Продолжаю анализировать фильм «Чародеи». Почему новогодняя музыкальная комедия выглядит серой и унылой? Почему этот фильм вызывает у зрителей неоднозначные впечатления?
Самой слабой стороной данного фильма я считаю визуальную составляющую, а также подбор и игру актеров. Все эти аспекты исключительно на совести режиссера, Константина Бромберга. Я убежден, что другой, более подходящий, опытный режиссер снял бы этот фильм гораздо лучше. Однако, есть одна важная вещь, в которой режиссер не виноват. Дело в том, что этот фильм был снят слишком поздно.
Повесть «Понедельник начинается в субботу» Стругацких, по мотивам которой они же написали сценарий «Чародеев», вышел в 1965 году. Вот именно тогда и нужно было бы снимать этот фильм.
Шестидесятые – особое время в советском кинематографе и советской жизни в целом. Фильмы светились оптимизмом и радостью, даже выглядели они как-то по-другому. Не знаю, может пленка использовалась другая, либо технические процессы, но цвета были очень яркими, контрастными, картинка очень отличалась от фильмов 80-х. Те же «Чародеи», снятые в эстетике и цветах 60-х, смотрелись бы на порядок лучше.
Впрочем, цвета, это еще не всё. Я уже писал об унылости чародейского НИИ НУИНУ, причем, дело не только в серости интерьеров, но и в НИИ, как месте действия фильма.
В шестидесятых годах к ученым и институтам было несколько другое отношение, чем в конце 70-х – начале 80-х, на излете брежневского СССР. Было гораздо больше уважения и престижа. Человек недавно расщепил атом, полетел в космос, кибернетика перестала быть «псевдонаукой», а научная фантастика стала самым популярным жанром. Ученые представляли собой тех самых шестидесятников, «физиков и лириков», молодых людей с книгой и гитарой, с открытыми, светлыми лицами, покоряющих глубины океанов, пространства тайги и вершины гор.
Престижно было быть ученым-ядерщиком, инженером, студентом политехнического института. Эти молодые люди верили в себя, в них верили другие люди, они двигали страну вперед.
Такими их и изображали в массовой культуре. Молодыми энтузиастами и романтиками. В повести Стругацких им скучно дома на выходных, ведь на работе интереснее. В драме «Девять дней одного года» ученые совершают настоящий подвиг, буквально жертвуя жизнью ради науки. Даже в комедиях ученые показываются с любовью и уважением, исключительно положительно.
В «Три плюс два» ученый-физик Сундуков умен, хорош собой, при деньгах (у него новенькая «Волга»). Да, несколько циничен и «сухарь», но в отличие от своих легкомысленных друзей, занятых курортной романтикой, он что-то изобретает, и даже на отдыхе, во время рыбалки, думает о своей работе.
А образ Шурика, проходящий через фильмы всего десятилетия?
В «Наваждении» он увлеченный студент политехнического института, на отлично сдающий экзамены. И таких как Шурик, большинство. И девушка Лида, и студенты из эпизодов, которые увлеченно решают уравнение, исписывая стены и пол мелом. Студент-разгильдяй в фильме один и он будет посрамлен.
В «Кавказской пленнице» Шурик уже не «физик», но «лирик», на каникулах собирающий фольклор на Кавказе. Девушка Нина – «студентка, комсомолка и красавица» - на каникулах занимается туризмом в горах, а не какими-нибудь психо-половыми проблемами или «шоппингом».
В фильме «Иван Васильевич меняет профессию» (это уже 1973 год) Шурик постарше и женат, но все такой же увлеченный ученый-изобретатель, явно положительный главный герой фильма.
В фильме «Человек из ниоткуда» 1961 года, главный герой – молодой ученый-антрополог, показан очень тепло, с уважением и любовью. Конечно же, он энтузиаст, конечно же, он не сидит в кабинете, а находится в горах Памира в экспедиции, рискуя здоровьем, а все удивительные события фильма, это его видения после полученной травмы. И все эти видения – о его работе (как и у Шурика в «Иване Васильевиче»).
Общая черта всех этих фильмов, это то, как показаны герои, чем они занимаются. Да, фильмы могут быть и про любовь, и про всякие приключения и отношения, но герои обязательно учатся и работают, причем, эта работа или учеба обязательно показаны и являются основой характера героя и, часто, происходящих событий.
Ученая молодежь часто показывается противостоящей косному руководителю, бюрократам и карьеристам. Из этого противостояния они выходят победителями. В фильмах часто фигурирует положительный образ «старорежимного» старичка-профессора с седой бородкой, который с умилением глядит на молодого энтузиаста, видя в нем свою смену, свое продолжение. Однако, этому не суждено было сбыться.
