Все, что здесь написано – правда от первого до последнего слова, так как придумывать я не умею, могу писать только то, что произошло со мной, или свои мысли, или кто-то что-то рассказал, что на душу легло. Сочинять сюжеты не умею, поэтому и пишу не очень много.
Приветствую путника, чудом зашедшего на мою страницу!)
Этот рассказ - воспоминания написан моей тётушкой, которая никак не соглашается завести себе канал на этой платформе. Мне очень понравились её мемуары, и я согласовав это с ней, печатаю их у себя. Очень прошу поддержать автора активными комментариями!!!))) Моей тётушке, Антонине Алексеевне, 61 год и проживает она в Иркутской области (г.Ангарск).
Другие рассказы Антонины Алексеевны можно посмотреть по ссылкам:
Тонины записки:Битва за урожай,комсомол и чёрный конь. 1 часть
Тонины записки: Битва за урожай или миль-пардон. 2 часть
ИТАК...
Кто-то скажет, что такого не может быть, и я сразу соглашусь, но что это изменит?
Когда дочке исполнилось 2 года, муж решил устроить для меня путешествие в качестве отпуска от кастрюль-сковородок, стирки-глажки, домашних дел и ухода за маленькой дочкой.
Тогда в нашей жизни было самое главное. У нас была ЛЮБОВЬ.
Оставив двухлетнюю дочку на попечение свекрови, мы отправились в путешествие на машине. Это был крытый брезентом УАЗик, хорошая машина, особенно для непроходимых дорог, какие нас и ждали. Состав команды: мой муж Саша, я, двенадцатилетний племянник мужа Пашка и здоровенный пес – восточно-европейская овчарка – по кличке Рэй. Путешествие было увлекательным. Перевал, осенняя тайга, как трехцветные кошки лежат сопки по берегам изумрудного Байкала, ночи у костра, палатка, чай с таёжными травами, горные речки, хорошее настроение, гитара – все доставляло удовольствие. Конечной целью поездки была глухая бурятская деревня, где жил армейский друг мужа Алексей. Туда мы и добрались ранним утром на третий день путешествия. Доехать можно было бы и за сутки, просто мы не торопились, наслаждаясь природой и отличной погодой.
Гостеприимные хозяева встретили нас радушно, накормили завтраком, настояли на обеде, хоть мы и от завтрака еще не отдышались, а к вечеру истопили баньку и снова накрыли стол. Дом у них очень маленький, поэтому ночевать нам предстояло в «Зимовье», так называли хозяева небольшую старую избушку в самом углу огромного земельного участка. «Бабка зимовье вымыла, проветрила, там хорошо», – сказал нам хозяин, отец Алексея. Сейчас вспоминаю и улыбаюсь: «бабке» лет 55 было, как и «деду» - отцу Алексея. Очень приветливые, веселые люди, они так мило называли друг друга «дед» и «бабка». Ну и я их буду так называть.
Саша еще с утра подогнал к избушке машину, и мы развесили на забор походные принадлежности для просушки.
Избушка была чистенькая и уютная. Внутри располагаются небольшой стол, односпальная кровать, большой топчан с набросанными на него матрацами, перинами, подушками и одеялами, еще была маленькая кирпичная печь. В маленькое, совсем маленькое оконце, проливаются лучи солнца, электричества в избушке нет, на столе и на полке красуются керосиновые лампы – они для меня не были новостью, в родительском доме такими пользовались, если вдруг отключали электричество. И даже керосинка для приготовления пищи была. А у Саши с Пашкой лампы вызвали восторг! Сразу за забором – кладбище. Его соседство лично меня не смущало, потому что все свое детство, когда нас отправляли к бабушке с дедушкой на Урал, мы играли на деревенском кладбище, там было хорошо, к тому же росло много земляники, а ближе к осени созревала черемуха. Перед кладбищем стоял колодец-журавль. Деревенские бабушки ругались, что нельзя есть ягоду с кладбища – умрете. Ну, ага, если могилки стоят красными от земляники! И все шло на пользу румяным нашим щечкам. Как после этого я могла бояться кладбища?
