— …Значит, Азамат помог Печорину украсть Бэлу, Печорин помог Азамату украсть коня, Максим Максимыч понял, что прилетит за все это ему, как начальнику крепости, и пошел разбираться с Печориным. Стоп, я не понял, зачем он надел эполеты и взял шпагу?
— А эполеты это что? Я как раз хотел спросить…
— Ну типа, чтоб Печорину страшнее стало…
— Стоп, он что, собирается Печорина шпагой тыкать, что ли?
— Не, ну так, типа пригрозить…
— Власть показать…
— Ага. Максим Максимыч и правда для Печорина власть — прямой командир. Но обычно они общаются по-дружески, без чинов. А тут надо включить начальника. Кстати, если б Максим Максимыч был я, а Печорин вы, мне как без слов показать, что я начальника включил?
— Ну, костюм там наденьте, что ли...
— Указку в руку возьмите вместо шпаги…
— И не улыбайтесь — это главное! Вот П. вас смешит — а вы не улыбайтесь. А. подкалывает — а вы опять не улыбайтесь…
— И что тогда?
— И тогда мы поймем: «Оу-оу, что-то будет. Так, что мы там наделали, контрольную плохо написали или что?». Уши б прижали…
— Ага, а Печорин прижал?
— Печорин лежит и не реагирует…
— Максим Максимыч даже покашлял, чтоб он его заметил. А тот не заметил…
— А правда не заметил или притворяется? Вот, М., давай возьмем не меня, я-то что — давай директора.
— Ой, мамочки…
— Вот ты лежишь ты, М., на первом этаже, на диванчике и — как тут написано? — «держишь в руке погасшую трубку». И к тебе такой директор приближается, в костюме, с указкой и без улыбки. И покашливает значительно. А потом говорит — так, что там он говорит? — «господин прапорщик!» — эмммм, не, не так… — говорит он директорским голосом: «Товарищ М.!»
— Ой, всё. Мне уже плохо!..
— Нет, погоди, всё только начинается. Ты его действительно в этот момент не замечаешь?
— Еще как замечаю! Просто я мебелью прикинулась, может, мимо пройдет?
— А Печорин, вот ты про него целый роман прочла, такой Печорин, как в романе, он может мебелью прикинуться?..
— Эх, нет, он не может. Он не я. А я не Байрон, я другой…
— Но директору-то надо ответить, не можешь же ты молчать. Как тут у нас в романе? «Ах, здравствуйте, Максим Максимыч. Не хотите ли трубку?» Как, М., могешь такое директору в этот момент сказать?
— Да вы что? Я уже практически умерла…
— А директор такой тебе в ответ: «Извините, я не Максим Максимыч: я штабс-капитан». Я — директор! Да еще с двоеточием, погляди. Это почему двоеточие?
Филология, сказал нам великий, это служба понимания. Вот так, приставными шажочками и приплясывая, движемся в указанном направлении.
Если вы хотите побывать вместе с нами на нескучных уроках литературы, увидеть новое в привычных школьных произведениях, посмеяться и задуматься над случаями из учительской практики, вместе с детьми пройти путь понимания сложных текстов, подписывайтесь на мой канал.