В доходном доме-корабле была квартира философа Николая Бердяева. Веком раньше на этом месте жили мать Тютчева и отец Пестеля… А еще это – архитектурный курьез.
Армянский переулок №1/8, арх. В. А. Властов и П. К. Микини, 1901, 1905 гг. Дом Микини.
Бросается в глаза дом на углу Армянского с Кривоколенным. Угловой эркер венчает невиданный в наших краях купол, похожий на пагоду. Под ним – рельеф с двумя морскими девами на фоне волн… по крайней мере, мне так кажется. Чтобы разглядеть прелестных нереид как следует, надо иметь телескоп.
Этот «носатый» дом с морским рельефом называют еще «домом-кораблем». Гражданский инженер Микини его строил для себя и для семьи. Потому Петр Карлович мог себе позволить архитектурные чудачества.
Чудак-философ Николай Бердяев был самым знаменитым жильцом дома-корабля. С 1908 по 1911 год – за десятилетие до «философского парохода» – Николай Александрович снимал тут двухкомнатную квартиру в «Меблированных комнатах Тимофеевой», со стороны Кривоколенного переулка. Безденежный, но элегантный господин с супругой в мятом бархате принимал по вторникам у себя в комнатах блестящих собеседников – Андрея Белого и Владислава Ходасевича, Павла Флоренского и Сергея Булгакова, Льва Карсавина и Ивана Ильина.
Когда Бердяев бросался в диспут, элегантность пропадала. Философ нервно дергался, и изо рта вырывался, пугая гостей, огромный красный язык (шутили, что оратор взял эту привычку после того, как столкнулся с дьяволом). Десятилетия спустя Бердяев, на допросе, будет так пугать товарища Дзержинского; профессор даже собственный допрос сумеет превратить в «часовую лекцию». Бердяева отпустят из тюрьмы и отошлют подальше, за пределы социалистического государства…
Революция ворвалась в дом Микини и «уплотнила» господ в пятикомнатных квартирах с модерновыми лепнинами, с паркетами и ванными. Часть интерьеров (и часть коммуналок!) дотянула и до наших дней. Каких-то три десятилетия назад фотограф снял сквозь подворотню: на веревочке во дворике сохнет белье…
Место старинной «колониальной лавки» на углу заняла допотопная булочная. Она работала десятки лет, чуть ли не до 90-х, и старожилы до сих пор помнят пахучие булки с изюмом и пухлую бабульку-продавщицу с родинкой на щеке.
Здание, созданное на рубеже веков – это сплав эклектики с модерном. Стены постройки оживляют мускулистые грифоны, львы, грызущие замковое кольцо, и вензель с буквой «М» (фамилия владельцев). Этот Петр Микини строил и другие памятники начала века: дом адвоката Плевако на Новинском бульваре или «дом со зверями» на Чистопрудном бульваре (правда, зверей создал не он, а художник Вашков).
Особенно богат на модерновые детали вход со стороны Армянского: цветет и извивается чертополох из чугуна, и черный козырек поддерживают на цепях кронштейны – морские коньки. Раньше, рассказывает сторожил, у них имелись головы. Зимою с этих морд свисали длинные, нелепые сосульки.
Среди советских жильцов дома был и академик – изучавший полимеры химик Сергей Медведев…
Впрочем, история этого места древнее, чем XX век и модерновые украшения. Среди людей, связанных с домом, мы найдем знакомые фамилии.
Прежние дома и жители
Первой, насколько документы позволяют проследить, была старинная семья дворян Лачиновых. Во времена Екатерины, через брак, усадьба перешла к герою Измаила графу Александру Санти.
Это был сын Франца Санти, который стал отцом русской геральдики, но загремел из-за интриг в Сибирь на 14 лет и сидел там в остроге.
При Павле I в доме Санти квартировал московский почт-директор Иван Пестель. Очевидно, он привез сюда четырехлетнего сына – декабриста. В «Росписи государственным преступникам» Павел Пестель займет почетное первое место как самый опасный.
