Начало
– Потом. – я вновь повернулся к зарябившей поверхности воды, на которой стали проступать черты прошлого. – Все началось, когда я был еще глупым юнцом. Я влюбился в пришлую девушку. Влюбился сильно, безоглядно, ярко. Какой и бывает первая любовь. Я знал лишь ее имя. Ни кто она такая, ни откуда она. Встретил случайно, и так же случайно полюбил. Родители не были против, но что-то в ней их настораживало. Сейчас я понимаю, что, а тогда, будучи юным и горячим как кипяток, я шел против каждого их решения, не слушал ни слова. Она была прекрасна, таинственна, и казалась такой недосягаемой, такой мудрой, каким не был я. И при этом, одна лишь ее улыбка заставляло сердце трепыхаться, точно рыбешка на суше.
Моя возлюбленная сказала мне, что любить ее опасно, что мы не сможем быть вместе. Хотя я отчетливо видел любовь и нежность в ее глазах. И печаль. Много печали.
Мама учила меня многому. Если Сей был ярким, шумным, великим, каким и бывает океан и моря, то я был больше похож на непослушный ручей, что бежит, куда ему вздумается. И еще в детстве мы договорились разделить владения. Отец занимался с Сеем, а мама – со мной. Она была нежной и спокойной. И старалась привить эти качества мне.
Мы учились связываться по узам, исследовать память друг друга, быть индивидуальными и неотделимыми, разговаривать с Миром. Мир Упорядоченного Хаоса своеволен и упрям. Столь же логичен, сколь и хаотичен. Его порядок мы не способны понять до конца. Лишь Создатель знает о нем все и до конца.
Я знал, что у Мира можно что-то попросить. Даст он это или нет – другой вопрос. Какова цена – не угадать. Но я был влюблен, самоуверен и неопытен. Я попросил…
Она говорила, что есть причина, по которой мы не можем быть вместе. Но не называла ее саму. И я попросил у Мира, чтобы те обстоятельства исчезли.
Послышался смачный звук. Я обернулся и усмехнулся невесело. Это просто ладонь моей Асеньки впечаталась в лоб. Как там у людей это называется? “Рукалицо”? Или что-то в этом роде. Но суть ощущений этот жест передает абсолютно верно.
– Согласен, да. – я вернулся к рассказу и картинке в воде, что иллюстрировала воспоминания, без подробностей конечно. – Земные сказки всегда передают одну верную истину. У всего есть своя цена. За желание надо платить. И я пообещал, что однажды просто буду делать все, что мне передаст МУХ. Эта цена показалась мне достаточно легкой и приемлемой. Кто же откажется помочь собственному миру?
– Но?
– Но. – кивнул я Асе. – Предатели есть везде и во все времена. Я был с возлюбленной, хотел познакомить ее, наконец, с родителями и братом. На нас напали. Их было мало, но они были неимоверно сильны. Расслабленные, под защитой дома, мы просто не ожидали. У меня еще не было достаточно опыта, а отца ослабили оборванные узы после внезапной смерти мамы. Она была самой беззащитной из нас. На нее попал первый удар. В отчаянии я просто стал убивать всех, кто попадался под руку. Одной рукой рубил льдом, другой взрывал всю жидкость в телах нападавших. Страшное зрелище.
А потом я остановился. Потому что мой клинок застрял в чьем-то теле. Я поднял глаза, и лед осел крошкой. А мне на руки упало тело той, которую я так любил. По другую сторону рассыпался пеплом тот, должен был убить меня. От кого меня защитила она.
Представляете себе стихийника, потерявшего семью и возлюбленную? Я был готов сорваться в амок, в состояние, уничтожающее все вокруг.
А она просто положила свою руку мне на сердце и забрала все, что было. Всю силу, всю стихию, весь гнев. Оставив лишь беспомощность и отчаяние. Улыбнулась и взорвалась стихией. Рассыпалась светом и энергией.
Когда сияние стихло, остались лишь я, брат, и сад. Деревья, цветы, и безмятежность. Мертвая и страшная.
Все проходит. Время шло, боль притупилась, воспоминания тоже. Мы разбирались с делами, женили Сея, вызволяли из переделок Амфитриту, поссорились с Азулле.
Лет сто назад братишка вспомнил вдруг, что я тут такой неженатый хожу. И приспичило ему меня пристроить. Тут как раз Арленцы сумели проход пробить к нам. С чего они взяли, что нам невесты нужны, тут уж не знаю. То ли обмолвился, то ли пошутил кто неудачно, но с периодичностью раз в год к нам стали девушки попадать. Поначалу все из Арлена были, а потом и из других миров прибывать стали. С Земли много, да с парочки других миров тоже. МУХ то большой. Чтобы не было путаницы, очередь из желающих жениться поставили. Я же много раз попадал. Много кто пугался и истерил – я тут же отказывался от женитьбы. Мне только в радость было. Не хотелось с нелюбимой жить.
А потом вдруг появилась Ася. И ведь сразу же потянуло к ней. Так легко и спокойно было в тот момент, что я понял – вот она! Та, что моя. После той трагедии первый раз такие чувства проснулись. И если и были сомнения, то ведь сразу же – стихийные узы! Редкость и радость большая.