Пашка, сугубо городской житель, уже обошел все стайки, познакомился с поросятами, коровами и овцами, успел найти в деревне друга. Теперь Пашка с вновь обретенным другом и Рейкой с визгом и лаем носятся по поскотине (так называлась часть земельного участка, заросшая травой), им весело.
Вечером, после бани, к нам в избушку Алексей с отцом. Набегавшийся за день и распаренный после бани Пашка, свернувшись клубком и обмотавшись старым стеганым одеялом, дрыхнет на кровати без задних ног. Уставший Рейка спит у машины, верно неся службу.
Вот такое счастье. Осенние краски, звездное небо, тишина, приветливые люди. Немного о звездах. Я нигде не видела такого звездного неба, как в тайге, миллиарды ярких разнокалиберных звезд, млечный путь. Говорят, что самое красивое звездное небо в Сахаре и на Аляске. Не знаю, я там не была, мне хватает таежного неба.
- Вы на ночь дверь на крючок закройте, а то, если ветер будет, то она может распахнуться. Задвижка-то давно в дверь вросла, да она вам и не понадобится.
При свете керосиновой лампы дед плеснул вод_ку по стаканам:
- Давно тут никто не жил. Всякое может быть. Надо углы побрызгать.
И мужчины, взяв стаканы, сплескивают по углам вод_ку. Я, как и Пашка, уставшая и разморенная, соображаю уже с трудом, от вод_ки отказываюсь, от еды тем более, и укутываюсь в старенькое лоскутное одеяло (шившая его бурятская женщина и не догадывалась, что ее «патчворк» станет модным атрибутом через какие-то 20-30 лет), проваливаюсь в сон под негромкий, неторопливый разговор мужчин.
Какой длинный-длинный день…. он начался давно-давно, возможно, где-то в прошлом веке…..
И ЭТО БЫЛ ОДИН ИЗ САМЫХ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ДНЕЙ, КОТОРЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО СЛУЧАЮТСЯ В ЖИЗНИ КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА.
И НИЧТО НЕ ПРЕДВЕЩАЛО БЕДЫ.
Ночью я проснулась оттого, что кто-то смотрел в окно, заслоняя собою лунный свет. И у этого кого-то злым блеском светились глаза. Я прижалась к спящему мужу и попыталась его потихоньку разбудить, но безрезультатно, как вдруг дверь резко и грубо стали дергать. Вспомнив про всего-лишь крючок «чтобы дверь ночью не открылась от ветра», я соскочила с постели, он ведь долго не выдержит, и с криком ужаса попыталась закрыть большую задвижку, но она даже не шелохнулась. По моему разумению, мои мужчины уже должны были соскочить в испуге хотя бы от моего крика, да что там они, вся деревня должна была проснуться от моего визга! Однако, не тут-то было! Все спали! И Саша, и Пашка, даже Рейка никак не реагировал на нежданного гостя и на мой крик, а этого совсем не могло быть! Какой-то скрипучий с придыханием голос из-за двери произнес: «Пусти, к себе пришла….» И дальше какое-то ворчанье, слов не разобрать. Нет, даже скрипучим этот голос было не назвать. Как два старых деревянных бруска трутся друг о друга – таким этот голос был.
И я поняла, что это МЕРТ_ВАЯ ШАМАНКА.
Позже я много думала. Почему я решила тогда, что это шаманка? Ни про каких шаманок в тот день речь не заходила, к тому же есть всякие там лешие, домовые, водяные, кикиморы, черти, наконец! Почему, в конце концов, даже не шаман, а именно ШАМАНКА?
