Наш рассказ посвящен одной встрече...
Предисловие
Представьте! 19 век уже добрел до конца 50-х. По рельсам России с недавних пор пыхтит паровоз. В вагоне второго класса с мягкими диванами едет писатель Иван Сергеевич Тургенев, автор нашумевшего романа «Рудин» (1855).
В этот момент подумалось: известный, холеный, с иголочки одетый Тургенев в вагоне всего лишь 2-го класса. Да уж, не могу представить!
Вот Толстого могу. Лев Николаевич так вообще рассказывал в письме: <…> Пришлось от Горбачева ехать в 3-м классе, было неудобно, но очень душевно приятно и поучительно». А посмотрите дату записи. «1910 г. Октября 28. Козельск».
А что творилось в тех вагонах? «В вагоне душно, кашель — курят много, грохочут рельсы, качка, сна ничуть» (М. А. Пробатов «Снежные поля»).
А Толстому душевно.
Вот Шукшина вижу на полке, сидит, озирается, не знает чем заняться. Василий Макарович наверняка где-то встретил сельского киномеханика Василия Егорыча Князева, которого жена в сердцах назовет Чудиком в одноименном рассказе.
А Тургенева – нет, увольте.
Но кому-то посчастливилось сидеть в вагоне рядом с Тургеневым, Толстым, Достоевским или Шукшиным.
Часть первая
Так вот! В любые года, в любых направлениях, в вагонах любого класса можно найти прелюбопытного собеседника. В той поездке напротив известного писателя оказался молодой образованный провинциальный врач, скажем, доктор Д. Обойдемся без фамилии.
Разговорились.
Незнакомец едет по делам – ему нужно узнать о новом актуальном лекарстве - средстве от Сибирскойязвы. Интересуется у Тургенева: мол, а Вы кто такой?
–Писатель.
–Ну это меня совсем не интересует, - вдруг заявляет доктор Д.
Нынче такая модель поведения с незнакомым пассажиром была бы в самый раз, а тогда…
Тогда так было не принято, да еще со старшими. Безошибочным писательским чутьем Иван Сергеевич определил «нового человека». Наверное, тогда в его голове появились первые черты Базарова, а может и весь Базаров целиком. А если так, представьте себе, – одна, вскользь брошенная фраза стала мотиватором знаменитого романа, да и возможно всего течения нигилизма.
Наблюдательный и чуткий Иван Сергеевич удивился не тому, что его не узнали, он поражен был самой манерой доктора разговаривать. Никаких авторитетов, никаких правил приличия, никаких условностей. «Сверхчеловек», да и только.
От такого впечатления нельзя не придумать Базарова, человека из плоти и крови деятельного, и способного переделать мир. С мастерством повара, готовящего новое блюдо, Тургенев знал, где подсыпатьть соли и перца. Он наполнил образ философским содержанием, взяв у Белинского - презрение к изящному искусству, у Бакунина - рвение к тотальному разрушению ценностей, у Герцена - требование решительных перемен.
Из многих источников узнаешь, как литература середины 19 века влияла на общество. Взрослый молодой человек не стеснялся сказать на людях: «Я хочу быть Базаровым». А кто-то другой наверняка промолчал, и про себя подумал: «А я уже Базаров».
В те времена не чурались называть себя литературными героями. Художник Сезанн, прочитав бальзаковский «Неведомый шедевр» (любимое произведение художников-модернистов), заявил о главном герое-художнике: «Френхофер — это я».
Часть вторая
Будь на месте Тургенева Достоевский – у того наверняка возник бы Петр Верховенский для романа «Бесы» – коварный и хитрый лидер революционного движения.
Будь на месте Тургенева Лев Толстой – тот точно бы вылепил Новодворова для романа «Воскресение», самого циничного и жестокого из заключенных, что встретил Нехлюдов. Ненависть как норма, еще куда ни шло, но у Новодворова завышенная самооценка, он мнит себя мессией, который ни в чем не знает сомнений: «Я <...> знаю тот путь, по которому должен идти народ, и могу указать этот путь».
Как же Тургенев разглядел своего героя, как смог его нарисовать? Базаров актуален уже полтора века! Редкий читатель сегодня вспомнит другие имена в романе, кроме Евгения Базарова.
Может все дело в затяжной войне отцов и детей? Может, мы не так прочли Притчу о блудном сыне в 15-й главе Евангелия от Луки?
Может знакомство с такими шедеврами как «Возвращение блудного сына» Рембрандта, «Отцы и дети» Тургенева, «Тихий дон» Шолохова, «Старший сын» Вампилова, «Блудный отец» Марка Брайена, автора, который на своей шкуре испытал, что такое долгая разлука с сыном, – ничему нас не учит, мы наступаем на те же грабли.
Может в школе нужно найти время для хотя бы одного урока о том, что может произойти после встречи писателя со случайным пассажиром.
Мой сын вырос, от меня уехал в другой город, а я все в том августе, все держу его в пеленках из роддома, перед подъездом и говорю: «Вот сынок, твой дом!»
Послесловие
За тенистыми дубравами, зацветшими прудами, пролесками, распаханными полями, кривыми дорогами и высокими сорняками Орловской губернии мой Тургенев уже бродит с ружьишком, уже услышал историю старика-оборванца Бригадира, уже намечает ему место в рассказе. Секрет прост. Соучастие в судьбе собеседника, попутчика, и глядишь, в тебе что-то да и раскроется, как бутон цветка на рассвете.
А сколько здесь интересных деталей. Вот любовь к русской литературе юному Тургеневу кто привил? Один из крепостных камердинеров, который ни в коем случае не будет забыт – чуть позже станет Пуниным в рассказе «Пунин и Бабурин». Но камердинеры были и у других детей, да что они потом написали?
Стало быть, вот вам искусство: увидеть человека перед собой.
#тургенев
#литература
#общение
#книга
#роман
#отцы и дети
#интересные факты
#культура