Все было хорошо. Все было правильно. А потом со мной связался Мир. Сказал следовать всему, что происходит. Сказал идти вперед, куда поведет. И я пошел, точно по течению, не глядя.
Непомнящие? Разберемся. Жена спокойно использует стихию, так как мне и не снилось? Так это ж хорошо! Неспокойно на границах? Люди исчезают? Затевается что-то? Ну, так ведь случайность, совпадение, как обычно и все решим! Как был глупцом, так и остался! Думал о заговорах, песчанниках, считая себя умным, мудрым и проницательным! – я не сдержался и саданул кулаком по водной глади, вымещая злость на собственную глупость.
– Мир? – холодная ладонь легла на руку.
Я повернулся к Асе. Моя капелька, моя ундина. Сколько горя я ей принес, сколько бед, а она смотрит своим холодным взглядом, и руки холодные, а Уз касается нежно. Показать – она рядом. Мы вместе.
– Мир. – продолжил я. – Мир сказал поддаться обстоятельствам. Тебя мучали кошмары, беспокойство, а я чувствовал все это и ничего не сделал. Тебя похитили, и я попытался вернуть. И когда мы встретились у Виста во дворце, я же мог сразу исчезнуть, перенести нас далеко от Розы и свихнувшегося Правителя. Мог. Но МУХ сказал позволить Висту творить все, что ему вздумается.
Мы оказались на Земле. Я не чувствовал стихию. Думал, что умру. И Мир сказал смириться. Умереть. Но не сейчас. Потом. Когда соберутся все частички. И там, на море, вернув стихию, я ведь специально начал танец. МУХ сказал, что это вернет нас. А еще, я знал, что Азулле почувствует зов и присоединится с Вириэль. Знал, что энергия двойного танца окажется слишком великой и закинет нас далеко. Знал. И направил нас всех в прошлое. Так далеко, как только мог. Это я управлял порталом в тот момент.
А еще я знал, что должен умереть там. Нет, был, конечно, выбор, что умру не я, а Ася. Или кто другой. Не важно. Просто должно было остаться только трое. И я выбрал себя. Не захотел страдать после чьей-либо смерти. Эгоистично оставил вас самих. Я думал, что МУХ позаботиться. Что вернет вас домой после того, как образуется Совет Рас.
Но он и не подумал.
Оказавшись здесь, в Мире Снов, я вдруг осознал, что ничего не закончилось. Что я умер, но как-то не до конца. Стихия обладает памятью, большими возможностями. Она составляла большую часть моего физического тела. И Мир постарался. Тело легко восстановить. Действительно легко. А вот Разум оказался заперт там, где не нужно физическое воплощение. Умно, хитро и жестоко сыграл со мной Мир, в котором я жил. Здесь, отключив мне эмоции, он оставил лишь лужицу воды, в которой я мог наблюдать происходящее с вами.
И лишь когда я понял, что ты делаешь, что творишь со своим телом, со своим разумом, оковы спали. Я спал. Все это время я спал. А потом проснулся. И понял, чего добивался МУХ.
– Это была лишь одна большая игра? – мрачно спросил Вист.
Кажется, он тоже понял.
– Да. Игра, в которой нами играют. Игра, которая еще не закончена. Одна большая временная петля, созданная самим Миром нашего времени. Однажды он вмешался в жизнь разумных, его населяющих, и поплатился за это. Мир закрылся, не смог больше поддерживать другие миры. Стал задыхаться. И использовал нас, чтобы прорвать блок, возобновить связи.
– Но как именно он хочет это сделать?
Я посмотрел на Асю. Прямо в ее глаза, в радужках которых теперь бушевали стихии. И не отрываясь, закончил:
– Ты. Собрав все стихии и энергии в одном разумном, смешав все составляющие, включая твои эмоции, сжав все это до предельной концентрации, взорвать. Создать то, что никогда ранее не существовало и выпустить это на свободу. Совершить невозможное. – я коснулся ее кожи, холодной, как и все остальное. – Уже сейчас ты являешься тем, что невозможно. Уже сейчас в тебе… сколько? Четыре? Пять?
– Восемь. – выдохнула моя девочка.
В наступившей тишине я услышал, как задохнулись ребята. Да и сам замер от ужаса.
– Сильно больно? – как же горько, что я больше не могу прочесть ее глаза.
– Нет. – тихонько ответила она. – Только холодно очень. Даже снег не тает. – невесело улыбнулась она. – Я умру?
– Ни одно тело, каким бы крепким оно ни было, не способно выдержать одновременный взрыв такого количества энергий. Их нужно выпускать медленно, очень осторожно. Смешанные и сконцентрированные внутри тебя они гораздо мощнее свободных стихий. Как бомба. Один раз, но смертельно.
– Говорят, Ундина способна на все. – сказали ее губы.
“У нас ведь нет выбора, ведь так?” – коснулась меня ее мысль.
За что ты с нами так, МУХ?
За что?
Продолжение
