Помню, как передёрнуло отца, когда по радио назвали милый его сердцу Вологодский край «Вологодчиной». «Гера! — говорил он мне, — в моей молодости этого никогда не было. Никогда раньше прекрасные великорусские области Брянскую, Рязанскую, Орловскую, Смоленскую, Псковскую или Ярославскую области не называли Брянщиной, Рязанщиной, Орловщиной, Смоленщиной, Псковщиной или Ярославщиной».
Я по молодости возражал ему: «Ты, отец, прямо пурист какой-то. Есть же в Смоленской области город Духовщина. А почему саму Смоленскую землю не назвать Смоленщиной? Коротко — и сразу ясно, о чём речь. Вот и в песне поётся: «Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины?».
— Да пойми же ты, — убеждал меня отец, — название Вологодчина звучит как-то грубо. Это окончание как будто бросает на прекрасную Вологодскую землю негативную, осудительную тень. Разве может быть что-нибудь отрадное для души в краю, название которого оканчивается так же, как военщина, дедовщина, иностранщина, вкусовщина? Чертовщина,наконец? Нет ни одной положительной, хорошей вещи, название которой оканчивалось бы на «щина»!
Этот довод заставил меня задуматься: а ведь верно — язык не повернётся назвать сонм ангелов ангельщиной, материнство— ма́терщиной, отцовство— отцовщиной, а дедовство— дедовщиной. В России ныне десятки областей, и не все их названия поддаются такой негативной трансформации. Я задумался: какие поддаются, а какие — нет?
В своё время мне удалось сделать загадочное наблюдение: сердце России — пять областей с названиями женского рода: Москва, Тверь, Калуга, Тула и Рязань — окружено нигде не прерывающимся кольцом областей с названиями мужского рода — Новгород, Псков, Смоленск, Брянск, Орёл, Липецк, Тамбов, Владимир, Ярославль. Так вот, окончание «щина» легко «приклеивается» к названиям практически всех городов-витязей, охраняющих сердце Руси, и не сочетается с названием большинства других городов России и СНГ. Мы не слыхали таких названий, как Московщина, Калугщина или Тверщина. Мы не слыхали и о Петербургщине, Казанщине, Чебоксарщине или Биробиджанщине. Не говоря уже о Лондонщине, Парижчине, Аризонщине или Миссисипщине. Оказывается, некую тень предосудительности дозволяется бросать преимущественно на героические города Великороссии!
Кто виноват?
В своё время бывалые работники ЦК ВЛКСМ, потёршиеся в московских верхах, видя, как вновь прибывшие в столицу новички-комсомолята допускают в своей работе ляпсусы и проколы, вздыхая, говорили: «Культурки маловато»… То же самое, увы, можно сказать и о наших радио- и тележурналистах, которые по малости языковой «культурки» запустили в общественный оборот нелепые словообразования с окончаниями на «щина».
Что делать? Это не вопрос. Он был решён ещё Людовиком XIV, который, учреждая Французскую академию, предписал ей не просто «хранить и утверждать язык», но хранить с разборчивостью, а утверждатьсо вкусом. В наши дни в России эта миссия возложена на нашу Академию наук в лице её Института русского языка, которому надо меньше заниматься реформой русской орфографии и больше стоять на страже русского языка, чтобы, как сказал А.Блок, разум не потерпел ущерба.
Август 2010