Последнее воскресенье года! Как же мы его не любим! Вслушайтесь в это ужасное слово: "последнее", да еще и воскресение! Мы всегда тоскуем в этот день, хотя бабушка и утешает нас и говорит, что за последним воскресеньем обязательно последует первое и что конец одного - это начало другого. Бабушка разбрасывается занудливыми истинами, приторными цитатами и щедро сдабривает все это своим долгим опытом. Обычно нас эти слова успокаивали, но этот год выдался особенным.
- Последнее воскресенье года, - словно прочитала наши мысли Ларионова и подала на завтрак пригоревшую яичницу. Арсений Петрович сказал, что не стоит будить лихо, то есть его оскорбленный желудок и куда-то уехал, даже не поцеловав расстроенную Ларионову. Алекс подрался с Васькой из-за мыши, которая тихо шуршала пакетом с орехами. Алекс хотел поймать ее и приручить, Васька же тоже заявил на нее свои права и собирался сожрать жирную мышку. Алекс и наш кот сцепились не на шутку и только наш рык и стон Ларионовой слегка привели их в чувство. У Алекса были поцарапаны руки и щеки, а у Васьки прокушено ухо. Мальчишка словно одичал, и прибежавшая на шум Ангелина с трудом удерживала его, в то время как Ларионова держала Ваську за шкирку, пытаясь увернуться от его острых когтей. Бабушкин дом почернел, в углах потолка появилась плесень, окна помутнели, словно их не мыли годами (а на самом деле Ларионова, противно шкрябая газетой по стеклам, оттерла их пару дней назад. Когда мы попросили ее взять специальную тряпку и не портить нам нервы мерзким звуком, она сказала, что так мыла окна еще ее мама и она не собирается менять такой великолепный, действенный и дешевый способ в угоду нам. Мы бы могли задуматься, что уже тогда начало происходить нечто странное и непонятное, но мы собирались повидаться с матушкой и пропустили этот знак, прошляпили его) и во всем доме стало уныло и мрачно.
"Что-то тут сильно не так!" - подумали мы и побежали за помощью к бабушке. Нам показалось странным, что она проспала весь переполох. Ведь обычно она чутко слышала весь город, не говоря уже о собственном доме. Мы тихонько вошли в бабушкину спальню и увидели, что она вся затянута тонкой паутиной, а бабушка лежит на кровати и мирно улыбается, глядя в потолок.
- Бабушка, бабушка! - мы тормошили ее, лизнули в нос и щеки, дергали за рукава ее ночной сорочки и стянули одеяло. Но бабушка нас не видела и не слышала.
- Каталепсия, - поставил диагноз наш доктор, которого бабушка терпеть не могла (она объяснила, у них с ним был спор не на жизнь, а на смерть по поводу лечения родильной горячки). Когда она узнает, что Ларионова, ни с кем не посоветовавшись, сбегала к хозяйке кондитерской и выведала адрес доктора, а потом унижалась и просила его прийти как можно скорее, когда бабушка узнает, что он мял руками ее живот, стукал молоточком по локтям и коленкам (наша матушка потом сказала, это он делал для важности) и вообще обращался с ней, как с большой, почти живой куклой, когда бабушка все это узнает, она будет в ярости!
- Она нас слышит? - спросила зареванная Ларионова.
- Слышит и видит, только ответить не может, - с удовольствием ответил доктор и ущипнул бабушку за руку. Она продолжала улыбаться.
- Лучше бы ветеринара к ней позвали, - пробурчал Васька и мы с ним согласились. Наш ветеринар всегда чесал нам за ушками и давал вкусную косточку после каждого визита. Мы даже иногда немножко притворялись, то есть симулировали болезнь, чтобы только повидаться с ним. Этот же доктор даже не подумал угостить бабушку леденцом или конфетой, за то, что она хорошо себя вела и смирно переносила все его манипуляции.
- Как ее лечить? - Ангелина была настроено решительно, все-таки когда-то бабушка была ее воспитанницей.
