Не полководец, не монарх,
Он в землю сходит им подобно,
И общей грустью в мир загробный
Сопровождён любезный прах.
Эти стихи на смерть Пушкина написаны его знакомым, поэтом А.Г.Родзянко…
Некоторые комментаторы задавали мне вопрос, почему на похоронах Пушкина не было никого из его родных. А кое-кто даже указывал, что это доказывает и то, что Пушкин мистифицировал свою смерть, и то, что похоронили не его… О первом из этих домыслов я писала и останавливаться на нём снова не считаю нужным. О втором несколько слов скажу позже. А вот что касается родных…
Давайте посмотрим попристальнее. Сергей Львович Пушкин в момент гибели сына был в Москве (о его реакции на трагедию я писала). Это сейчас новости приходят мгновенно и доехать из Москвы до Петербурга можно за несколько часов, тогда же путь занимал не менее трёх-четырёх дней, поэтому, думаю, удивляться отсутствию отца поэта на прощании с ним не приходится.
Лев Сергеевич, служивший на Кавказе, узнал о гибели брата только 15 марта (29 января он был в походе – читайте здесь)
Ольга Сергеевна в ту пору жила в Варшаве, ждала второго ребёнка. Письма шли очень медленно. Сохранилось её письмо к отцу от 3 февраля 1837 года, где она жалуется на брата: «Правда, Александр написал нам, но в его послании всего несколько торопливо набросанных строк, обращённых к мужу, в ответ на письмо, написанное еще в июле, которое он совершенно превратно понял, вероятно не дав себе даже труда дочитать его до конца и даже не упоминая о двух других, которые муж написал ему отсюда. Видно, что он очень занят своими делами и в дурном расположении духа». А в это время… Приведу рассказ В.А.Жуковского: «3 февраля в 10 часов вечера собрались мы в последний раз к тому, что ещё для нас оставалось от Пушкина; отпели последнюю панихиду; ящик с гробом поставили на сани; сани тронулись».
Узнав о трагедии (читайте здесь), она будет страшно переживать. Позволю себе ещё раз процитировать рассказ её сына: «Если бы во время самого разгара гнусной подпольной войны против брата я находилась в Петербурге, – сказала моя мать, – то не посмотрела бы ни на каких Бенкендорфов и не поколебалась открыть всё самолично Государю, одно мощное слово которого заставило бы низких заговорщиков снять маски, и они понесли бы должную кару по закону. Но меня не было, а брат не пожелал написать о своем горе, иначе я немедленно поехала бы в Петербург. В довершение несчастья, в Петербурге не было тоже ничего не подозревавшего брата Льва: тот не допустил бы Александра до поединка, да и сам бы на дуэль не вышел, доказав уже храбрость в дюжине кровопролитных сражений, а без всякой дуэли сумел бы преподать Дантесу щёголю (а се mirlifore) более действительный урок и отбить у него навсегда охоту финтить да тарантить».
У меня эти слова ассоциируются со строками, традиционно печатающимися как эпиграф к лермонтовской «Смерти поэта» (кто-то считает, что они взяты из трагедии Ж.Ротру «Венцеслав», кто-то думает, что сочинил их сам Лермонтов; Бенкендорф, характеризуя стихотворение, о них писал: «Вступление к этому сочинению дерзко»):
Отмщенье, государь, отмщенье!
Паду к ногам твоим:
Будь справедлив и накажи убийцу,
Чтоб казнь его в позднейшие века
Твой правый суд потомству возвестила,
Чтоб видели злодеи в ней пример.
Сохранилось письмо Ольги Сергеевны к отцу от 17 февраля: «Если бы это только было для меня возможным, я бы не медля взяла место в дилижансе, всё бросила бы отправилась в Москву, чтобы поскорее оказаться подле вас. И я сделаю это непременно, как только смогу. Если бы моё присутствие могло принести вам хотя бы грустное утешение! Мы, по крайней мере, вместе поплакали бы, и слёзы ваши от этого стали бы, может быть, менее горькими».
Так что, как видим, родные быть на похоронах поэта просто не могли.
Другое, часто высказываемое, недоумение – вопрос с отпеванием поэта. Из-за переноса места отпевания у многих почему-то складывается впечатление, что Пушкину было отказано поначалу в христианском погребении, пришлось долго хлопотать и т.д. На самом деле всё обстояло совсем иначе.
Действительно, гибель на дуэли приравнивалась церковью к самоубийству, а самоубийство, как известно, считалось непростительным грехом. Я рассказывала в своё время, каких трудов стоило друзьям сделать так, чтобы по-человечески похоронили М.Ю.Лермонтова. Однако с Пушкиным всё было по-другому.
