Первый мой большой «заплыв» в романистику Дмитрия Быкова около полугода назад представлял собой чтение четырех его романов: «Эвакуатора» и «О-трилогии». Теперь, прочитав «ЖД», я в очередной раз понял, что к писательской манере Быкова очень сильно привыкаешь, хочется читать его еще и еще (также бывает с Сорокиным и Пелевиным), поэтому сейчас я взялся за «И-трилогию», дня за три-четыре прочитав его «Икс», - первую ее часть. Могу сказать, что, как и в случае с «Остромовым», этот роман меня сильно разочаровал прежде всего почти полным отсутствием философских диалогов и монологов. Вместо этого в своем самом тонком романе (что хорошо – не долго придется мучиться!) автор предлагает плохо связанную цепочку эпизодов, объединенную общей идеей – раскрыть тайну написания Шолоховым «Тихого Дона».
В отличие от того же Солженицына, сомневавшегося в авторстве Шолохова, Быков предлагает достаточно оригинальную концепцию, которую вполне можно было изложить в статье или новелле, не растягивая ее до масштабов хоть короткого, но все же романа, - раздвоение личности Шолохова, его душевная болезнь, благодаря которой у читателя «Тихого Дона» возникает ощущение, что текст написан двумя авторами. Тема безумия так или иначе возникает в большинстве романов Быкова (а также и в некоторых рассказах), но нигде так и не становится центральной, видимо, боязнь сойти с ума – одна из стойких фобий автора, от которой он и бежит своим насыщенным, многообразным творчеством.
Быков, видимо, так много и пишет, что боится безумия, тоски, безверия в будущее, однако, пишет он в основном толстые романы, замахиваясь в мастштабе эпопеи объяснить себе и читателю решительно все. Мне такой подход нравится, в то же время тотальная теория всего на свете – первый и едва ли не главный признак сумасшествия. По этой причине «Икс» - во многом автобиография, ибо история Шолохова чрезвычайно близка Быкову своей экстравагантностью, невписываемостью в хрестоматии и учебники. Творчество Дмитрия Быкова не только прозаическое вообще сейчас – это некий упрек измельчавшей современности. Сам мастштаб личности этого человека, успевающего решительно всюду и везде, часто теряющего в своих книгах чувство вкуса и меры, при этом выламывающегося из любых рамок и стереотипов, не перестает удивлять.
В этом отношении «Икс» - скорее роман-забава, на который у автора ушел в среднем год, усмешка талантливого человека, предложившего некое уравнение с несколькими неизвестными для решения проблемы писательства в смутное время: создающий эпопею или роман-реку в терминологии Роллана о нашем времени должен быть хоть немного сумасшедшим, поскольку масштаб личности и самого творческого замаха такого писателя будут решительно противостоять мышиной возне окружающего его мира. Безусловно, Быков не сравнивает себя с Шолоховым, он просто предполагает, что творить глобально в измельчавшем мире – значит быть выше этого самого мира, а значит тягаться с Богом, что означает гордыню и манию величия.
При этом «Икс» совершенно неинтересно читать несмотря на экстравагантную сверхзадачу автора, если бы ее в нем не было, читать было бы решительно нечего: герои одномерны, разгадывать прототипы под анаграммами фамилий неувлекательно, фабула ходульна. В то же время просвечивающая в тексте важность для автора заявленной темы, ощущение, что он пишет о чем-то личном, близком для себя – гораздо важнее, чем сенсационность в решении давней проблемы авторства «Тихого Дона». Если задуматься, Быков всегда пишет только о том, что очень важно для него самого, поэтому его романы идей и получаются такими лиричными и пронзительными. Погружаясь в недавнюю историю страны, что он делает чаще, чем прикасается к современности, Быков пытается даже в таком неудачном романе, как «Икс», выразить нечто такое, что для него лично не может не быть не высказанным. В данном случае это концепция безумия писателя, глобально мыслящего и размашисто пишущего в измельчавшее время. Пусть она тавтологична применительно к другим текстам Дмитрия Быкова, но столкнувшись с ней в очередной раз, мы вновь понимаем ее важность для автора.