К концу семидесятых все кардинально поменялось. Поблекли краски фильмов, поблекли энтузиазм и положительный образ ученых с их институтами.
Шестидесятники постарели, но так и не стали теми седовласыми и мудрыми профессорами. Они превратились в тех самых унылых «человеков-пиджаков», бюрократов и карьеристов, с которыми когда-то боролись. Они выгорели и подрастеряли былой энтузиазм, они уже не ходят в походы и экспедиции. Максимум, могут, сидя дома, поныть песни Окуджавы под гитару. Они растолстели, облысели, поскучнели, их глаза погасли. Новой поросли молодых энтузиастов не появилось, страна шла к своему разложению и распаду.
Кино, естественно, отразило жизнь. Начиная с середины 70-х, НИИ и прочие конторы показаны унылым местом, где люди отбывают свой срок с девяти до пяти, занимаясь чем угодно, кроме работы. Работа, как правило, не показывается. На первый план выходят любовные интриги. Сотрудники с куда большим жаром обсуждают сплетни или решают, кому достанется гараж в кооперативе, чем рабочие проблемы. Да и проблем у них рабочих нет. Максимум, начальница пожурит за неряшливо сделанный отчет, как в «Служебном романе». Сотрудники показаны валяющими дурака в рабочее время, женщины наводят красоту (буквально во всех фильмах), торгуют шмотками друг с другом, ходят по магазинам и сплетничают, сплетничают.
Мужчины, в принципе заняты тем же самым, перекурами да разговорами. Работа делается с явной неохотой и на отъ…, пардон, на отстань. Часто начальник в фильме вынужден буквально требовать от подчиненных заняться своими прямыми обязанностями в рабочее время.
К началу-середине 80-х ситуация еще больше усугубляется. Появляется масса однотипных карикатур в «Крокодиле», в которых над всем этим «офисным планктоном» из младших и не очень научных сотрудником уже напрямую глумятся, показывая их явными бездельниками, чуть ли не паразитами.
Престиж ученых и НИИ падает до нуля. Обывателю внушается, что лучшее, что можно сделать со всей этой публикой – отправить их на овощную базу, перебирать гнилую капусту, и то больше проку будет. Да обыватель и сам понимает, что все эти инженерА да прочие ученые, по жизни неудачники, не приспособленные к жизни. Да, дурака валяют в своих пыльных панельных корпусах, но и получают копейки, обязаны кланяться автослесарю, сантехнику, да продавщице-хамке, которая стала хозяйкой жизни.
В фильме 1983 года с весьма неубедительной концовкой, «Блондинка за углом» как раз и показана такая фигура – малахольный ученый Николенька, человек-карикатура с нелепым уже, смешным на тот момент энтузиазмом, в который невозможно поверить, живущий в фактической нищете с родителями, без штанов, как метафорой жизненных итогов.
И вот, по сценарию типичных шестидесятников, братьев Стругацких, в 1982 году, снимают фильм «Чародеи», про ученых некоего НИИ, не сатиру, не мелодраму или криминальную драму, а веселую новогоднюю сказку. Про учреждение и сотрудников, которые к тому времени, в общественном сознании воспринимаются уже по определению, как нечто скучное и негативное. Причем, режиссер Бромберг, которого я ругаю за халтурные съемки, в принципе, снял вполне достоверное НИИ с достоверными сотрудниками в духе эпохи.
В НУИНУ работают все те же престарелые бюрократы и карьеристы, что и в остальных НИИ 80-х, энтузиазма ни у кого нет, включая молодежь, которые отбывают трудовую повинность, дружно разбегаясь в шесть, а на рабочем месте занимаются все тем же – интригами, наведением красоты, сплетнями.
Главная героиня бегает в рабочее время звонить жениху на почту, ее друзья бегают для нее за билетами, проводятся скучные собрания по поводу работы и чуть более оживленные – по поводу самодеятельности. Все как везде, но еще песни с танцами и волшебство, которые смотрятся здесь абсолютно чужеродными. И не удивительно, ведь Стругацкие писали совсем про других людей из другой эпохи, для которых работа была весела и увлекательна, а научные чудеса затмевали чудеса сказочные.
Думаю, если бы тот же самый Бромберг снял ту же историю хотя бы лет на десять раньше, пускай в столь же невзрачном визуальном стиле, в тех же стенах, но с героями и атмосферой 60-х, фильм бы получился гораздо более веселый и радостный, искренний, без фальши.
Еще читайте по теме:
"Чародеи": сказочный мюзикл в унылой обстановке