Пестель-отец при Александре I будет многолетним генерал-губернатором Сибири и прославится как наместник-грабитель. Вряд ли справедливо («лихоимцу» достанутся только долги).
В 1831 году эту усадьбу купила у Санти Екатерина Тютчева – мать гениального поэта. Федор Иванович послал на этот адрес много писем из Европы. Сам же он не мог тут навестить родителей. Однако детство дипломата пролетело в двух шагах – в другом конце Армянского переулка.
В 1856 году старинный дом купили два известных русских публициста – Михаил Катков и Павел Леонтьев. Здесь находилась редакция их газеты «Московские ведомости» и журнала «Русский вестник». Редакцию посещали такие персоны, как Гончаров, Салтыков-Щедрин, Аксаков, Мельников-Печерский… Тургенев посылает в «Русский вестник» свой роман «Отцы и дети», Лев Толстой – начало «Войны и мира».
С таким «послужным списком» дом Каткова мог бы сделаться местом паломничества… а получилось наоборот. «Непетербургское, но грозное издание» с годами стало возбуждать ненависть «прогрессивной» общественности. Ведь Михаил Никифорович превратился в ее грозного противника. В 60-х он прошел путь «слева направо».
Его дом вошел в поэзию…
Дом на углу Армянского – в поэзии
Над Москвой луна сияет,
Словно медный таз,
И старушку созерцают
Звезды сотней глаз.
Снится Кучка ей боярин…
Грозный… Годунов…
Галл кичливый… злой татарин…
Михаил Катков;
Снится ей Борис Чичерин…
Буйные стрельцы –
Наших дней и дней минувших
Ярые бойцы…
Тишина царит повсюду,
Только где-то псы
Заливаются да полночь
Гулко бьют часы…
Чрез Армянский переулок
Путничек спешит;
Под его ногой сердито
Мерзлый снег хрустит;
«Типография Каткова» –
Надпись видит он
И, какой-то безотчетной
Робостью смущен,
Шаг свой быстро ускоряет…
Сквозь ночную тьму
Тень Булгарина кивает
Головой ему.
Оговорюсь: в истории этого дома больших поэтов не было (Тютчев даже не доехал, Ходасевич с Белым находили для стихов другие темы). Но невеликие поэты – появлялись. Эту балладу про катковское издательство написал второстепенный стихотворец 1860-х годов Николай Страннолюбский.
Следующие стихи просятся в рубрику «графомания», но интересны как курьез. На исходе XIX века через Московский почтамт (это совсем рядом!) прошло письмо со стихотворным адресом.
Во Московской во столице,
Рядом с улицей Мясницкой,
Пролегает небольшой
Переулочек прямой,
Под названием Армянский,
Стало-быть не Итальянский.
В переулке в этом самом
На боку, кажись, на правом
Дом стоит такой старинный
И не то чтоб очень длинный,
Фабриканта, гражданина,
Композитора Микини.
В этом доме многолюдном
Наверху, на месте чудном,
Мой знакомый поживает.
Письмо это прожидает.
Передать его желаю
Бондаренко Николаю.
К чести старинных почтальонов надо сказать, что письмо все-таки дошло до господина Бондаренко, живущего в доме Микини. В 1870-х Катков продает домовладение Карлу Карловичу Микини: учителю музыки и предпринимателю (бывают и такие комбинации!).
Одним из сыновей «фабриканта, гражданина, композитора Микини» будет знакомый нам инженер-архитектор. Он сломает старый дом и выстроит то, на что мы теперь глядим. С «пагодой» и нереидами.
Читайте также:
Чтобы не пропустить любопытных статей, подписывайтесь на канал! Каталог всех моих статей по рубрикам – в оглавлении.
#архитектура #история #история москвы #москва #старые дома #интересные факты #модерн #бердяев #тютчев #декабристы