"Нас связывает не кровь, а традиции. Обычаи, которыми мы живем, которые мы бережно храним и передаем нашим детям, когда они достаточно подрастут. Традиции - это все для нашей семьи, и поскольку ты ее часть, у тебя нет другого выбора, кроме как ценить их и жить по нашим правилам."
Это буквально то, что мне говорили по дороге в машине на каждое наше семейное мероприятие. Я не шучу. Либо мой отец, либо мать произносят именно эти слова. Однажды я в шутку сказала их сама, прежде чем они успели, но мама все равно повторила их, как будто не слышала меня.
Они так подчеркивают важность традиций, потому что знают, что я терпеть не могу наши праздничные вечера с расширенной семьей. Честно говоря, я вообще не выношу этих людей. Видите ли, моя семья невероятно странная. Они всегда были такими, всегда будут такими, и каждый раз, когда я вижу их необычные лица, я еще больше замечаю, насколько все в них странно. Особенно сейчас, когда я становлюсь старше.
Моя бабушка была ужасной женщиной, мои дяди - жадные, грубые мужчины. И даже не начинайте говорить о моих двоюродных братьях. Громкие, надоедливые и невероятно отвратительные маленькие дети, из-за которых один вечер, проведенный вместе, похож на целый месяц, проведенный в ужасной школьной столовой. К счастью, я вижу их нечасто. Мы собираемся вместе только на праздники в декабре. Так что технически это неплохая сделка - ночь, проведенная с прилипчивыми кузенами, за год покоя от этой семьи.
Моя тетя Маргарет всегда принимает гостей. Раньше это была моя бабушка, пока она не скончалась несколько лет назад. Поскольку моя тетя унаследовала дом, она также взяла на себя удовольствие быть хозяйкой на праздники.
"Добро пожаловать домой, мои милые!" Тетя Маргарет стояла на крыльце знакомого старого дома, когда мы выходили из машины. Ее рыжие волосы были высушены феном, на ней было фиолетовое платье, которое выглядело так, будто вышло из пятидесятых годоа, а также знакомый бабушкин фартук с лимонами на нем.
Мама спрыгнула с лестницы с такой энергией, какой у нее обычно не бывает, и крепко обняла сестру. За ней последовал папа с бутылкой вина, которую они купили, в одной руке и букетом цветов в другой.
"С праздником, Марджи!" сказал он, поцеловав ее в щеку. Все было как всегда, а это значит, что я была следующей.
Маргарет ждала меня, когда я сделала последний шаг по лестнице на крыльцо, а затем обняла меня так крепко, что я почувствовала, как утренний завтрак подкатил к горлу. Ее лавандовые духи не очень-то помогали от внезапно подступившей тошноты.
"О, Мел, как ты выросла!" сказала она своими накрашенными помадой губами. "Сколько тебе сейчас лет? Шестнадцать?"
Я кивнула.
"Да, мой день рождения был месяц назад".
Не похоже, чтобы кто-то из них прислал открытку или потрудился позвонить.
"Все еще немного слишком молода, я полагаю", - прошептала она, и я почувствовала ее горячее дыхание у своего уха.
--
Когда мы вошли в просторный вестибюль, еще больше дядей и тетей появилось, чтобы поприветствовать нас. Дети бегали вокруг, играли, и мне уже казалось, что мы находимся в зоопарке.
Я получила два влажных поцелуя от тети Талли и Труди, близняшек, а также рукопожатие от каждого из их супругов. Дядя Тед и дядя Тео, от которых пахло пепельницами, обняли меня и отпускали дурацкие шуточки, пока вся компания направлялась в зимний сад, где остальные взрослые выпивали. Именно там мы обычно сидим и болтаем перед ужином.
Я уже чувствовала головную боль и страх, что Маргарет может захотеть моей помощи, когда чья-то рука схватила меня и потянула назад.
"Маттео!" радостно воскликнула я. Я уже боялась, что он каким-то образом избежал приезда в этом году. Маттео был единственным кузеном, которого я действительно могу терпеть. Может быть, потому что он единственный здесь почти что мой ровесник, меньше чем на два года старше. Обычно он был единственным, кто делал ужин немного веселым для меня, но в прошлом году мой единственный нормальный кузен был приглашен за стол для взрослых, а мне пришлось остаться с детьми. Для нашей семьи расположение столов имеет большое значение, мы даже сидим в разных комнатах.
