А еще мы придумали разыскивать людей, которые служили в армии где-нибудь у черта на рогах. У них обычно есть тонна воспоминаний о необычных и жутких местах. Первым нам удалось расспросить Виталия Валентиновича, который служил в начале 70-х годов в Чукотском автономном округе. Ему и слово.
Виталий Валентиновича: «Сам я с Петропавловска, но на Чукотке до армии никогда не был. С Камчатки туда без особой надобности вообще никто не ездит. Это вам, европейцам, кажется, что по карте рядом. А на самом деле между Петропавловском-Камчатским и Анадырем (столицей Чукотского АО – авт) больше 1500 километров по прямой.
Учебку я проходил под Магаданом, откуда мы, новоиспеченные сержанты, получили распределение кто – куда и мне выпала Чукотка. Тогда там было гораздо строже, чем сейчас. Весь регион имел статус приграничной зоны и нельзя было постороннему ступить без специального разрешения. Инфраструктура там слабая, дорог очень мало, транспортная система не развита.
Из-за этого я сначала прилетел в Анадырь – городок на 15 тысяч жителей, потом из Анадыря в соседний районный центр Эгвекинот – поселок на 1500 человек, а оттуда на вертолете в Уэлькаль – национальное чукотское село на самом берегу Беренгова моря. На большой земле такой маршрут занял бы у меня меньше суток, а тут я промаялся со всеми пересадками почти четверо.
При этом надо сказать, что за время службы в своей части, которая базировалась в Эгвекиноте, я был ровно 2 раза: при поступлении и при демобилизации. Основное время я занимался обслуживанием системы связи «Север», т.е. жил в маленьком домике возле локатора вместе с двумя подчиненными.
Ближайшее село Уэлькаль сейчас – это несусветная даже по меркам Чукотки глушь и дыра, во время моей службы – оно было таким же. Там жило меньше 200 человек. Но и от него я жил почти в 20 километрах.
Как я уже сказал, все мое хозяйство состояло из локатора и двух домиков. В одном мы жили сами, во втором находились приборы слежения и два маленьких бензиновых электрогенератора: один поддерживал лоактор, а второй – запасной. Рабочий нужно было заправлять бензином каждые 2 часа круглые сутки.
Мое сержантство было чисто символическим. Нас было всего трое, а потому все полтора года нашего там пребывания были разделены на 3 смены по 12 часов, во время которых дежурный следил за локатором, дневальный топил печь, готовил еду и убирал нашу крохотную казарму на три кровати, а третий – отдыхал. Чередование этих смен не нарушилось ни разу.
Продукты подвозили из части (90 км) примерно раз в неделю, но могли и задержаться. Большую часть рациона составляли сухая картошка, каши, тушенка и сгущенное молоко. Уголь завозили раз в год военным грузовым кораблем-транспортником, так что я застал всего одну разгрузку.
Дело осложнялось тем, что я по молодости лет в те годы практически совсем не умел готовить. Пришлось осваивать эту премудрость на ходу и по первости подгорелая каша конкретно подрывала мой сержантский авторитет. Но не думай, что мы только баклуши там били, периодически, примерно, раз в месяц-полтора, мы реально засекали нарушения нашего воздушного пространства и сообщали о нарушениях в Анадырь, откуда поднимались истребители и прогоняли нарушителей. Американцы всерьез прощупывали наши северные рубежи на прочность и иногда было тревожно, как бы очередная провокация не переросла в настоящий конфликт.
А еще, я очень благодарен своему папе. Дело в том, что он убедил меня взять с собой две пары запасных очков, которые мне очень пригодились. Летом, чтобы не промокнуть, я одевался в костюм химзащиты, которые у нас, конечно, были на случай чего, заходил по грудь в море и ловил местную рыбу, которая очень помогала разнообразить рацион, одни очки я таким образом утопил с концами и после ловил только в подвязанных к затылку за веревочку.
В Уэлькале раньше разводили оленей и их стада паслись по всем окрестностям. Никаких жестких указаний насчет необходимости отгонять оленей или пастухов у нас не было и один старый чукча повадился ходить пить с нами чай и смотреть на море. Однажды он-то и попросил меня подарить ему очки, поскольку зрение село, а ходить ко врачу он не привык и боится этого. Я подарил – были ведь были и вторые запасные, и тогда он стал время от времени завозить к нам оленину собственного посола – ничего вкуснее не ел ни до, не после. Надеюсь, наш друг еще жив, хоть ему тогда должно быть под 100 лет.
Это было лучшее приключение в моей жизни. Такой природы никогда больше и нигде не встретишь. Мы видели китов, заходивших в Залив Креста, белых медведей, полярных сов, евражек, зайцев. А сколько было птиц, ты представить себе не можешь. Иногда они своими огромными стаями создавали в локаторах помехи и меня брал мандраж, что это какая-нибудь новая фишка от американцев и из-за моей нерасторопности враг раскроет сейчас все секреты Родины.
Отдельная песня – это климат. Как говорится, на Чукотке зима только 12 месяцев – остальное лето. Температура начинала падать ниже минус 20 чуть ли не в сентябре, а затем и до минус 60 могла добраться. А ведь мы еще и на море жили. Иногда снегу наметало столько, что если тебе захотелось на горшок ночью, чтобы не откапываться лишний раз, мы гадили на лопату и бросали это в окошко (простите).
Воду зимой тоже добывали из снега. Буквально топили на печи в огромной кастрюле, благо можно было прямо в снег засыпать сухофруктов, которых было много, и варить себе компот. Пару раз гусеничные тракторы-тягачи теряли к нам дорогу и задерживались на два – три дня. Тогда мы с тревогой начинали экономить продукты.
Три или четыре раза за службу каждый из нас (по одиночке конечно) выбирался в Уэлькаль, куда привозили клубы самодеятельности. Никогда бы не пошел смотреть на эти заунывные напевы местных аборигенов, но без цивилизации так скучно, что даже «тундра-тундра-далеко» отлично заходит. Один раз из-за этого едва на дежурство не опоздал и пришлось умолять какого-то местного вести меня назад на упряжке из 12 собак. Притом, что я понял, что опаздываю, когда концерт еще не кончился, и ему ради меня тоже пришлось уйти пораньше.
Первое время после демобилизации меня очень раздражало наличие вокруг меня людей. Даже в не самом шумном Петропавловске мне было тесно. Хотелось обратно на простор, к морю, к небу и ветру. У меня нет историй про злобных полковников и пьяных прапорщиков. Моя армия служба Родине шла особым путем. И иногда я по этому пути очень скучаю.
Автор: Пишите и вы, в каких уникальных и необычных местах шла ваша служба, что там было особенного, кидайте фотографии и рассказывайте что запомнилось.
