Снежная зима 1893 года. В руки молодому юристу Владимиру попал прошлогодний номер «Русской мысли». В нем — рассказ, о котором говорила вся империя. Критики возносили автора в пантеон великих. Художник Репин называл его «силачом»; и добавлял, что не понимает, как из такого простого по содержанию рассказа, вырастает в конце такая колоссальная идея.
Наш молодой юрист закончил читать рассказ в полночь в невероятном возбуждении. Рассказ назывался «Палата №6», и Владимиру казалось, будто он сам заперт с душевнобольными, будто вся страна задыхается в смирительной рубашке. Он выскочил на улицу и бродил до утра. Ленин (речь о нем) позже вспоминал, что именно в ту ночь стал революционером.
Любопытно при этом, что и молодой юрист Ульянов, и художник Репин, и даже сам автор, Антон Павлович Чехов, произносили название этого рассказа совсем не так, как мы сейчас. Мы говорим: палата номер шесть. Они говорили: палата номер шестой (вариант: нумер).
В XIX веке была принята нумерация через порядковые числительные (номер первый, второй, третий и т. д.). Так говорили и про дома, комнаты, перечни и проч.
Лишь в 1910-х, если отслеживать по Корпусу русского языка, это стало меняться. Использовать стали количественные числительные (номер один, два, три). Впрочем, отголоски старой традиции еще были слышны. Вот у Маяковского например в 1927 году: Двуглавый орел под номером пятым.
Подписывайтесь на канал, если вам было интересно! Недавно я рассказывал, когда случилась последняя дуэль в русской литературе, и почему над ней смеялся весь Петербург
