Из воспоминаний отца. Работал в бригаде молодой парнишка. Был ГРОЗ'ом, с работой справлялся и до поры до времени нареканий к нему не было. Но однажды он не в меру переоценил себя, от зазнайства нос кверху задрал, за что и поплатился.
Утренняя смена – во времена СССР она у нас была первая, т.е. ремонтная. Новогодних длинных выходных раньше не было и второго-третьего января (кому как повезёт) хочешь не хочешь, а иди на работу. Это сейчас Новый год в последние годы становится всё более и более пресным, атмосфера жизни меняется и отнюдь не в лучшую сторону. Возможно, со мной многие не согласятся, я высказываю лишь своё мнение. Новогодний праздник в 70-80-е годы – совсем другое дело и это был поистине Праздник с большой буквы! И даже в лихие 90-е, как бы не было трудно, весёлое праздничное настроение присутствовало.
Но вернёмся в шахту. Итак, советское время. В первые дни января вышел отец на работу с утра. В лаве идёт плановый ремонт: кто меняет шланги на секциях механизированной крепи, комбайнёр занимается зубками на шнеках, слесари в пускателях ковыряются. В общем, все при деле. С похмелья после праздника рабочего настроя нет ни у кого, но никто не жалуется.
На верхнем сопряжении работает отец, в помощники дали ему молодого шахтёра. В начале смены вроде всё шло нормально. Ну во всяком случае, относительно нормально, так как напарник норовил почаще отдыхать и пореже работать – видимо, сказывался послепраздничный «отходняк». С ленью, но всё-таки работал. А к середине смены лень совсем парня одолела, труд стал в тягость.
Кузбасс поддавливал, пробивали «органку». Выкопал парень приямок, да мало – до почвы не докопался. Отец забраковал его работу:
– Копай глубже. Такой приямок не годится – в штыбу стойка прослабнет.
Парень артачится:
– Так пойдёт. Кровля сядет и задавит.
Отец ни в какую:
– Долго мне со смерками стоять? Выкопай нормальный приямок, я замерю длину и пойду стойку рубить.
Парень возразил:
– Почему я должен копать? Тебе не нравится, сам копай как хочешь.
Отец всучил ему смерки, сам взял лопату и до почвы выкопал нормальный приямок. Говорит напарнику:
– Замеряй и иди стойку руби.
Парень протягивает отцу смерки:
– Сам замеряй и руби.
Отец спрашивает:
– А ты чего?
Напарник отвечает:
– Я поработал сегодня, хватит.
Отец удивился:
– Как это хватит? До конца смены ещё далеко. Работай!
Парень ни в какую:
– Ты мне не указывай. Между прочим, я с бригадиром из одного стакана пил.
От негодования отец вскипел:
– И что?! Думаешь, кроме тебя с бригадиром больше никто не пил? Пили, но мы работаем, бригадиром друг перед другом не хвастаемся.
Тут как назло или, наоборот, к счастью по лаве вверх поднимался бригадир. Он услышал диалог двух ГРОЗ'ов – старого и молодого, подошёл и обратился к парню:
– Пил ты со мной один раз, больше не будешь. А вот он, – показывает на отца, – со мной был на «поляне» больше, чем тебе лет. Не хочешь работать – проваливай. Можешь идти на-гора, я тебя не держу.
Парень попытался в своё оправдание замолвить словечко, но когда бригадир злой-презлой, с ним лучше не спорить. Мужик он резкий, лодырей и приспособленцев на дух не переносил.
До конца смены парень отработал, а вот до конца месяца уже нет – бригадир быстренько сплавил его на другой участок.
P.S.
ГРОЗ – горнорабочий очистного забоя.
Органка, органная крепь – крепь из одного или нескольких рядов стоек, установленных рядышком одна возле другой. Напоминает оргáн в католической церкви.
Смéрки – два анкера или две трамбовки или анкер и трамбовка, с помощью которых замеряется расстояние между двумя точками (например, почвой и кровлей).
Поляна – «застолье» у шахтёров после смены. В других угольных регионах свои названия.