Мой двоюродный брат выглядел точно так же, как и в прошлом году, только на дюйм или два выше. По нашему внешнему виду никогда не догадаешься, что мы родственники. У Маттео темные вьющиеся волосы, а у меня прямые и светлые. У него голубые глаза, у меня - карие. Он бледный, а я загорелая. Единственное, что у нас есть общего, - это абсурдная одежда, которую мы вынуждены носить из-за дресс-кода. Мама оставила фиолетовое атласное платье с бантом на талии на моей кровати сегодня утром, и вместе с ним мне пришлось надеть эти ужасные черные лакированные туфли. Маттео носит черную рубашку, а на шее у него галстук-бабочка того же оттенка фиолетового, что и мое платье.
Наш семейный цвет.
"Пойдем со мной", - прошептал Маттео, и я последовала за ним. Мы прошли через весь дом в сад, который находится на противоположной стороне здания от зимнего сада, где находились остальные члены семьи.
Мы сели на ступеньки, ведущие вниз на траву, и Маттео достал что-то из кармана.
Он усмехнулся, показывая мне косяк, который он, очевидно, свернул сегодня утром.
"Хочешь начать нашу собственную семейную традицию?"
Я с тревогой оглянулась на дом.
"Они не заметят, не волнуйся", - сказал он и достал зажигалку.
"Ну, как ты провела последний год?" спросил он после того, как мы посидели так некоторое время.
Я пожала плечами.
"Почти так же, как всегда, а ты?"
"Да, все так же. Знаешь, я хотел позвонить тебе на днях. Но нигде не мог найти твой номер. Когда я спросил у отца, он просто сказал "нет"".
Как я уже говорила, наши семьи собираются вместе только на праздники. Кроме этого, мы никогда не общаемся.
"Он сказал "нет"?" Я рассмеялась, но Маттео остался серьезным.
"Странно, правда? Я также пытался найти тебя в Интернете, но безуспешно. В любом случае, ты помнишь, когда мы были здесь в последний раз?" сказал он, покусывая ноготь.
"Да. Но мы тогда толком не разговаривали. Помнишь, мне пришлось сидеть за детским столиком?"
Теперь его глаза широко раскрылись.
"Ты не ела с нами?"
"Ладно, сколько ты выкурил?" Я снова засмеялась.
"Это так странно, Мэл, я почти не помню прошлый год, и когда мы собирались ехать сегодня, я чувствовал себя так странно..."
"Вот вы где, ребята!" - прервал его пронзительный голос позади нас.
"Тетя Марджи", - начала я, пытаясь придумать оправдание, но ей, похоже, было все равно, что мы делаем. "Солнце уже почти село, давайте, давайте, пора ужинать!"
Мы встали, и она обняла каждого из нас. "Мэл, милая, я знаю, что ты еще маленькая, но оказалось, что твой дядя Тобиас не приехал, поэтому у нас есть свободное место за нашим столом! Разве это не чудесно?"
--
И вот, наконец, меня пригласили сесть за стол вместе со взрослыми членами семьи.
Я никогда раньше не была в столовой, она оказалась гораздо просторнее, чем я себе представляла. За деревянным столом посреди комнаты могли бы разместиться еще как минимум 10 человек, я не понимала, почему мне раньше не разрешали сидеть с ними.
Комната находилась рядом с комнатой для детей, хотя мы не слышали ни звука из соседней комнаты. Примерно в это время им, вероятно, уже подавали еду работники кухни. Никаких изысканных блюд. За детским столом мы всегда получали куриные котлетки, картофель фри и тому подобное. Мне было любопытно посмотреть, что едят взрослые.
Я села рядом с мамой, которая улыбалась ртом, но не глазами. На противоположной стороне стола сидел Маттео, который выглядел смущенным. В тот момент я винила в этом траву.
Я посмотрела на стол перед собой и с удивлением увидела, что там нет еды. Не было и столовых приборов.
У всех была одна тарелка с черной коробочкой на ней. Я потянулась за ней, но не успела я понять, что происходит, как рядом со мной появилась Маргарет и шлепнула меня по руке.
"Еще нет".