А она, не умолкая, на разные лады требовала ее впустить, ворчала, рычала, скребла и рвала дверь, а я без умолку кричала, наваливаясь на дверь всем телом и изо всех сил пытаясь задвинуть большую щеколду, что наконец мне и удалось ценой ободранных пальцев. Мои мужчины по-прежнему сладко спали и Рейка по-прежнему молчал. А этого просто не могло быть, видимо, шаманка его убила. За дверью затихло. Боясь выглянуть в окно, трясущимися руками я нащупала на столе спички и как-то сумела зажечь керосиновую лампу. Громко всхлипывая от пережитого страха и обиды, я трясла мужа, будила Пашку, но они не просыпались! Я сидела, глядя на лампу и ревела в голос, и ревела от бессилия, оплакивая погибшего Рейку и злясь на мужа за то, что он спит, и я ему совсем не нужна. Потом….
Потом я проснулась.
Я лежала на топчане в куче одеял. Дверь в избушку была открыта, внутрь вливался свет и запах солнечного сентябрьского утра. Саша удивленно спрашивал, как это я умудрилась и, главное, зачем я задвинула щеколду, утром он ее кое-как открыл. И я все вспомнила! Слезы обиды полились ручьем. Хотелось кричать, но голоса не было! Хриплым шепотом я стала сбивчиво рассказывать о ночных событиях и о том, что он крепко спал. Я плакала, шепотом кричала, обвиняла его и размахивала руками, ПОКРЫТЫМИ ЗАСОХШЕЙ КРОВЬЮ. На лице мужа последовательно читались разные чувства. Недоверие. Удивление. Беспокойство. Тревога. Ужас. Он принес аптечку из машины, промывал раны на моих руках, забинтовывал ободранные пальцы (два ногтя были практически снесены, позже они почернели и отвалились), успокаивал меня, обнимал, уговаривал, что все это сон, но не мог ответить, да и понять, куда пропал голос и откуда ободранные руки.
А по лужайке уже носились Пашка с Рэем. Рэй, Рейка, Реюшка, Рэюша, зайчик мой, ты живой! Я лежала и думала о том, что придется обратиться к психиатру. Саша, видимо, думал о том же, взгляд был недоверчивым и жалеющим. Как два подвыпивших дружка мы сидели в обнимку на топчане в куче подушек и одеял, и каждый думал об одном и том же. Тревога не отступала до прихода Алексея, жизнерадостно сообщившего, что мать зовет нас завтракать, а потом он спросил, чего мы такие «опрокинутые». Выслушав мой сбивчивый и шепелявый рассказ, сопровождавшийся недоумением Саши, он расстроился, но вполне спокойно сказал:
- Ходит-таки старая, не лежится ей.
- Кто ходит???
- Так прабабка моя, шаманка, на этом клад_бище похо_ронена. Давненько не появлялась.
Меня немного отпустило. Может, визит к психиатру неактуален?
- Но почему она пришла именно ко мне? Что-то со мной не так?
- Все с тобой так, но отец же говорил, что углы вод_кой надо побрызгать.
- Так вы же лили ее вчера по углам.
- Скажешь тоже – лили – была б нужда переводить. Брызгали. Но это МЫ брызгали, а ТЫ – нет. Вот она к тебе и пришла.
- Но Пашка тоже уже спал, и ничего не брызгал.
- Пашка ребенок, какой с него спрос.
Хозяева огорчились. Мать Алексея варила какие-то травы с пихтой, велела мне их много пить, весь день ходила за мной с ковшиком, который смешно называла «корец», и уже к вечеру у меня восстановился голос. Несмотря на настойчивое предложение хозяев ночевать в «большом» доме, я все-таки решила остаться со своими мужчинами. Одной из причин было то, что в «большом» доме было душно, а я духоты не выношу.
Потом Саша мне рассказал, что в ту ночь ему приснилась старая и страшная бабка, заглядывающая в окно. Он попытался встать, а она приложила палец к губам и прошептала «тс-с-с…». Вот и весь сон.
А пока, не вникая в подробности и правила окропления углов помещения с целью защиты от не пойми кого/чего, вечером я вылила на пол, стены, дверь и даже потолок избушки без малого бутылку вод_ки.
Ночь прошла спокойно. Хотя пару раз я будила Сашу, но то были лесные звуки. Назавтра я и вовсе успокоилась, по этому поводу думаю, что сработали бабкины травы.
