Подполковника Мануэля Марцану душила обида, к горлу подступал комок, а на глаза наворачивались слёзы. Всё кончено? Он обесчещен? Неужели, почти три недели героической обороны – псу под хвост? Утром 29 сентября 1932 года над истерзанным парагвайской артиллерией фортом Бокерон стояла непривычная тишина…
Бригадный генерал боливийской армии Марцана, герой обороны Бокерона, проживёт девяносто лет и скончается 4 января 1980 года. Ему по праву достанется слава, судьба окажется благосклонна к Мануэлю, но вспоминать то сентябрьское утро 1932 года он не любил до конца жизни – досада не оставляла отважного боливийца.
К 1932 году Рабоче-Крестьянская Красная Армия и ОГПУ при СНК СССР в основном уже закончили разгром басмачества в Средней Азии, шла ликвидация отдельных банд, как последних очагов Гражданской войны. А на другом конце земного шара, в Южной Америке, наоборот - разгоралась новая, не менее ожесточённая война. Кстати, её участниками станут и русские эмигранты - бывшие белые офицеры, потерпевшие военную неудачу у себя на родине в годы междоусобной резни.
После поражения своих войск у озера Пинтиантута, президент Боливии Даниэль Саламанка воспылал гневом и требовал отмщения. Боливийское командование, нарастив свою группировку в Северном Чако в полтора раза - до 6000 человек, перешло к решительным действиям.
27 июля 1932 года пал парагвайский форт Корралес, 28 июля – форт Толедо, а 31 июля подполковник Луис Эмилио Агирре занял ещё один опорный пункт парагвайской армии – форт Бокерон. И если первые два форта были заняты почти без потерь, то в Бокероне парагвайцы во главе с лейтенантом Эулалио Фасетти устроили противнику ловушку: в момент поднятия боливийского флага над захваченным фортом они из засады открыли ружейно-пулемётный огонь. Агирре и ещё несколько человек были убиты на месте, более десятка боливийцев было ранено.
Если бы не современное оружие – пулемёты, миномёты, танки, авиация, то эту войну в дебрях Чако-Бореаль впору было бы сравнивать с североамериканским театром Семилетней войны XVIII века, как его описывал Фенимор Купер. Те же самые сражения за форты – опорные пункты, и действия на коммуникациях противника среди девственной природы.
В ответ на стремительное продвижение боливийских войск вглубь Северного Чако парагвайское правительство вновь, как и в событиях с фортом Карлос полуторамесячной давности, потребовало от боливийцев "немедленно вывести войска с суверенной территории республики". Соседи по континенту пробовали примирить враждующие стороны, а в руководстве парагвайских вооружённых сил боролись две стратегических концепции. Генерал Мануэль Рохас Акоста предлагал упорной обороной фортов изматывать противника и копить силы.
Подполковник Эстигаррибия требовал иного решения: проведя ускоренную мобилизацию и имея четырёхкратное преимущество в скорости сосредоточения, ударить по боливийцам в Чако всей мощью "отважных гуарани", упредив противника в развёртывании основных сил. Президент Парагвая, Айяла, проявил волю и отдал Эстигаррибии судьбоносный приказ: действуй стремительно, со всей решительностью.
Форт, точнее – фортин, Бокерон располагался на холме, на перекрестке дорог в 350 км к северо-западу от Асунсьона, между двумя долинами, покрытыми степной растительностью: одна, на северо-западе, называется 14 декабря, а другая - на юго-западе, известна как Кампо де Бокерон. Опорный пункт был со всех сторон окружён густыми зарослями, которые мешали наблюдению и препятствовали эффективному ведению огня. Преобладали заросли колючих кустарников из семейства бромелиевых, дальних родственников обыкновенного ананаса.
Захваченный боливийцами 31 июля опорный пункт представлял из себя жалкое зрелище, с точки зрения фортификации: несколько саманных (глина с соломой) зданий, обнесённых невысоким валом и забором. Имелись два колодца, что было очень важно в этом засушливом краю.
Подполковник Мануэль Марцана Ороза, назначенный командовать обороной Бокерона после гибели Агирре, с энтузиазмом взялся за оборудование позиций. Его помощниками были майоры Сантана Эспрелла и Йордан, немецкий инструктор.