Когда я снова подняла глаза, то заметила, что все взрослые смотрят на меня. Я сглотнула, внезапно пожалев, что не нахожусь в другой комнате с детьми. Атмосфера в комнате была такой напряженной, и я не понимала, почему.
Пока Маргарет не заняла место во главе стола.
"Добро пожаловать, семья. Нас связывает не кровь, а традиции. Обычаи, которыми мы живем, которые мы бережно храним и передаем нашим детям, когда они достаточно подрастут. Традиции - это все для этой семьи, и поскольку вы являетесь ее частью, у вас нет другого выбора, кроме как ценить и жить по нашим правилам".
Я сглотнула.
"Я понимаю, что с тех пор, как мама ушла, все стало не так, как раньше", - продолжила она. "В конце концов, она была сердцем нашего праздника, но, несмотря на все препятствия на моем пути, я все равно стараюсь делать все, что в моих силах".
"И у тебя это так замечательно получается!" воскликнула Труди с ликованием, хотя что-то в ее речи звучало принужденно.
"Спасибо тебе, сестра. Я рада видеть, как растет наша семья", - она посмотрела на меня, и по какой-то причине по моему позвоночнику прошла дрожь.
"Может, помочь вам подать ужин?" спросила я, чтобы неловкий момент прошел быстрее.
В ответ все засмеялись.
Смущенная, я посмотрела на Маттео, но его выражение лица было пустым.
"Итак, семья. Пришло время для нашей традиции. Пожалуйста, откройте свои коробки".
Все сразу же схватили коробки, стоящие перед ними, и я сделала то же самое.
Я подняла верхнюю часть и поняла, что она пуста. Я посмотрела на мамину, и она тоже была пуста. Как и у папы, Маттео и, похоже, у всех остальных.
За исключением Тео.
Он опустил крышку и положил руки на стол. Тетя Маргарет встала и подошла к дяде, чтобы достать то, что лежало в коробке.
Нож.
Она улыбнулась Тео, который повернул руки так, чтобы ладони были обращены вверх. Ножом она разрезала сначала его левую руку, затем правую. Тео поднял руки над стоящей перед ним тарелкой, чтобы кровь из свежей раны собиралась в ней.
Я почувствовала невероятное беспокойство, меня чуть не стошнило. Самым странным во всем этом было то, что никто не реагировал. Они оставались неподвижными, сидели, смотрели. И когда я оглядела комнату, я поняла, что делаю то же самое.
Я открыла рот, чтобы заговорить, но слова не выходили. Я попыталась пошевелиться, но мое тело не слушалось. Мы продолжали смотреть, как тетя Маргарет обмакнула указательный палец в кровь и начала рисовать странный символ на лбу Тео.
Она шептала слова, которые я не понимала, и когда она закончила, Тео наконец встал со стула, и они обнялись.
"На этот год ты будешь моим. Если ты окажешься достойным, мы все встретимся снова во время нашего праздника в следующем году", - сказала она.
Остаток вечера показался еще более странным. Тетя Маргарет повела Тео наверх, где ему вымыли и зашили руки. После их возвращения работники кухни начали подавать еду.
Там было жаркое, гусь и утка. Картофельное пюре, подливка и стручковая фасоль. Пудинг, пироги и печенье. Еда, которую вы могли бы найти, если бы искали праздничный ужин в Интернете.
Семья начала смеяться и накладывать еду на свои тарелки.
Но никто не ел. Я даже не уверена, что хоть что-то из еды было съедобным.
Они просто разыгрывали званый ужин, и хотя я знала, что что-то не так, хотя я чувствовала, как внутри меня растет и крепнет страх, я не могла ничего сделать, кроме как присоединиться. Присоединиться к фальшивому ужину и фальшивому смеху. Как будто что-то другое управляло мной.
Так продолжалось до поздней ночи, когда мы, наконец, начали прощаться. Мы обнялись, поцеловались, пожали друг другу руки, а затем каждая семья села в свои машины.
---
"Мэл, ты должна слушать очень внимательно. Как только мы окажемся достаточно далеко, мы забудем все, что произошло сегодня ночью", - спокойно говорила моя мама, когда мой отец начал выезжать с подъездной дорожки.
"Мама, что за черт? Что это было? Почему..." Я почувствовала, как мое сердце бешено колотится в груди. Все мои мысли разбегались.
