Начало беседы со Светланой Дорошенко ТУТ
Сохранились у вас в семье какие-то традиции?
Ну, во-первых, пасху я делаю по бабушкиному рецепту -- творожную заварную. У меня обязательно собираются гости. Мы идем в церковь, на крестный ход, возвращаемся и разговляемся. Как у бабушки было принято.
Я вообще очень многое, как бабушка, делаю. Кофе с молоком по утрам -- это бабушка. Яйца вкрутую, черный хлеб, творог, помидоры -- это бабушка... В детстве все это было вкусно, это и сейчас мне вкусно.
Аня, расскажи историю, как ты с бабушкой перед поступлением в театральный занималась.
?
Ну помнишь, когда ты поступала...
Я поступала пять раз.
Ну, это уже общеизвестный факт. А вот когда ты готовила программу и подошла к бабушке за советом.
Аа-а-а, это гениальная история. Я же не раз с ней занималась, она меня слушала, делала замечания. Однажды я начала ей читать, и вдруг у меня случилась истерика, я начала рыдать, что не поступлю и не стану актрисой. И бабушка, которая всю жизнь ползала и иголки мне искала, позволяла мне вообще все, я из нее веревки вила... и вдруг она встала и сказала: «Да, ты действительно никогда не станешь актрисой». И ушла на кухню. И меня это быстренько отрезвило. Я пошла умылась. Сказала: «Бабушка я готова, послушай меня, пожалуйста!»
А что сейчас с квартирой на Ордынке?
Она существует. В ней дядя Миша (Михаил Ардов) и дядя Леша (Алексей Баталов) очень хотели сделать музей Ахматовой. Надеюсь, что когда-нибудь это произойдет.
О «своём доме»
Со смертью бабушки «дом на Ордынке» развалился, и сначала я строила не свой дом, я выстраивала «Ордынку». Я ее выстроила. Я ее прожила. Но недавно поняла, что устала, что, например, Новый год не хочу праздновать дома. И не потому, что мне лень готовить для любимых, и не потому, что не хочу их видеть... Просто мне захотелось уехать из Москвы и как-то по-другому встретить Новый год. Но зато на Старый Новый год я опять всех собрала.
Раньше я прямо чувствовала себя обязанной собирать по большим праздникам гостей, как бабушка. И я так жила. Но потом вдруг осознала, что могу от этого освободиться. Что если не хочется делать -- не надо. Не собираю, не зову. Раньше мне и звать не надо было. Приходили без звонка.
К Ардовой, к Ардовой, а куда же еще!
Потом, когда свалилось много работы, просто физически не получалось. И сейчас я начинаю жить в своем доме. Это начало следующего этапа. Я не знаю, каким он будет. Я к нему еще иду.
О детях
Сонечке скоро 18 лет исполнится (разговор состоялся несколько лет назад -- прим. ред.). Учится у Табакова в колледже. Она после девятого класса поступила, сама захотела. Табаков по блату не берет, к нему надо поступать. Готовилась с педагогом, конечно. Я не могла с ней заниматься. Это невозможно -- заниматься с собственным ребенком.
Как-то еще в детстве Соня была занята в театре и приехала с гастролей. Встала у косяка и говорит: «Ах, я так устала, что не пойду умываться». Я говорю: «Да? Серьезно? Устала? Умываться не пойдешь? Ну тогда я завтра же позвоню в театр и скажу, что в этом спектакле ты больше играть не будешь, потому что сильно устаешь». Соня тут же: «Мама, я все поняла!»
Бабушка Нина в тебе проснулась?
Ага, как в «Обыкновенном чуде». (Смеется) Ну, это в детстве было, сейчас Сонечка никогда себе такого не позволит.
А Антону 13 лет, режиссером все больше хочет быть. Ой, не знаю, это какое-то сумасшествие мое. Нет, не в плохом смысле. (Улыбается) Конечно, это счастье.
Мне очень нравится, как он работал в фильме «Все включено». Но когда посмотрел себя, сказал: «Я не буду артистом». Спрашиваю: «Почему?» -- «Я наигрываю! Я увидел, как я играю, мне это не нравится, я буду режиссером. Мне интересней руководить, нежели играть».
Ну да, он такой. С ним если ругаемся, то все горит вокруг. Я взрывная. Очень. Ну то есть я три секунды (громко рычит и размахивает руками. – Прим. авт.), и главное -- в этот момент мне не возражать. И мудрая Соня не возражает. А Антон в ответ еще в четыре раза больше и громче орет. И тогда я ору еще больше, и это нескончаемо! Потом он начинает р-р-рыдать, я начинаю р-р-рыдать. Мы хлопаем дверьми. Я ухожу из дома гулять... Он мне звонит, а я с кем-то разговариваю, рассказываю кому-то из подружек, как эта маленькая зараза меня довела. Хожу вокруг дома и слышу, что в автоответчике оставлено: «Мама, быстро взяла трубку, я сказал!», потом: «Мамочка, возьми трубку!» И потом: «Мама, прости, пожалуйста! Мама, иди домой, мам...» Вот он такой. Это просто караул. Но мы друзья.
Недавно в Израиле мы на пляже играли в ассоциации. Ты говоришь слово, в ответ тебе называют слово, и так по кругу. Сидим играем и я говорю: «Совесть». Антон говорит: «Мама», Соня говорит: «Точно, мама». Я удивилась: как так? Но мне было приятно, что я для детей совесть -- мама. Я все-таки очень дорожу их дружбой, их доверием, и я ужасно боюсь это потерять.
Продолжение скоро, подпишись на наш канал!
Источник фото вверху (Ардова с семьей): 7days.ru