Как мы помним, перед смертью Пушкин исповедовался и причастился. Можно встретить мнение, что сделал это он по приказу царя, Е.А.Карамзина приводит даже слова Николая I, что «Пушкина мы насилу заставили умереть, как христианина», но те, кто был около поэта, говорят совсем иное. Рассказывает семейный врач Пушкиных И.Т.Спасский: «По желанию родных и друзей П., я сказал ему об исполнении христианского долга. Он тот же час на то согласился. За кем прикажете послать, спросил я. Возьмите первого, ближайшего священника, отвечал П. Послали за Отцом Петром, что в Конюшенной». Исповедовал умирающего и причащал Святых Таин отец Пётр из церкви Спаса на Конюшенной площади (именно в этой, ближайшей к дому поэта, церкви, его будут отпевать). О совершении исповеди писала Е.Н.Мещерская: «Он исполнил долг христианина с таким благоговением и таким глубоким чувством, что даже престарелый духовник его был тронут и на чей-то вопрос по этому поводу отвечал: “Я стар, мне уже не долго жить, на что мне обманывать? Вы можете мне не верить, когда я скажу, что я для себя самого желаю такого конца, какой он имел”».
Об отказе в отпевании получившего отпущение грехов поэта речи быть уже не могло. Более того: прекрасно известно, что в доме Пушкина постоянно шли службы (ещё до выноса тела в церковь). Позволю себе привести выдержки из дневника А.И.Тургенева:
«29 генваря. День рожденья Жуковского и смерти Пушкина… В 2 3/4 пополудни поэта не стало… На панихиду Пушкина в 8 часов вечера. Оттуда домой и вечер у Карамзиных.
30 генваря. Писал и к сестрице и к Булгакову о вчерашнем дне. О пенсии Пуш., о детях. В 11 часов панехида.
31 генваря. Воскресенье. Зашёл к Пушкину. Первые слова, кои поразили меня в чтении псалтыря: «Правду твою не скрыв в сердце твоем». Конечно, то, что Пушкин почитал правдою, т. е. злобу свою и причины оной к антагонисту — он не скрыл, не угомонился в сердце своём и погиб... После обеда на панехиду. Оттуда пить чай к К. Мещер. — и опять на вынос… В 1-м часу мы вывезли гроб в церковь Конюшенную, пропели заупокой, и я возвратился тихо домой».
Вспомним, что и перед отправлением тела Пушкина в последнюю дорогу «отпели последнюю панихиду». Думаю, никакие пояснения здесь не нужны…
Ну и, конечно, вечный вопрос – почему вдова поэта не провожала его тело до могилы? Почему её не было на отпевании?
Много лет спустя П.И.Бартенев записал со слов Вяземских: «На вынос тела из дому в церковь Н.Н.Пушкина не явилась от истомления и оттого, что не хотела показываться жандармам» (дальше идёт рассказ княгини о её судорогах, который я уже приводила. Можно ещё вспомнить, при каких обстоятельствах этот вынос происходил – в следующей статье опишу подробно).
А.И.Тургенев напишет кузине о похоронах поэта: «Всею церемониею распоряжал гр. Строг, он сродни вдове, около коей жена его, кн-я Вяземская и тетка фрейлина Загряжская. Я зашёл в дом, она т. е. вдова в глубокой горести; ничего не расспрашивала». Вероятно, не могла быть и на отпевании.
«Несчастную жену с большим трудом спасли от безумия, в которое ее, казалось, неудержимо влекло мрачное и глубокое отчаяние», - запишет в дневнике Д.Ф.Фикельмон.
И нужно ли после этого удивляться, что не могла она проводить тело мужа в Святогорский монастырь? «От глубоких огорчений, от потери мужа жена Пушкина была больна, она просила государя письмом дозволить Данзасу проводить тело её мужа до могилы, так как по случаю тяжкой болезни она не могла исполнить этого сама», — записал А.Н.Аммосов со слов самого К.К.Данзаса. Я ещё хорошо помню время, когда Наталью Николаевну обвиняли почти все, но даже самые рьяные хулители этого ей в вину не ставили. Сейчас же открыто пишут: «Да, разве могла допустить такое жена?! Да, она должна была бежать впереди Ракеева» (Ф.С.Ракеев, тогда жандармский ротмистр, сопровождал тело Пушкина). И не задумываются, что при тогдашних способах передвижениях такое путешествие практически наверняка лишило бы потерявших отца детей ещё и матери (и, как свидетельствуют источники, очень хорошей матери!)
Однако напомню вам, что вспомнила, вероятно, в эти минуты Натали о желании мужа. Тургенев писал брату: «Жандармы тогда донесли, а может быть, и не жандармы, что Пушкина положили не в камер-юнкерском мундире, а во фраке: это было по желанию вдовы, которая знала, что он не любил мундира» (известно, что царь был очень недоволен). Когда-то Пушкин, размышляя о «Сашке» и «Машке» (других детей тогда ещё не было), писал жене: «Утешения мало им будет в том, что их папеньку схоронили как шута». И вот распорядится она положить в гроб мужа не в «шутовском» камер-юнкерском мундире…
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал
Навигатор по всему каналу здесь