- Никак, просто ждать, - ответил доктор и почему-то начал суетливо собирать свои вещи.
- А эта паутина? Она откуда? - крикнула ему в спину Ангелина.
- Убирать надо чаще, - прокричал доктор уже с улицы, а потом вскрикнул. Оказалось, он споткнулся о Стажера и угодил прямиком в сугроб.
- Скажи спасибо, что я не превратил тебя в гусеницу. Околел бы от холода и голода! - так сказал Стажер доктору, который был уже не доктором, а крохотной, дрожащей собачкой на тоненьких лапках. Собачка тут же залилась противным, писклявым лаем и убежала куда-то, а мы дали себе слово сурово поговорить со Стажером и заставить его вернуть доктору человеческий облик.
- Что-то тут нечисто, - сказал Стажер, когда мы его провели к бабушке. А то мы сами об это не знали!
- Расколдуй ее! - потребовал Алекс и приготовился к драке со Стажером. Мальчишка вошел во вкус, распробовал восторг доброй драки и мы бы были этому рады, но бабушка! Она лежала на кровати и мы никак не могли добиться от нее ни словечка. Вдруг нас осенило! "Расколдуй!" - сказал Алекс и он был прав! Как мы сами не догадались! Эта паутина! Легкая, белая, совсем не страшная на вид, но в которой можно запутаться и задохнуться! Волшебная паутина!
- Не смейте ее трогать! - крикнули мы Ангелине и Ларионовой и побежали в лес. Вслед нам неслись крики, просьбы, но мы никого не слушали, нам срочно надо было найти нашу матушку.
Ах, что же это был за день такой! Последнее воскресенье! Возможно ли, что для бабушки оно действительно станет... Нет, мы отбросили темные мысли и со всех лап бежали по заснеженному лесу, надеясь, что у нас все получится и скоро мы услышим родной, любимый голос, который скажет:
- Увидимся завтра в полночь!
Два года назад я написала о новогоднем гусе! Об истории его приготовления в отдельно взятой семье (красиво сказано! солидно!) и о том, как я его готовлю сейчас.
Двадцать шестое декабря и время поговорить о гусе.
Когда два человека начинают жить вместе - это всегда стресс. В первую очередь пищевой, потому как, чтобы кто бы не говорил, но дед Щукарь прав. "Самое главное в жизни - это жратва!" и если ее вдруг нет, никакая любовь не спасет ситуацию. Когда мы с Сережей поженились, мы жили с моей мамой. Я тогда готовить совершенно не умела, да и некогда мне было, я очень много работала, а у мамы был сменный график и все осталось для нас с ней без изменений (в плане еды, я имею в виду), а вот Сережа был сразу с головой брошен на амбразуру чужой кухни. Спасало его то, что обедать он продолжал у своих родителей (мы тогда жили в Пятигорске, а он работал в Мин. Водах, это чтобы вы не подумали ничего такого:)), поэтому процесс ассимиляции происходил постепенно, хоть и на амбразуре:). Но на праздники мы же ели дома и поэтому в первый же Новый Год Сережа затребовал гуся. Вернее сначала он почти поругался с моей мамой, доказывая ей, что в правильный холодец должны идти рулька, ухо и хвост свиньи. Мама брезгливо морщилась и судорожно листала страницы старой поваренной книги, пытаясь доказать настырному зятю (который уже все названное домой припер), что холодец - это совсем не то, что он там себе вообразил. Зять, закаленный в учебно-пищевых битвах (он уже успел приучить меня к пиву и сухому вину, маму переучить на то же самое сухое, раньше она понимала только крепленые вина и только с зеленым чаем он потерпел сокрушительное фиаско!), отступать не собирался. Арбитром в споре выступила бабушка Аня - мамина мама. Когда мама - красная и возмущенная, вздевая руки к небу спросила у бабушки, что это вообще за фигню с копытами придумал новый зять, бабушка спокойно сказала, что так холодец вообще-то и надо варить. Мама тогда долго у нее допытывалась, почему же в таком случае, бабушка никогда хвост и ухо в холодец не клала, бабушка отмалчивалась. Сейчас я думаю, это было все из-за отсутствия денег. Куры всегда были свои, а свинину надо было покупать, вот и...