За месяц оборонительных работ боливийцами были оборудованы: 78 блиндажей, наблюдательных пунктов, складов и укрытий, 12 ДЗОТов с 3 пулеметами в каждом, 2 километра проволочных заграждений, более 6,5 километров траншей и ходов сообщения. Прилегающая местность на 400 метров была очищена от высокой растительности, устроены надолбы из брёвен, волчьи ямы и заграждения из заострённых кольев.
Боливийский гарнизон Бокерона состоял из трёх штаб-офицеров (подполковник и 2 майора), 25 обер-офицеров, 415 унтер-офицеров и солдат. Кроме этого имелись и три медработника. На вооружении они имели 350 винтовок, 27 ручных пулеметов, 13 станковых пулеметов, две 105-мм полевых гаубицы Круппа образца 1909 г. (130 снарядов), одну 75-мм горную пушку Шнайдера образца 1919 г. (66 снарядов) и 2 зенитных орудия (?).
Пока бойцы подполковника Марцана укрепляли оборону Бокерона, генштабы обеих противоборствующих сторон начали мобилизацию и переброску войск в Чако. Река Парагвай и узкоколейки от Пуэрто-Касадо вглубь региона однозначно решали проблемы логистики в пользу Парагвая.
К концу августа 1932 года 1-й армейский корпус парагвайской армии в Чако под командованием подполковника Хосе Феликса Эстигаррибии был сформирован и укомплектован личным составом. Он состоял из двух пехотных дивизий, каждая в составе: штаб, 2 пехотных полка, 1 кавалерийский полк, артиллерийский дивизион, подразделения боевого и тылового обеспечения. Кроме дивизий, корпус включал в свой состав штаб, отдельные пехотный и кавалерийский полки, сапёрный батальон, тыловые подразделения корпусного подчинения и авиагруппу. Всего парагвайские силы насчитывали около 9500 человек личного состава, 24 артиллерийских орудия (75 и 105-мм), 15 81-мм миномётов Стокса-Брандта и 250 станковых и ручных пулеметов, несколько самолётов.
6 сентября 1932 года подполковник Эстигаррибия провёл совещание с командирами дивизий и частей, а на следующий день выступил на Бокерон. На марше части 1-го армейского корпуса несколько раз подверглись бомбардировкам боливийской авиации.
С рассветом 9 сентября парагвайцы открыли артиллерийский и миномётный огонь по Бокерону, а затем начался штурм фортина. Точных данных о составе гарнизона, вооружении и фортификационных сооружениях опорного пункта боливийцев Эстигаррибия не имел, и свои первоначальные расчеты строил в основном на представлениях о старом, парагвайском Бокероне – "караван-сарае в чакской пустыне". После артподготовки парагвайцы пошли на штурм.
Лобовые атаки хорошо оборудованных позиций захлёбывались одна за другой - работа боливийской артбатареи и кинжальный огонь пулемётов буквально косили атакующих и прижимали их к земле. Не добившись результата в первый день штурма, парагвайцы были вынуждены перейти к осаде.
С 10 сентября развернулась маневренно-позиционная война: защитники форта и блокировавшие их парагвайские части перешли к методичным перестрелкам и вылазкам. Через несколько дней стала остро ощущаться нехватка воды, даже для пулемётов. Это бедствие настигло и осаждающих, и осажденных – доставка воды и других припасов для парагвайской стороны осложнялась труднопроходимыми тропами Чако (50 км из фортина Исла-Пои) и "диверсионной активностью" боливийских разъездов и раведгрупп, а боливийцы вообще были ограничены имевшимися припасами и дебитом колодцев.
На внешнем контуре окружения обстановка была совершенно иной – парагвайцы перерезали дороги, пытались прочёсывать местность, ежедневно вступали в стычки с боливийскими отрядами.
Карлос Кинтанилья Кирога, командующий боливийскими войсками в Чако, максимально старался ускорить прибытие резервов из глубины страны, а тем временем всячески помочь осаждённым: трижды небольшие отряды боливийцев смогли пробиться в Бокерон с незначительными припасами. Численность гарнизона возросла (максимально, с учётом потерь) до 619 человек.
