Неизвестно почему, шехзаде Селим всегда жалел эту женщину, чем очень удивлял Нурбану. Однажды открыто высказал слова сожаления в присутствии своей матери. Венецианка была уверена, Роксолана возмутится.
Однако султанша улыбнулась и промолвила:
— Кто бы мог подумать, что ты будешь таким же всепрощающим, как мой отец, твой дедушка Лисовский! Но если его можно понять, он был священником, а религия, как известно, подразумевает всепрощение, то тебе, будущему султану, это не к лицу! Не успеешь оглянуться, как добрые люди проглотят!
Селим как-то странно дернулся и произнес довольно странную фразу:
— У гроба этой несчастной будут стоять одни тени. Только из-за этого ее стоит пожалеть.
Хасеки задумчиво посмотрела сыну в лицо и промолчала... Тогда фраза, сказанная Селимом, очень удивила Нурбану, которая долго не могла понять ее смысла. Лишь спустя много лет поразилась прозорливости своего супруга. Получилось так, как он сказал — у гроба Махидевран никто не стоял. Более того, хоронить ее пришлось Селиму, который ее содержал ее до последнего дня…
А эта женщина, вместо того, чтобы проявить благодарность за доброе дело, продолжала проклинать его, покойного султана и порочить светлую память хасеки султан. Однажды Нурбану не выдержала и с возмущением высказалась супругу. Селим улыбнулся своей мягкой улыбкой, что всегда его делало похожим на покойную родительницу, и промолвил:
— Простим ее. Она не ведает, что творит…
Султан Селим всегда находился в тени родителей. В принципе, объяснимо. Очень сложно показать себя неординарной личностью, имея за спиной великолепного Кануни и великую Роксолану. Что не делай, как не старайся, все равно станут шептать:
— А твой отец куда лучше правил!
Не удивительно, что Селим из-за этого переживал. Одно радовало — после того памятного визита Михримах-султан во дворец Манисы резко прекратил пить. Сколько раз Нурбану наблюдала, как Наси присылал в подарок дорогие вина, а он с равнодушным видом приказывал их убрать. Похоже, сестра навсегда отучила его от этой пагубной страсти.
Нурбану просто сгорала от любопытства, желая узнать, как у нее это получилось, но как спросить, не представляла. Так что пришлось радоваться тому, что ест, и всячески поддерживать Селима в его начинаниях. Кстати, многие из них были довольно интересными и это признавали все. Также все признавали, что его политика несет миротворческий характер, последнее в стране, где любили воевать, многим не нравилось.
Сам же султан Селим II, когда ему об этом говорили, посмеивался и поглаживал свою рыжую бороду. Нурбану знала, так он делает всегда, когда собирается принять очередное, порой, непопулярное решение.
К примеру, он ввел новую традицию — выплачивать премиальные ученым во время церемонии коронации. Прежде подобные выплаты полагались только янычарскому корпусу, дабы они приняли нового правителя и не выступали против.
Или вот еще. Он распорядился отремонтировать главную святыню двух религий — собор Айя-София, затем приказал отремонтировать дороги, ведущие в Мекку, отделать мрамором купола мечети Аль-Харам в Мекке и начал строить мечеть Селимийе на Кипре…
Никто, кроме Нурбану-султан не знал, в последнее время он серьезно задумывался об отмене Закона Фатиха и уже начал делать первые шаги в данном направлении. В частности, он ввел железное правило: отправлять в санджак лишь старшего наследника, дабы остальные наследники не могли обзаводиться сторонниками и своей армией.
Последнее ее очень радовало. Ведь подобным образом супруг обезопасил ее сокровище, ее дорогого Мурада от попыток остальных наследников взойти на престол. Она очень сокрушалась — каково будет ее львенку? Ведь ему, в отличии от отца, придется отдавать приказ убрать всех претендентов, которых благодаря тете Михримах-султан появилось предостаточно. Как он переживет подобное испытание? Сумеет ли сохранить присутствие духа?
Предыдущая публикация по теме: Страх Нурбану-султан. Часть 34
Продолжение по ссылке
