тоже есть определённые границы, там тоже требуется некое правдоподобие, или, скорее, некая логика жанра.
Но оставим фантастическую литературу за кадром. В обычной любовной, детективное, бытовой, военной, наконец, прозе обязательно соблюдение некоторых правил, требующих-таки соответствия повествования реалиям жизни. Иначе и критики заклюют, и читатели засмеют. Особенно трудно начинающим авторам, ещё не зарекомендовавшим себя на писательском поприще. Тут порой анализируешь каждую строку, если не каждое слово. А можно ли так написать, а бывает ли так? Я лично доходил до того, что порой пытался повторять некоторые движения своих героев, а мог ли он, фигурально выражаясь, дёрнуть себя за шкирку левой рукой, подняв как на параде правую ногу на 90 градусов? И это ещё мелочь. Сколько времени тратишь, выясняя во всемогущем и всезнающем интернете, какие, к примеру, деревья и травы растут в районе венгерского озера Балатон, какие им нужны условия?
Но это мы, неопытные, безвестные, начинающие писатели. А вот великим, как оказывается при пристальном рассмотрении, можно всё. Не нужно ломать себе голову, пытаясь соединить несоединимые линии сюжета, ни к чему даже перечитывать, сверяя написанное в разных главах. Впрочем, наверное, не всегда, но всё-таки часто.
Вот прочитал я один за другим два детектива пера двух великих мастеров двадцатого века: «Убийство в Месопотамии» Агаты Кристи и «Китайская тень» Жоржа Сименона (название последней вещи в разных переводах звучит по-разному). Надо сказать, что обоих авторов я очень уважаю и считаю их мировую славу вполне заслуженной. Но... Видимо, необходимость писать много, погоня за количеством и презренным металлом приводит порой к небрежности, возможно, банально не хватает времени самому (и издателю тоже, и он гонится за скоростью) вычитать внимательно.
У Агаты Кристи камерный детектив, всё происходит внутри большого четырёхугольного дома-усадьбы с внутренним двором. Казалось бы, всё просто, нарисуй себе план и пляши от него. Ан нет, план-то выдающаяся писательница нарисовала и даже поместила его в книге, но вот в одном месте французского (оговорюсь сразу) перевода написано, что дом сей имел окна наружу только с восточной стороны, а дальше оказывается, что и с южной стены имелись таковые. Но это, наверное, мелочи, с кем ни бывает? А, может, и правда, переводчик виноват? Хотя одно из окон сыграло фатальную роль в судьбе первой жертвы. Однако, это ещё цветочки. Тут можно было всего одну фразу исправить.
А вот уж сюжетную линию убийцы надо было выписать всё ж таки поаккуратнее. Ибо, извиняюсь, ни в какие ворота не лезет. Посудите сами. США, 1918 год. Будущий убийца приговорён к смерти за шпионаж в пользу Германии. Его почему-то перевозят из одного города в другой на пассажирском поезде. Причём Агата Кристи даже не утруждается объяснить, зачем глупые американские пенитенциарные власти это делают. Неужели по месту приговора казнить не могли? Но это ещё пестики, тычинки с цветочками впереди.
С поездом, естественно, случается катастрофа, и приговорённый к смерти, конечно, бежит. (Излюбленный приёмчик англо-саксов и не только, вспомним, например, фильм «Беглец» с Харрисоном Фордом). Неудачливый шпион, он же будущий убийца, само собой, бежит. Но мало того, что он бежит, он ещё завладевает документами погибшего в той катастрофе шведского археолога, вероятно, ровесника или около того. И, тут уже вступает в силу определённая логика жанра, преступник занимает место учёного в жизни. К счастью главного плохого книги, швед, видимо, не имел семьи в США, а ту, что имел, осталась в Швеции. Но ведь наш будущий убийца должен стать дипломированным археологом, да ещё со стажем – шпиону 30-32 года, значит и несчастному шведу около того. И что же думаете, незадачливый шпион, не имевший никакого отношения к археологии, настолько талантлив, что он сходу, без всяких проблем, занимает место шведа под археологическим солнцем, а некоторое время (лет 10-15) спустя становится одним из главных американских специалистов по древней Месопотамии, светилом, и ему доверяют руководство целой экспедицией за десять тысяч километров от берегов Америки.
Видимо, Агата Кристи полагала, что водить за нос американскую археологическую братию и ведущие музеи США (именно они финансировали раскопки) – дело весьма и весьма простое. Ну я тут не соглашусь, имея хорошее историческое образование, я лично в подобной ситуации обречён на разоблачение в первой же экспедиции. А герой Агаты Кристи вообще даже не удосужился и такового получить. Суперталантливый самоучка! Раз, подобрал документы – два, ты уже в университете лекции читаешь! Неужели такое возможно? Возможно, считает Агата Кристи. Потому что в этой же книге у неё есть ещё один персонаж, способный почти бесконечно дурить голову профессионалам. Итак, представляю.
