Показалось?.. Малахов на всякий случай оглянулся, вполголоса выматерился: так и есть!.. Русалка, твою ж!..
Как раз от того, что русалка, Малахова обдало жаром… Тёмно-русые волосы укрывали плечи, спину, – ниже пояса… Да что ж такое! Сколько раз говорить Заярному, чтоб – ни одной!!!
Присмотрелся внимательней. Твооою ж!.. И грудь полуголая, – так, маечка-обдергайка… Русалка без зазрения совести развешивала на кусте боярышника выстиранную камуфляжную куртку. В большом синем тазу – целая гора таких же курток, из чего ясно следовало, что Заярный оформил русалку прачкой. Лодырь. Только и думает, как бы здесь, на позициях, с комфортом устроиться. Ччёрт рукожжж!.. Ну, короче, не из того места у Заярного руки растут, – вечно ищет, кто бы камуфляж постирал да кулешик сварил, ещё и тарелку бы после вымыл…
Малахов поспешно спустился к Луганке. Избегая смотреть на русалкину грудь, кляня разгильдяя Заярного, – из-за него вот приходится делать вид, что не видишь, как сквозь майку… твёрдые, круглые соски… – Малахов рявкнул:
- Ты что здесь делаешь?
Девчонка обернулась, жалко и беспомощно прикрылась ладонями. Твооою ж!.. – заметила всё же его отчаянный, мимолётный взгляд… Медленно, понимающе опустила глазищи серые. Сквозь испуганную растерянность – чуть приметная, вздрагивающая полуулыбка: увидела всё, что ей надо было… заметила его взгляд. Ответила дерзко-вызывающе:
-Не видишь? Стираю.
Малахов, – втайне торжествуя, в отместку, – негромко представился:
-«Ковыль», командир отряда.
Ожидал, что она снова растеряется… Его позывной – «Ковыль» – все знают. А девчонка не спеша собрала волосы, окинула его откровенно любопытным взглядом, протянула:
- Слыышала… И – что?.. Стирать нельзя, – форму вот ребятам?.. Не видишь, жара какая стоит! От пота и пыли куртки и штаны колом стоят. – Задержала взгляд на его такой же запылённой форме, кивнула на брюки, усмехнулась бесстыдно: – Снимай, и тебе постираю, мне не трудно.
Подняла тяжёлый таз, – Малахов удивился, как легко это у неё получилось, – прошла к невысокой дикой яблоне, стала развешивать на ветках выстиранные куртки.
Малахов закурил. Прищурился:
- Откуда языкастая такая?
-Учительница я. – Сероглазая девчонка немного смутилась, уточнила: – На последнем курсе училась. – Сорвала с куста и быстро натянула свою уже полувысохшую куртку, жёстко объяснила: – В лагере мы были, на практике. На Донце. Игорь с мальчишками на заре на рыбалку пошли. Удочки сделали, – настоящие! Игорь научил, он всё умел. Ещё селом шли, – артобстрел начался… Егор и Игорь… на улице прямо… А Саню и Дениса Луговых, – братья они, – в больницу успели. Денис ночью, от ран и потери крови… А Саня – младший он, в третий перешёл, – с тех пор разговаривать перестал… Жив остался, – Денис прикрыл его. – Голос её как-то безотрадно задрожал: – Мы потом детей из лагеря вывозили… а они стреляли.
Малахов потемнел. Он помнил то лето, когда ВСУ работали системой залпового огня по небольшому селу на берегу Донца… Глухо спросил:
- Игорь – это кто?
-Однокурсник. – Девчонка вскинула глаза: – Муж. Думали, в ноябре – свадьбу…
Малахов сломил зонтичную верхушку купыря:
- Ты вот что… учительница. Как тебя?..
Русалка вздёрнула нос:
-Любовь Алексеевна я. А позывной – «Любава».
Твоою ж… – позывной!..
-Что постирала ребятам, – молодец. Только к утру чтобы тебя в отряде не было. В смысле, – и духу твоего чтобы не было.
Наспех собранные волосы её тяжело упали на спину. Малахов кивнул:
- И косы свои береги! Редкость нынче, – чтобы вот так… до пояса прямо.
- Я – ополченка! И никуда из отряда не уйду.
Малахов потёр ладонью глаза:
- Батя с мамкой знают, где тебя носит, ополченка?