Оставшиеся 3 дня мы провели спокойно и с удовольствием. Днем учусь доить корову, помогаю на кухне, ощипываю забитого гуся. Пеку блины без соды и дрожжей, очень бабке они понравились. Бабка печет пресные лепешки, вкусные до не-мо-гу, а с деревенской сметаной, так м-м-м… А еще мы с ней ходим в тайгу, собираем какие-то травы, без которых «никак нельзя», уже поспела брусника, еще встречается черника. Все это добро мы и приносим домой. А еще ни свет-ни заря бабка поставила тесто, и мы печем пироги со свежей брусникой, пироги с прошлогодней клюквой, с рыбой, которую приносят с рыбалки Алексей с Сашей. Бабка ворчит, что тесто перестояло, но пироги все-равно вкусные-превкусные. Особенно с брусникой.
Мужчины заготавливают дрова: истошно визжит циркулярка и вкусно пахнет свежими опилками.
Рэй подрался в хозяйским котом, победителем вышел кот, а Рейке достались глубокие царапины на морде, и теперь он по-щенячьи поскуливает, пока я обрабатываю его боевые раны, приговаривая: «Будешь знать, балбес, с кем связываться, то ж не кот, а тигра лютая!» Темно-серый кот и впрямь – пацан с района, связываться с таким себе дороже.
Хорошо-то как!
Вечерами костер, гитара… «Богу равным кажется мне по счастью человек, который так близко-близко пред тобой сидит, твой звучащий нежно слушает голос….» … Ерунда, говорит дед, и требует военных песен, мы поем «Темная ночь», «Дороги», что-то еще, и без гитары поем «Священная война». «Отстань, - говорит ему бабка, - пой, Тоня, не слушай старого, у тебя песни хорошие». И снова песни, лепешки травы, вод_ка, вареное мясо и бабкины травы из корца. Хо-ро-шо ……
Дед рассказывает про бурятские обычаи, про вод_ку, молоко, про буддистов и шаманистов, рассказывает про войну, но как-то весело, «да я и повоевать не успел, призвали, а тут война и закончилась». «Повоевал он на Дальнем востоке, - шепчет бабка, - но вспоминать не любит». А дед кряхтит, вздыхает и снова требует военных песен. Бабка рассказывает всякие мистические истории, дед шутя ее одергивает «врет, старуха, вот врет!» Я позже их опишу, назову их «Бабка рассказывала». Шутя они переругиваются.
Саша с Алексеем вспоминают всякие смешные армейские истории. На песни военные и разные приходят соседи, приносят тара_сун, нехитрую снедь, присаживаются. Пьем, что-то пьем, …….., все приветливые, веселые, рассказывают всякие были-небылицы, смеются, поют красивые песни на бурятском языке. Я пою …. «мадонна, святая, простая, как крестик на нитке суконной»….., и снова бурятские песни. И давно уже за полночь, а расходиться жаль. Хорошо-то как! ……
Так прошло четыре дня, а может и пять. Уезжали – прощались – обнимались – благодарили – извинялись – обещали-говорили «да, да, приедем обязательно», но больше так и не вернулись в тот дикий и милый край к ставшими родными добрым людям.
Шли годы. Я бывала в разных краях, местах, шутя говорила, что объездила весь Союз и половину Европы. Когда я слышу, что лучше нашего Байкала, все-равно ничего нет, то говорю так: нигде не лучше, и нигде не хуже, просто везде все разное, никто же не сравнивает что вкуснее, компот или кофе. Везде интересно и по-своему неожиданно.
Но тот маленький отпуск был самым теплым и незабываемым, несмотря на страшное приключение, ставшее вдруг не страшным. Все-таки это бабкины травы, не иначе.
И у нас тогда было главное – была любовь.
Очень прошу- активно комментируйте!!!)
Ваша Премудрая будет рада щедрому лайку, активным комментариям и особо - подписчикам!
Спасибо, что читаете!
