— Ну, держи, — соседка Ольга Николаевна протянула Марии связку ключей. — Этот вот от дома, этот, большой — от сарая, там навесной замок-то. А ключ от почтового ящика я тебе потом занесу. Он у меня остался, я почту чуть ли не каждый день проверяла... Как иду мимо, так и проверю.
— Спасибо вам, — улыбнулась Маша, взвесив ключи на ладони.
— Ты надолго? — заглянула Ольга Николаевна в Машины глаза. — А то, может, насовсем? Родной дом все-таки.
— Нет, я на недельку всего. Работа у меня, дела...
— Ну да, ну да, — закивала соседка, погрустнев. — Это понятно. А в доме чисто, я прибирала. Вот до огорода руки не дошли, ты уж извини, Мария! В прошлом году мы там картошку сажали, так порядок был... А в этом не стали, трава наросла до пояса. Я ведь тоже немолодая, силы не те. Еще и Колька, муж-то мой, приболел.
— Что вы, Ольга Николаевна, — Маша коснулась плеча соседки. — Спасибо вам огромное за то, что приглядываете.
— Как же не приглядеть-то! — удивилась соседка. — Мы с твоей бабушкой столько лет бок о бок прожили, лучше родни стали. Я ж и на могилку к ней хожу, без присмотра подружку не бросаю...
Маша смутилась. Она сама была на кладбище больше года назад.
— В общем ты, Машенька, хозяйствуй тут, — сказала соседка, — а я пойду. Как управишься, приходи! Посидим, Ксению Ивановну нашу вспомним.
— Я приду, — заверила Маша пожилую женщину.
— И вишенку полей, не забудь, — соседка указала на вишневое деревце, что росло перед домом. — Жарко теперь, земля сохнет...
Маша кивнула и пошла в дом. Оглянулась на вишню, покрытую пыльными бусинками мелких ягод: не забыть бы полить ее, в самом деле!
Дерево это покойная бабуля почему-то особенно любила, и даже называла человеческим именем — Машенькой, как внучку. За что такой почет обыкновенному деревцу, Мария не знала. Бабушка-то, может быть, и рассказывала, да забылось оно со временем.
Оставшись одна, Маша долго бродила по дому: трогала старые вещи, которые уже соскучились по теплу рук, протирала пыль на шкафах, куда не добралась соседка Ольга Николаевна (не потому, что поленилась, а просто ростом не вышла, да и возраст дает о себе знать), потом начала перемывать полы... Вдруг спохватилась, в очередной раз глянув на часы — стрелки-то стоят на месте. Забыла завести! А соседка ждет!
— Как неудобно, — бормотала Мария, оставив ведро с водой посреди комнаты. — Ладно, потом домою...
Вернулась она поздно. Никак не получалось уйти раньше, да и не очень-то хотелось — у соседки оказалось столько историй о бабушке, о Ксении Ивановне. И грустных, и страшных, а то и таких, что живот надорвешь от смеха. В общем, вернулась Маша в бабушкин дом, да и легла спать.
Проснулась посреди ночи. Что это? Девушка приподнялась на кровати (панцирная сетка громко заскрежетала, предательница). В спальне было темно, только выделялся на фоне беленой стены черный прямоугольник дверного проема да смутно угадывался справа в углу массивный платяной шкаф.
От тишины звенело в ушах. Маша затаила дыхание, и тогда снова послышался странный скрежет — будто кошка скребется, просится в дом. Звук шел из другой комнаты. Может быть, и вправду кошка? Была у бабушки кошка, да ушла куда-то после похорон хозяйки, заскучала — промелькнуло в голове.
Девушка Маша была не из пугливых. Она вскочила с кровати, зажгла свет и выглянула в темную комнату. Нахмурилась, заметив, что форточка почему-то открыта. Непорядок.
— Комары ж налетят!
Маша, скрипя половицами, прошла к окну и остановилась в удивлении: в форточке торчала вишневая ветка.
Это что еще за новость? Как она сюда попала?
Мария аккуратно, стараясь не сломать, убрала жесткую ветку за окно. Разрослось дерево, наверное. Обрезать бы ветки эти, а то ветер подует... Как бы стекла все не повыбило!
Справившись с вишневой веткой, Маша обтерла ладони о ночную рубашку и снова легла.
А наутро как вспомнила про ветку в окне, так всплеснула руками — совсем забыла вишню полить! Эх, пустая голова!
Наскоро одевшись, побежала к колодцу. Принесла к вишневому деревцу воды.
— Ты уж извини, тезка, замоталась я вчера... Пей, Машенька-вишенка.
Поток ледяной колодезной воды опрокинулся под дерево, намочил неровный ствол и сухие травинки вокруг, забрызгал голые ноги. Мария ойкнула — холодно!
— Ну вот, — сказала она удовлетворенно, когда из ведра вылилось всё до последней капли, и неторопливо вернулась в дом. Как-то особенно хорошо было этим утром, спокойно. Наверное, это бабушкин дом так действует, решила Мария. Родной дом. Может, и права соседка. Бросить всё и переехать. Живут же тут люди!
Села у окна, задумалась о чем-то — и сама бы не сказала, о чем. Потом засмеялась своим мыслям: какие глупости! Но особенное настроение — чувство спокойного, уверенного счастья — не покидало Марию до самого вечера. А как потемнело за окном, Маша отправилась в кровать и немедленно уснула.
Ночью снова проснулась от осторожного стука в окно. И когда Маша прошлепала босыми ногами к окошку и протянула руку, чтобы коснуться упрямой ветки, в ее ладонь легли вишни — крупные, плотные. Отродясь на бабушкином дереве таких не росло. Ну надо же!
=====