Древние тексты могут нас растрогать, ужаснуть, заинтриговать, вызвать восторг и тонкую улыбку. Они вызывают всю гамму эмоций, кроме одной: над старым текстом очень сложно засмеяться.
Читая речи Цицерона, я немного засмеялся лишь однажды. Чуть позже, из Плутарха, я узнал, что это место два тысячелетия назад вызвало подлинную смеховую истерику у публики и судей.
У каждого вопроса есть простое, очевидное, неверное решение. Вот оно: «в старину люди не умели хорошо шутить, только к XX веку – научились». Но почему тогда они умели вызвать остальные чувства? Древние были в буквальном смысле «остроумны», их мысли восхищают, интересуют, но почти никогда не смешат.
Давайте проведем мысленный эксперимент, взяв вещь несовременную, но и не древнюю.
Дивлюсь я, Фофан, диву,
Как мог твой гений сразу
И унавозить «Ниву»,
И переполнить «Вазу».
Должен признаться: меня эта эпиграмма веселит. А вас?
Она немного устарела. Забывается просторечное слово фофан «глупец» (оно есть у Даля), равно как и фамилия популярного поэта Константина Фофанова, который широко прославился в 1880-х. Нетрудно догадаться, что «Нива» и «Ваза» – это журналы, где печатали стихи «Фофана».
Оттенок, который в наше время может ускользнуть, – репутация этих изданий. «Нива» была популярнейшим дореволюционным журналом, тираж превышал 200 тысяч экземпляров. Поэтому некоторые считали «Ниву», на мой взгляд, безосновательно… как бы сказали в наше время? Ширпотребом. Что же касается «Вазы» (закрылась в 1884 году), то она издавалась с подзаголовком
«женский литературный и рукодельно-модный иллюстрированный журнал».
Впрочем, издевка, связанная с характером этих журналов, как и слово фофан, это лишь приправа к основному блюду – двусмысленному слову «ваза». Шутка понятна современным людям потому, что выражение «ночная ваза» осталось в пассивном словарном запасе, а слово «унавозить» в предыдущей строчке помогает этому выражению всплыть в памяти.
Однако засмеяться заставляет не сама по себе некрасивая метафора. Смешон – этот контраст между предельно грубым смыслом эпиграммы и ее изящной формой. По форме-то все чисто и благопристойно. Автор (не кто иной, как Иннокентий Анненский) всего лишь называет имена журналов, которые в отрыве от контекста звучат весьма возвышенно: какая-нибудь лермонтовская «желтеющая нива» и вазон в стиле классицизма…
Теперь представим себе, как через две тысячи лет…
N.B. Мы ведем мысленный эксперимент, поэтому не будем обсуждать вопрос, будут ли через две тысячи лет читатели, история и филология, и если будут, то какие? В условии нашей задачи культура изменилась, а сам человек – в принципе, нет…
Итак! Представим себе, как через две тысячи лет любознательный читатель читает эту эпиграмму на «мертвом» русском языке. Учит язык он с усердием, но в его словарном запасе нет выражения «ночная ваза». Носителей языка нет. Может быть, этот нюанс смогут уловить филологи. Или не смогут? В лучшем случае, читатель далекого будущего сумеет узнать, «в чем соль», только из комментария.
Будет ли этому читателю смешно? Нет.
Шутку нельзя вскрыть, анатомировать. А то получится, что
«вскрытие показало, что смерть наступила в результате вскрытия».
Культурная дистанция не помешает восхититься, ужаснуться или понять сложную интеллектуальную конструкцию, но «понять» шутку сквозь толщу веков – будет сложнее всего.
Ясны будут, в основном, лишь шутки самой низкой пробы, то есть откровенная пошлятина. Такие вещи не стареют, но не могут вызвать восхищения.
А настоящий юмор – это то, что устареет, потеряется… Выветрится, словно запах розы, которая давно положена в гербарий.
Читайте также:
Чтобы не пропустить любопытных статей, подписывайтесь на канал! Каталог всех моих статей по рубрикам – в оглавлении.
#история #филология #юмор #поэзия #эпиграммы #смех #поэты