"Мэл, послушай!" крикнул мой отец. Он держал руль так крепко, что костяшки пальцев побелели. Он изо всех сил старался не дрожать, медленно давя на газ. Тетя Маргарет стояла на крыльце и наблюдала за нами.
Остальные члены семьи были внутри своих машин, все перед нами. Кроме Тео. Я видела его через окно. Он стоял там с выражением страха и безнадежности в глазах.
"Это не наша семья. Мы не родственники этих людей. Мы приезжаем сюда каждый год. Мы не знаем зачем. Однажды нас обманули, и с тех пор каждый год в этот день мы садимся в машину и приезжаем в этот дом", - сказала моя мама.
Я хотела что-то сказать, но решила промолчать.
"Мы забываем обо всем, как только уезжаем, а на следующий год снова едем сюда. Что бы мы ни делали, им удается вернуть нас сюда. Мы считаем, что то же самое происходит и с другими людьми, которых ты считаешь своими тетями и дядями, но мы не знаем наверняка", - продолжила она.
"У нас нет выхода из этого. А теперь они решили, что ты уже взрослая", - сказал мой отец. Он ехал так медленно, что я все еще могла видеть Маргарет, машущую рукой через наружное зеркало машины.
"Папа, почему ты едешь так медленно", - прошептала я. Вид ее пугал меня еще больше. Все мое тело словно одновременно замерзло и горело.
"Как только мы выедем на улицу, мы забудем. Мы просто хотели, чтобы ты знала, даже если ты забудешь, что нам очень жаль, и мы должны были сказать тебе об этом раньше. Мы думали, что у нас есть еще год, прежде чем они объявят тебя совершеннолетней".
"Что будет с Тео?" наконец осмелилась спросить я.
"Возможно, мы увидим его снова в следующем году. Если у него все будет хорошо. Если она будет счастлива. Она позволит ему уехать, и его заменит другой член семьи".
Но ведь все эти годы я не забывала наши странные семейные ужины. Хотя… Я никогда не была частью настоящей традиции. Я была с детьми, и тогда меня это раздражало, но не ужасало.
Все эти мысли проносились у меня в голове. Маттео знал, что что-то не так, но он не мог передать это, не мог вспомнить все. Я закрыла глаза, пока мы ехали по улице и поворачивали. Я задерживала дыхание почти всю дорогу, пока мы не выехали на шоссе.
"Ты когда-нибудь был избранным?" наконец спросила я. "Оставался ли кто-нибудь из вас с ней?"
Я знала, что в этом мало смысла, потому что если бы мои родители уехали на год, я уверена, что вспомнила бы.
"Я так наелся, какой невероятный ужин", - вдруг сказал мой отец.
"Согласна. Как Марджи это делает?" - мама потирала живот и хихикала.
"Мама, папа?" прошептала я.
"В следующем году мы должны внести свой вклад, может быть, я смогу что-нибудь испечь", - продолжала она.
Больше они об этом не говорили. Говоря о семье, они только повторяли эту чушь о традициях. Конечно, я пыталась им рассказать, но они тут же все забывали и смотрели на меня так, будто я сошла с ума.
Но я все помню.
Я не знаю точно, почему. Может быть, потому что технически я присоединилась к взрослым на год раньше. Я знаю, что мои родители тоже должны помнить где-то глубоко внутри себя. Я замечаю, как у них дергается глаз, когда я говорю о Маргарет или других членах семьи.
Я уже столько всего перепробовала, но убедить их кажется почти невозможным. В конце концов я сдалась и решила начать искать Маттео.
Пока что мне не повезло. Нет номера телефона, и я не нашла ни одной его социальной сети.
Дошло до того, что я почти начала верить своим родителям. Поверила, что мне все привиделось, что я схожу с ума.
Однако почти перед тем, как сдаться, я обнаружила кое-что еще.
Я вспомнила, что один человек никогда не появлялся на ужине.
Дядя Тобиас.
И снова, после долгих поисков, я нашла кое-что об этом человеке, который, как мне кажется, не является нашим родственником. И я верю, что какая-то его часть знала, с чем он мог столкнуться в тот день.
Он так и не появился, потому что покончил с собой в день семейного ужина.