Но речь о гусе. В Сережиной семье готовила его бабушка Мила. Готовила неплохо, но вот с гусем у нее были очень сложные, почти неприязненные отношения. Гуся покупали каждый Новы год и каждый раз она его запекала часа полтора, перед этим слегка отварив. Запах был божественный, гуся есть было невозможно, таким он был жестким. Бабушка упорно сопротивлялась чужим советам и продолжала готовить птицу только так. Единственный раз, когда такая готовка доставила их семье божественное наслаждение был в 1984 году, если не ошибаюсь. Тогда мой будущий свекор, будучи по делам в столице, купил венгерского гуся, нежного и жирного, белоснежного и аристократичного, абсолютно не гончего, как наши вольные и свободные птицы и вот когда его запекли, то они все стонали от удовольствия и рыдали, что гусь так быстро закончился. Вот с тех самых пор, Сережа хорошего гуся и не ел и попросил, чтобы я его приготовила. Бабушка Аня - опытный деревенский повар дала мне рецепт. Сережа купил гуся, мама 31 декабря работала сутки, Сережа работал до четырех и мы остались с гусем втроем: я, кот Муся и гусь. Гусь был бел, свеж и огромен. Муся оглушительно мяукал и пытался залезть на стол, чтобы лично проверить качество птицы, так сказать. К четырем должны были прийти гости: мой папа и подруга Танька, мне надо было запечь гуся и настругать салатов. И я катастрофически все не успевала, потому что рукавов для запекания тогда не было и мне надо было замесить много теста, чтобы завернуть гуся. Я тогда все смогла, но, если честно, я совсем не помню, каким он получился. Муся, по крайней мере, был доволен, это я хорошо помню, гуся я ему хорошо так отрезала)))
Сейчас, хвала технологиям, есть рукава для запекания и не надо ничего замешивать, с одной стороны, а с другой, то тесто из под гуся мне нравилось даже больше, чем сама птица))) Мой рецепт гуся прост и без изысков. Берем хорошего жирненького гусика. Раньше я считала, что чем птица свежее, тем лучше и не понимала приколов моего любимого повара Хью Фарнли-Виттингстола, когда он говорил, что птица должна повисеть пару недель, чтобы приобрести нужный вкус и мягкость. Красиво говоря, мясо должно ферментироваться. Я в это не верила до тех самых пор, когда все знакомые птичницы выкрутили нам фигу и пришлось покупать гуся в селе неподалеку, где птицу забивали всю сразу и подвешивали за лапы, так она и дожидались покупателей несколько дней, а то и неделю. Вот тот гусь и был самым вкусным! С тех пор я тушку гуся подвешиваю за лапы в гараже на несколько дней перед готовкой. Там прохладно, но мороза нет и гусь, таким образом, доходит. Потом все просто. Гуся натереть солью и перцем, внутрь положить изюм, курагу, чернослив и кислые яблоки, гуся перевязать, чтобы лапки не пробили рукав, птичку в этот самый рукав запихнуть и в духовку часа на три, а то и четыре! За час до готовности, я раскрываю рукав и перекладываю гуся на другой противень, кидаю туда же картошку, поливаю все это вытопившимся жиром и допекаю до готовности. В этом случае гусь получается с восхитительной корочкой! Да, его еще поливать жирком надо в процессе. Когда он приготовится, ни в коем случае нельзя подавать его сразу. Пусть он побудет в духовке еще с полчасика и отдохнет, напитается собственным жиром, а потом...
Все, писать больше нет сил! Гуся у меня нет, пойду съем полезный мандаринчик!
Удачного дня, уважаемые!