Найти в Дзене
Крина Ильясова

Тсссс... Вы слышите ее?

Прислушайтесь, она повсюду. Справа за стеной натужно кашляет сосед, интеллигентный, учтивый старик. Кашляет давно, уже, наверное, месяца два... с тех пор, как умерла его супруга. Старческим, сухим голосом напевает «темную ночь» под скрип кресло-качалки, а затем кашляет до свиста в усталых лёгких. И так же долго ходит, перебирая вялыми ногами и шаркая тапочками, успокаивая кашель и разрывающуюся от тоски и одиночества душу. Выше этажом почти каждый вечер плачет наказанный ребенок. Плачет жалобно. В каждом всхлипывании обида и отчаяние. А на кухне его мать, громко стучит со своей ложенькой в стаканчике,а сахар давно растворился. Приторно флиртует по телефону с очередным Григорием, Станиславом, Матвеем. Наигранно заливается смехом, утверждаясь в своем желании быть любимой всеми. Всеми, кроме собственного ребенка Снизу слева молодая семейная пара. Все как у всех. Только откровенно и громко. Смех, сюсюканье и музыка сменяются гневными мужскими криками, звоном битой посуды, хлопаньем дверей

Прислушайтесь, она повсюду.

Справа за стеной натужно кашляет сосед, интеллигентный, учтивый старик. Кашляет давно, уже, наверное, месяца два... с тех пор, как умерла его супруга. Старческим, сухим голосом напевает «темную ночь» под скрип кресло-качалки, а затем кашляет до свиста в усталых лёгких. И так же долго ходит, перебирая вялыми ногами и шаркая тапочками, успокаивая кашель и разрывающуюся от тоски и одиночества душу.

Выше этажом почти каждый вечер плачет наказанный ребенок. Плачет жалобно. В каждом всхлипывании обида и отчаяние. А на кухне его мать, громко стучит со своей ложенькой в стаканчике,а сахар давно растворился. Приторно флиртует по телефону с очередным Григорием, Станиславом, Матвеем. Наигранно заливается смехом, утверждаясь в своем желании быть любимой всеми. Всеми, кроме собственного ребенка

Снизу слева молодая семейная пара. Все как у всех. Только откровенно и громко. Смех, сюсюканье и музыка сменяются гневными мужскими криками, звоном битой посуды, хлопаньем дверей и пронзительными женскими рыданиями с последующей тишиной. И только визгливый скрип кроватей, доносящийся из противоположных комнат квартиры, говорит о наличии жизни в ней.

Ненадолго.

И снова все по кругу.

Сюсюканье. Скандал. Тишина....

Слева за стеной благочестивая ученица консерватории. Днями девица разыгрывает партии, перебирая утонченными пальчиками фортепиано. А вечерами, обвесившись цепями, очень шумно выслушивает тяжёлый реп. Ее жизнь, как черно-белые клавиши.

Этажом ниже тихая и нелюдимая мать-одиночка. Увлеченно и с выражением читает засыпающей девочке сказку. И долго сидит у колыбели, приятным голосом напевая нехитрую песню. Мечтает о добром, чистом и светлом, что ещё случится в их с дочерью жизни.

Вокруг нас жизнь.

У кого-то пресыщенная – из последних сил, без желания, на надрыве. У кого-то витиеватая, бурная, жадная и ненасытная – на пике эмоций и страстей. У кого-то легко и плавно текущая, незамысловатая и простая. Это их жизнь. Существуют, как умеют, как научились, как нравится, как видят...

Сейчас отложу книгу, пойду сварю кофе и буду слушать кажущуюся тишину в своей квартире и внутри себя... Это моя жизнь!