Один международный мошенник перехватывает телеграмму, адресованную специалисту с мировым именем по древним вавилонским, или ассирийским, или шумерским (автор не уточняет) письменам, представляется им и занимает его место в экспедиции. Ну ладно бы несколько дней он водил за нос поднаторевшего в науке бывшего шпиона с сотрудниками (а оные, однако, не самозванцы какие, а реальные специалисты в своём деле). Несколько дней куда ни шло! Но ведь у Агаты Кристи авантюрист этот успешно дурит всю экспедицию на протяжении многих месяцев! Надо полагать, что она думает, будто никто из археологов, копавших в Месопотамии вообще никак, ни ухом, ни рылом в древней клинописи не разбирается, им можно любую лапшу на уши вешать! Да, воистину великим можно всё! Я аж обзавидовался.
Да, я обещал ещё про Сименона написать. Ну ему, конечно, до такой фантастики как у Агаты Кристи далеко. Однако в упомянутой выше истории о комиссаре Мегрэ «Китайская тень» есть кое-что... Представьте себе, предприниматель в годах, хозяин доходного дела, то есть не неопытный юнец-стартапер, который жизнь знает по компьютеру, акула, можно сказать, бизнеса приносит из банка 300 000 франков (эквивалент, как минимум, нынешних полумиллиона долларов, а то и миллиона), кладёт их в сейф в своём кабинете, не запирает его дверцу и, будучи один в пустом офисе, отлучается в туалет. При этом входная дверь не закрыта на замок! Ибо не так давно его работники покидали бюро, и, подразумевается, что им было лень запирать дверь на ключ. И это не случайное стечение обстоятельство, так было всегда в один из дней конца месяца, когда он брал деньги для оплаты счетов (повесть написана в 1931 году).
Злоумышленники регулярно наблюдали эту картину через окно напротив и воспользовались беспечностью незадачливого бизнесмена. Вероятно, и в туалет он ходил по расписанию, то есть по будильнику, ибо вор знал, когда нужно быть в нужном месте. Вот так всё просто, и не требуется автору ломать голову над тем, как построить цепочку событий, приведших к преступлению.
Но это не всё, ведь убитый был богатым человеком. А значит, имеется наследство, и его надо как-то делить. Вот тут-то и происходит ещё одно невероятное, на мой взгляд, событие. Незаверенное нотариусом завещание богача находит дядя его второй (действующей на момент смерти) жены и к общему удивлению клана супруги узнаёт, что покойный разделил имущество в равных долях между ней, то есть последней женой (что нормально), первой женой, с которой он не общался вовсе после развода, и молодой любовницей, ублажавшей его последнее время.
И что же делает этот человек, жаждущий присосаться к богатству покойника, что он предпринимает, он, который, как и его племянница, видел в покойном родственнике только кошелёчек? Завещание, повторюсь, не было нотариально заверено, а лежало где-то в дальнем углу ящика письменного стола покойного. Оно даже не было написано по форме. И вот этот настоящий полковник (ибо таковое звание он в действительности имеет в книге) вместо того, чтобы сжечь бумажку, начинает звонить комиссару Мегрэ и объяснять ему (не суду, а Мегрэ), что этого не может быть, потому что быть не может! Ну я полагаю, что французские полковники в то время, как минимум, имели некоторые понятия о чести. Но ведь по тексту это довольно алчный представитель расчётливого и загребущего буржуазного семейства, которое не постеснялось выдать замуж свою красотку за денежный мешок. Ну не вяжется никак! Просто Сименону нужен был этот поворот в детективе, и он есть написал.
Однако Агата Кристи и Жорж Сименон творили достаточно давно. Может, что-то изменилось в наше время? Может, нынче маститые писатели бережнее относятся к своему творчеству? Хотелось бы верить, но сомневаюсь.
Прочитал я в прошлом году один из бестселлеров звезды российской литературы последних лет Гузель Яхиной «Дети мои». И стало грустно. Нет, написано хорошо, здорово, и язык, и картина жизни, которую видишь будто собственными глазами. Но что это – фантастика? Вроде нет. А как так может быть, что герои живут на уединённом, да, хуторе немецкого колониста, но на Волге, не в сибирской тайге, и не знают, что вокруг бушует Гражданская война? Она ведь вокруг них (почитайте автобиографическую повесть Льва Кассиля «Кондуит и Швамбрания», там про то же время, те же места), ну или хотя бы людей они должны были иногда встречать? Волга всё же. А они видят, как канонерки плывут или исхудавшие фигурки доходяг ковыляют по льду, видят и вопросы себе не задают. Ну в прошлом году обычные пароходы ходили, в этом – канонерки, потом трупы поплыли – какая разница? Тут уж позвольте позвать на помощь Станиславского – не верю!
Или я не прав, и художественный вымысел автора не должен иметь границ? Похоже, что к тому всё идёт.
#иван карасёв #блог писателя #литература #известные писатели #свой взгляд
Самое популярное на канале:
Русский кот во Франции - птица вольная. Ни замки, ни заборы его не остановят
Невыносимое счастье первой любви
У французской пары не было детей, и они взяли их в советском провинциальном детдоме
Большая стирка в Кастелламмаре и сарацинская башня в Вико-Экуэнсе
Урок географии