Мы жили странно. Полон двор скотины, а бабушка ворчала на своего сына – моего отца:
- Что уж ты мяса из колхоза не принесёшь – похлёбку забелённую едим да картошку…
Похлёбка мне вообще-то нравилась: пшено в ней распаренное, картошка кружочками, сверху масличка капнут подсолнечного или «забелят» молоком – вкусно. А картошка из русской печи «стожком» на перевёрнутой крышке от чугуна – язык проглотишь, какая вкусная и сытная. Корочку прижаристую вскроешь первым делом, под ней стожок ароматно парит! С молоком его! Но бабушка, видно, понимала, что белок-то тоже нужен в питании…
- Нет мяса в колхозе – не режем скотину! – помолчав, сказал отец.
- Да как нету-то! Вон – Колька-тракторист принёс вчера своей Насте.
На это ответа я не услышал. Да его, наверное, не было – отец уже оделся и ушел на работу.
Это сейчас понимаешь: овец держали ради шерсти – видел, как стригли их большими овечьими ножницами. Часть отдавали на валенки, с остальной шерстью бабушка вечерами сидела с прялкой. Носки, варежки, свитера – всё домашнее было. Свинья приносила приплод, а поросят продавали. - Чтобы было, на что нас с братом одеть-обуть и отправить в школу «не хуже других». Время от времени было на столе и мясное – своё. Отец из колхоза ничего не приносил.
На работу он уходил рано, очень рано – обычно по утрам я его уже не видел. Там, в колхозном гараже, на утренней планерке он распределял механизаторов по объектам. А вечером не виделись тоже: отец приходил, когда я болтался с ребятами по улице или ходил в кино.
Но однажды мы всё-таки «совпали»: я сидел с книжкой, когда в темноте под окнами затарахтел его мотоцикл. Мама обрадовалась этому редкому явлению, но отец с порога сказал:
- Мне еще в одно место заехать надо! – и вышел. Я – бегом за ним: редкое тогда было удовольствие прокатиться на чём-нибудь. Велосипеда не было, о мопеде и не мечтали… Прыгнул в коляску – отец промолчал. Выехали за село куда-то далеко в поле, отец выключил мотор и ушел в полную темень. Ждал, ждал его – аж не по себе стало. Наконец, слышу шаги – вернулся.
Но поехал опять не домой – на другой конец села. Громко застучал отец в окно какого-то дома. Высунулся мужик в майке:
- Чего надо?! – там, правда, не «чего» - другое слово было. Но увидев, с кем говорит, осекся хозяин дома. А отец… Я тогда впервые понял, что он на работе и дома на разных языках разговаривает. Перевожу:
- Ты почему дома? Сейчас твоя смена пахать! Заводи трактор – и на поле! – причём всё это без зла, но таким суровым тоном, который полностью исключал возможность неповиновения…
Другую историю об отце услыхал от водителя. В страду он сел за комбайн и:
- Еду я с поля с полным бункером зерна, время ночь. И решил я проверить, готово ли для жатвы другое поле, поэтому свернул с дороги (предполагаю, что эта версия поворота «налево» была придумана для меня – примечание автора). И тут в полной темноте меня хлоп по плечу: «Товарищи дорогие!» - твой отец. Откуда взялся в такую темень?.. Заставил ехать на ток. Присказка у него такая была: если чем недоволен, сразу - «товарищи дорогие!»…
А в гараже механизаторы мудрили над отцом. Это по воспоминаниям того же водителя. Ссылаясь то на мороз, то еще на что, выпрашивали у него денег, не очень искренне обещая вернуть с получки. Отец шел в кассу, брал нужную сумму, раздавал деньги… и приносил домой половину своей зарплаты. Тогда он начал вести учет, кому сколько дал, но в результате книжечку эту учетную потерял! Механизаторы нашли её и вернули. Но опять не просто так, а за две бутылки водки.
Однажды отцу и председателю колхоза пригрозили тюрьмой. Позвонил второй секретарь райкома партии:
- Пашете?
- Нет, рано.
- Что значит «рано»?! Другие уже пашут, вам особые условия надо?! Немедленно тракторы в поле!
- Я же объясняю: не готовы поля! – разговаривал отец, он был агрономом и заместителем председателя.
Таких «наездов» по телефону из района было несколько и, в конце концов, партийное начальство там потеряло терпение:
- Я сейчас же выезжаю и обещаю – сядете у меня оба!
Как занервничали председатель и отец, не знаю: в семье он о работе вообще не говорил. А тогда спасли их ботиночки второго секретаря. Только он вылез из своего «козлика» и ступил на непаханое поле, так и увяз в них целиком. Выбрался и уехал молча…
Обоняние у отца отсутствовало начисто. Причину тоже рассказали. Ехал трактор с бочкой-прицепом по деревне и прямо в её центре, где все магазины, конторы, садик и прочее, что-то в сцепке разъединилось, и аммиак из бочки хлынул во все стороны. Все кто куда подальше от этой отравы, а отец – к трактору, перекрыл вентиль…
О помощи людям я, очень запомнились мне те события, писал в рассказе «Отец».
…Хоронили отца всем селом. Больше тридцати лет с того времени прошло, а до сих пор при встрече слышу: «Владимирыч – вот это человек был!».
А еще он был членом партии, и этим определил на всю жизнь моё отношение к понятию, кто такой настоящий коммунист.
Дорогие мои читательницы и читатели! Ручаюсь за каждое слово своих воспоминаний. Сам комментировать люблю, и вас прошу написать комментарий. Он и лайк помогли бы совершенствованию контента. Подписчикам и желающим присоединиться к ним приятного времяпрепровождения!