Как-то раз приблудилась к нам случайно бездомная кошечка, которая впоследствии исчезла так же незаметно, как и появилась. После нее остались котята, большинство из них удалось раздать, но двоих брать никто не хотел. И на то была веская причина. Котята родились не совсем обычные.
У серенькой девочки в порядке был только один глаз, а другой тускло светился бесцветным бельмом. Вторая, черная с белым, глаз была и вовсе лишена, пугая впервые видевших ее своими пустыми глазницами.
Несмотря на физическую ущербность, кошки отлично ориентировались и никогда не промахивались мимо лотка. Они ловко запрыгивали на верхние полки книжных стеллажей и различали хозяев по голосам. Недостаток зрения, как часто бывает в таких случаях, восполнялся у них превосходным слухом. Звуки наших шагов у подъезда они без ошибки узнавали с высоты четвертого этажа.
Но что было самое удивительное – это то, что черно-белая безглазая кошка научилась пользоваться унитазом. Нам приходилось слышать от людей о таких чудесах, но сами мы даже здоровых кошек никогда не пытались подобным фокусам обучить, что говорить о слепой. Загадка этого явления так и осталась нераскрытой. Вид незрячей кошки, сидящей на краю унитаза, будто курица на насесте, впечатлял. Ее фантастический, непостижимым образом приобретенный навык вызывал всеобщее восхищение.
Серая старалась не отставать от сестры. Овладеть искусством пользования клозетом ей, к сожалению, не удалось, но зато она добилась успеха в другом. Ежедневно присаживалась она к кухонному столу и кушала из блюдечка, как культурные люди, которые не кладут локти, а в кошачьем случае – лапы, на стол, не чавкают и не разговаривают во время приема пищи. Опрятно отобедав, серая благодарно мяукала и отправлялась на диван отдыхать, свернувшись уютным клубочком.
Странно, что мы не дали им никаких имен. И все же это так. Мы звали их просто кошками, а если требовалось уточнение, то добавляли – серая или черная.
Казалось, я не испытывала особенной привязанности ни к одной из этих кошек. Что есть они, что нет их – я думала, мне все равно. Но однажды серая убежала на улицу. Ей вдруг нестерпимо захотелось любви. Она протяжно завывала у входной двери сутки напролет, и нам пришлось ее выпустить. Хотя было понятно, что это мы сделали зря. Ведь кошки влюбляются глазами. Сверкающими в ночной темноте зелено-желтыми фонариками призывают они друг друга к сближению. Кого она могла привлечь, одноглазая наша калека? Ее любовный порыв был обречен на провал. К тому же, животные, как и люди, бывают жестоки. Они склонны избегать контакта с больными или увечными своими собратьями и могут даже нападать на них. Их нельзя в этом упрекать, так поступать велит им инстинкт. Другими словами, у серой не было шансов вернуться с гулянок домой, как это происходит с большинством обычных домашних кошек.
И все же я ждала ее возвращения. Мне все казалось, что она где-то рядом, просто немного заблудилась, не может найти дорогу. Я гнала плохие мысли, но они все равно меня постоянно одолевали – моя серая кошка, голодная, одинокая, всеми отвергнутая, жалобно плачет в каком-нибудь холодном сыром подвале, а я ничем не могу ей помочь. Мне даже стала она сниться, как иногда снится дорогой человек, которого мы потеряли. В этих снах она всегда возвращалась, живая и здоровая, я радостно брала ее на руки, прижимала к себе и больше никогда не отпускала одну на улицу. Так продолжалось довольно долго. Кошка не вернулась, а сны о ней стали сниться мне все реже, пока не прекратились совсем.
Черная кошка без глаз пережила свою сестру на пару лет. Она продолжала исправно пользоваться благами цивилизации, никому не доставляла беспокойства, на улицу не просилась и прожила бы, наверное, еще долго, но случилась большая неприятность.
Мама с возрастом стала вдруг чересчур жалостливой и подбирала любое попавшееся ей на глаза обездоленное животное. Так она принесла в наш дом Брыську – очаровательное юное кошачье создание, и еще какую-то кошку, которую я совершенно не помню. Беленькая Брыська оказалась лишайной и заразила остальных кошек. Мама все пыталась их лечить различными средствами, от прописанных знакомым ветеринаром до экзотических народных, но безуспешно. В итоге мы все подцепили этот лишай и никак не могли от него избавиться, несмотря на гигантские усилия. Не выдержав, я собрала кошек в корзину и отнесла их в сарай. Пусть живут там, - сказала я, - хватит с нас. Ничего с ними не случится, сейчас осень, а не зима, и я буду их кормить.
На следующий день Брыську загрызла собака соседей, а черная безглазая кошечка простыла и через неделю тихо скончалась, забившись под ванну, несмотря на то, что я сразу же вернула ее домой после истории с Брыськой. Одной ночи на улице оказалось достаточно, чтобы она застудила свои и без того слабенькие почки, которые уже не смогли восстановиться даже в тепле.
На этом я дала себе клятву – больше никогда никаких животных в моем доме не будет. Тем более кошек. Никогда и никаких. Все эти хлопоты, болезни, привязанности и потери отнимают слишком много душевных сил. В конце концов, есть много других увлекательных занятий, а не только возня со всякой живностью.
Суровое мое решение было окончательным и обжалованию не подлежало. Но обстоятельства, как обычно, оказались сильнее. И вскоре в моем доме снова завелось животное.
