Привет. с вами Игорь Рабинер! С наступившим вас Новым Годом!
«Слово берет лучший бомбардир тех восьми легендарных матчей Фил Эспозито: «Харламова считали лучшим игроком Суперсерии-72 у русских. Я с этим не согласен. Считаю, что лучшим был Якушев. Он был тем человеком, которого мы боялись».
Уэйн Гретцки с Якушевым по времени игры чуть-чуть разошелся. Но я своими ушами слышал на Кубке мира-2016: когда его попросили назвать топ-пять хоккеистов из СССР и России по вкладу в развитие мирового хоккея, Великий одним из первых упомянул форварда по прозвищу Як-15. Тоже, естественно, придуманного канадским журналистом во время той Суперсерии.
Скотти Боумэн, весной 2019-го реагируя на мой вопрос о лучшем советском или российском хоккеисте всех времен, тоже вспоминает нашего героя:
«А большой парень, который у вас забил больше всех в Суперсерии-72? Якушев. Мне интересно, много ли знают про него современные русские игроки. Должны знать! Когда в прошлом ноябре его принимали в Зал хоккейной славы, он выглядел прекрасно. Смотрелся умным человеком».
Чтобы вы поняли, какой он — вспомните «Легенду N 17». Фильм, в котором он, лучший советский бомбардир и снайпер Суперсерии-72, четырежды из восьми раз признававшийся лучшим игроком у нашей сборной, был упомянут ровно один раз — строчкой на табло. Другой бы на его месте вусмерть обиделся, вскипал бы при любом упоминании. А Якушева спрашиваешь — он отвечает: «Хороший и очень нужный фильм». И долго объясняет, почему.
Сейчас посмотри на него, пообщайся с ним — ни дать ни взять дворянин. Порода! А на самом деле он сделал таким себя сам. Родители, простые люди, конечно, стремились слепить из сына честного, порядочного человека, но много ли могли дать ему по части образования, будучи рабочими завода «Серп и молот» — как и два его брата?
Позже Третьяк будет жаловаться, что, оказавшись с Якушевым в одном номере на базе во время «Приза Известий», не мог заснуть, поскольку тот читал до двух ночи. Что читал? Не ширпотреб. Не то, что легко можно обсудить с товарищами по команде. Еще юным проглотил шеститомник (!) Паустовского. Любил Пастернака, несмотря на то, что того не одобряла коммунистического власть. Он был не из тех, кто «Пастернака не читал, но осуждает». И читал, и не осуждал — совсем наоборот. Для него не было проблемой осилить толстенный том Драйзера.
А жена Татьяна, с которой они надели друг другу обручальные кольца, когда ему было 25, приучила его к классической музыке. И выглядит он так лощено — то есть ведет нормальный образ жизни — благодаря ей, своей настоящей и светлой любви. Уточняю у Сан Сергеича, большой ли была роль Татьяны в том, что в советском хоккее Якушев считался не то чтобы абсолютным, но все-таки режимщиком. Он не медлит ни мгновения: «Первой!»
Родители не хотели, чтобы он занимался хоккеем. Отбирали форму, запихивали в глубины кладовки, не разрешали заниматься в детской школе завода «Серп и молот».
Но Саша был пацаном упрямым. Вставал в семь утра, находил форму, доставал — и уезжал. Ведь, когда он начал заниматься хоккеем, ему было уже 12 — маленький, но самостоятельный человек. И поди его прогни.
Родители смирились. Однако на его матчах так никогда и не побывали.
Первые семь лет жизни Саша прожил с ними и братьями в бараке в Реутове, где 38 семей жили в 38 комнатах с одной кухней и одним туалетом. Потом Якушевы переехали на Таганку и впятером год ютились впритык к тогда еще не закрытой Таганской тюрьме в коммуналке, в 12-метровой комнате. Он сам теперь поражается — по два с половиной квадратных метра на человека!
И всё же год спустя «Серп и молот» дал Сашиному отцу квартиру в Лефортове, на Госпитальном валу. Прямо под окнами располагался заводской стадион «Металлург». Он и стал якушевской судьбой. Там начался путь, который привел его к красивому золотому перстню, до сих пор красующемуся на безымянном пальце левой руки Якушева. Одному из тех, что он получил как лучший игрок матчей Суперсерии-72.