ПРИЗНАНИЕ
– Ты стал совсем другим. И ты ни за что не убедишь меня в обратном, – сказала жена своему супругу после того, как он в очередной раз равнодушно выслушал ее историю об их ребенке.
Она не увидела того невероятного отцовского блеска, который всегда возникал в его глазах при упоминании о детях. Не важно, какой был день, тяжелый или легкий, грустный или веселый. При разговоре о детях отец всегда смягчался и улыбался. Улыбка возникала всегда, не важно, рассказывала ли жена о самом младшем из детей, или о подростковых выходках старшего.
В такие моменты жена словами укоряла мужа за то, что он улыбался, когда она говорит о проступках их ребенка. Но в глубине души улыбка эта всегда согревала ее душу, успокаивала ее и заворачивала в теплое одеяло. Под этим одеялом ей всегда было уютно и надежно, и это придавало ей сил, чтобы начать новый день, столь полный забот для любящего родителя и столь прекрасный именно потому что есть, о ком заботиться.
Но в ту роковую ночь, когда за многие годы она впервые упрекнула мужа в равнодушии по отношению к детям, у нее был повод для этого.
Еще со вчерашнего дня ей казалось, что в нем что–то изменилось. Однако многолетняя любовь к супругу и уверенность в нем, заставили ее найти ему оправдание. Но, хоть она и не сказала ему ничего в первый день, в душе у нее уже было посеяно беспокойство. За ночь оно дало плоды. Она проснулась в ужасном состоянии, которое не испытывала ни разу за их совместную жизнь. Будто что–то оборвалось у нее внутри. Она тогда еще не сразу поняла, что это порвалась нить доверия, такого важного и необходимого для крепкого брака.
Обладая невероятной чуткостью и знанием души своего мужа, а также имея в своем арсенале множество других качеств, которые может иметь только по–настоящему любящая и любимая женщина, она поняла, что с ним произошло что–то по–настоящему страшное.
Они клялись никогда ничего не скрывать друг от друга, и все эти годы честно следовали своему обещанию. Это не было сложно, напротив, в этой честности друг с другом они находили успокоение и радость. Лжи было не место в их семейной крепости, и честность была главной причиной ее нерушимости.
Именно по этой причине холодность мужа, у которой несомненно были причины, о которых он умалчивал, так поразила ее. Боль от сознания того, что Ложь, эта страшная ведьма, пытающаяся проникнуть во все благополучные семьи, добралась и до их чудесной обители, усиливалась теперь ежесекундно в душе бедной женщины. И самое страшное было то, что она понимала – теперь эта ведьма поселится в их доме навсегда. Даже когда она будет раскрыта и уничтожена, даже когда все будет вычищено от ее следов, все равно останется ее запах. Как невозможно ничем вывести запах смерти из комнаты умирающего человека, так и Ложь ничто не выветрит из их отношений.
Ее супруг всегда доверял ей такие тайны, какие никому бы не доверил. Он рассказывавший ей о таких мелочах, о которых и мыслить стыдно, вдруг стал скрытен. Равнодушие ко всему происходящему вокруг читались во всех в его действиях – когда он ел, пил, говорил и даже когда спал.
И то, что он скрывал нечто страшное от нее, при всем том, что ей было невероятно жаль его за это, по факту было для нее также одной из многочисленных форм Лжи. Она понимала это, как понимает каждый любящий человек. Любить свою вторую половину – значит ненавидеть обман в его адрес в любом его проявлении. Она твердо верила в это, и не могла считать иначе.
И как запах смерти уходит из дома умирающего лишь тогда, когда он умрет, так и она понимала, что и их отношения с мужем теперь умирают. Они умрут, когда муж наконец признается ей во всем...
И все же, где–то в глубине ее второй личности, той, о которой она теперь забыла – молодой, наивной и верящей в чудеса, – она надеялась, что это какая-то особенная Ложь. Ложь во благо их брака. А он, ее муж и отец ее детей, ее герой, не может скрывать от нее что-либо без истинно важной, спасительной для них обоих, причине.
Она протерпела еще целый день, мечтая, чтобы он сам все ей рассказал. «Он должен сам во всем признаться! Припасть к моим рукам, заплакать, и рассказать, что же его так мучает! – думала она. – Ведь это же я! Я прощу тебя за все, любимый мой».
Но день прошел в полной тишине, а ее муж, всегда такой жизнерадостный и эмоциональный, живой и настоящий, был лишь жалкой тенью себя прежнего. Тогда, дождавшись, пока наступит глубокая ночь, и дети точно будут спать, она села перед ним и, посмотрев ему прямо в глаза, сказала слова, с которых был начат этот рассказ.
Для нее все было кончено.
Ей, отдавшей ему лучшие годы ее молодости, больше ничего не было нужно от него, вдруг потерявшего интерес к ней.
Но знала ли она, что эти слова о том, что муж ее изменился, так повлияют на него? Она бросила их бесцельно, как прощание.
Однако его реакция ее поразила.
Он вздрогнул и резко взглянул на нее глазами, полными слез. Она часто видела, как ее муж плачет, от счастья при рождении детей или от светлой грусти воспоминания о погибших родных. Но в ту ужасную ночь, навсегда врезавшуюся в ее память, она увидела совсем другие слезы. Они отражали неописуемый страх, смятение и панику. Все это отразилось в его глазах в один миг. Все его мнимое спокойствие и равнодушие разрушилось от одного ее прямого вопроса. И тогда он взял ее за руки, вытер слезы, и начал свое признание…