12 сентября в бою у Юкры парагвайские силы "внешнего кольца" разбили и отбросили деблокирующую группировку боливийских войск численностью около 3,5 тысяч человек.
Боливийская авиация пыталась бомбить позиции противника и организовать авиамост для снабжения осаждённого гарнизона. Парагвайским ответом стала довольно эффективная импровизированная система ПВО, в том числе и из ручных пулемётов Мадсена. Боливийские лётчики были лишены возможности прицельного бомбометания, и точность сброса грузов защитникам форта также оставляла желать лучшего: за всё время Марцана и его подчинённые получили лишь мешок муки, мешок вяленого мяса и 1000 патронов.
17 сентября обороняющимся была передана радиограмма командования: любой ценой продержаться 10 дней. ЛЮБОЙ!
К вечеру 28 сентября силы защитников Бокерона окончательно иссякли – подошли к концу артиллерийские снаряды, на исходе были патроны к стрелковому оружию. Более половины личного состава - убиты или ранены, закончились лекарства и продукты питания (27-го сентября съели последнего мула). Питьевой воды не было вовсе – колодцы оказались отравлены трупным ядом. Иссякло питание для рации, а значит - не стало связи с "большой землёй".
В ночь на 29 сентября подполковник Марцана созвал "военный совет" из оставшихся в живых офицеров. Предложения было два: прорываться, или начать переговоры о капитуляции, и тем самым постараться ещё хоть сутки продержаться в форте (срок, отведённый в радиограмме командования, давно истёк, но надежда ещё теплилась в душах осаждённых).
Подполковник Марцана выбрал второй вариант: он приказал прекратить огонь с рассветом 29 сентября и поднять белый флаг – как сигнал к началу переговоров.
Подполковник Эстигаррибия назначил генеральный штурм Бокерона на раннее утро 29 сентября. С рассветом, без артиллерийской подготовки, штурмовые группы должны были ворваться на позиции истощённого гарнизона форта.
Штурм с одной стороны фронта и белый флаг с другой совпали по времени! Парагвайские бойцы ворвались в Бокерон, а боливийцы имели приказ командира: огня не открывать. Досада подполковника Марцаны понятна без слов: ни отсрочки на день, ни даже почётной капитуляции не получил бесстрашный боливиец и его товарищи. Ещё большее разочарование у них вызвало известие, что деблокирующая группа боливийских войск численностью около 4000 человек была всего в нескольких километрах от них, и отступила только после сообщения авиаразведки о том, что над Бокероном развивается парагвайский bandera (флаг).
Стойкостью защитников форта были восхищены буквально все, включая и их противников. Президент Парагвая, Эусебио Айяла, сказал: "боливийцы сражались с такой храбростью и мужеством, что они заслуживают нашего уважения".
Будущий бригадный генерал Марцана проведёт в парагвайском плену долгие четыре года, и вернётся домой лишь в 1936-м.
Потери боливийских защитников форта составили около 150 человек убитыми, парагвайцы потеряли убитыми более 500 бойцов. В это число не входят потери сторон на внешнем контуре окружения и умершие от ран после битвы. Но в числе павших парагвайцев был наш бывший соотечественник, майор парагвайской армии и активный участник исследовательских экспедиций генерала Беляева, а до этого – есаул Всевеликого Войска Донского Василий Федорович Орефьев-Серебряков, майор Базилио, погибший при Бокероне 28 сентября 1932 года.
Парагвай ликовал, Парагвай праздновал свою победу в этом первом крупном сражении той войны. А в дальнейшем боливийцы и парагвайцы потеряют в ходе конфликта около ста тысяч человек, то есть не менее 2,5 % населения двух стран. Но это будет уже после, после Бокерона, и… вместе с Бокероном.
Примечание: хотя обстоятельства взятия/капитуляции Бокерона 29.09.1932г., изложенные в статье, и НЕ являются художественным вымыслом автора, всё их нужно оценивать критически, ибо подобная трактовка встречается лишь во вторичных боливийских источниках.