Заметил, как снова задрожали губы… Пожалел, что спросил, да поздно было…
- Батя с братом – ещё в 2014-м… Когда за Луганский аэропорт… А мать прошлой зимой, – она акушеркой была, к Макарухиным бежала, у Насти роды к утру начались… Сдетонировал боеприпас ВСУ. Я кровь успела сдать, – у нас с мамой одинаковая группа… была. Но не помогло…
Малахов твёрдо сказал:
- В Степном учителей не хватает. Школа там почти уцелела, – за лето мужики крышу подправят… да окна вставят. Работать пойдёшь. А пока – в садик, я с заведующей поговорю.
Любовь… – как там её, – Алексеевна и не подумала, как оно положено, ответить командиру: есть!.. Тон – абсолютно не допускающий возражений:
- После войны пойду.
Ну, Заярный!.. Ну, вот где ты её взял, – на мою голову! Ладно. Я и из тебя к утру педагога сделаю, – вместе с этой «Любавой» в детсад отправлю, малых нянчить.
Взглянул исподлобья, процедил сквозь зубы:
- Я приказ дважды не повторяю.
Да что ж такое-то!.. Смотался, называется, на денёк своих проведать, – с конца весны не видел Маринку с дочкой, Катюшкой. Катюшке недавно пять лет исполнилось, и он успел купить в Луганске большую куклу, красивую, с глазами синими, косами льняными, в сарафане красном и рубахе вышитой, – сам залюбовался… Припёр её на позиции, невозмутимо молчал, когда мужики потешались… Замирал от счастья, представлял Катюшкину радость. К дню рождения дочкиному не успел, но всё же выбрался в свой шахтёрский посёлок. Маринка с дочкой целый вечер рассматривали куклу, по-своему косички заплетали… Катюшка и заснула с куклой, – Дашей они её назвали…
А вернулся в отряд… Серёга Заярный накомандовал. Мало – там, на берегу, – ополченки этой… «Любааавы»… Малахов оторопел: в полуразбитой шахтёрской столовой… летящей походкой – между столиками с сидящими ополченцами… Ещё одна! Рыжеволосая только, улыбчиво-смелые глаза… Доложила:
- Суп вермишелевый. С тушёнкой. Я наливаю, командир?
-Заярного – ко мне!
Говор вперемешку с гоготанием чуть стих. Серёга ухмыльнулся, вылез из-за стола. Подошёл вразвалку, негромко поинтересовался:
- Что не нравится, командир?
- Бабы твои не нравятся. Не понял? Утром чтобы ни одну я в отряде не видел, – ни ту, что ты в прачки нанял, ни эту. Ещё их мне здесь не хватало!
Заярный улыбался:
- А то – хватало! Суп вот… и стирать, – сам будешь?
Малахов с трудом сдержал ярость:
- Надо, – значит, буду. А баб чтобы не было. Тут тебе не база отдыха, – война, вообще-то. Не заметил?.. Одно на уме!
Заярный насмешливо прищурился:
- У тебя, можно подумать, другое на уме.
Малахов возвысил голос:
- Значит, так, Заярный. Девчонок – отвезти…
- Ты б ещё сказал, – завезти!.. Это ж тебе не котята! Куда я их отвезу, командир! Прибились вот к нам… Ополченки.
- Прибились! Хорош брехать, Серёга! Где ты их нашёл?
Заярный перекрестился:
-Вот, – не сойти мне!.. Сами пришли, из Луганска, сказали. В штабе были, у «Коршуна». А я что! – Примиряюще хлопнул Малахова по плечу: – Да пусть воюют, Валер. С ними как-то…
Из глаз Малахова – молнии. Серёга заторопился объяснить:
- Суп вот… Опять же, – форму постирать, Валер! Давай – супца?.. Я попробовал: вкусно! Прям как дома, ещё и укропчиком она его… Марийка, – «Мальва» позывной у неё, – укропчика раздобыла!
-До утра чтобы. Ясно? Вместе с позывными.
А утром Малахов замер: с берега, как ни в чём не бывало, поднимались эти… Мальвы…как их там, – Любавы…
Вчерашняя русалка взглянула на него, поправила коротко остриженные – за ночь!... – тёмно-русые волосы. Сердце у Малахова почему-то оборвалось.
Продолжение следует…
Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6