Татьяна открыла шкафчик в ординаторской и увидела халат. Это был белый халат Веры. Там же стояли ее ортопедические шлепанцы, чтоб можно было часами ходить по отделению и ноги не уставали. Татьяна с минуту посмотрела на халат, потом в окно — стоял декабрь, везде было белым-бело.
Потом Татьяна закрыла шкафчик.
Назавтра она написала заявление об увольнении. Уехала из Москвы в родной Ефремов. Чтобы работать там в богом забытой больничке за смешные деньги.
В Ефремове шептались: «Поди выперли из Москвы-то. С волчьим билетом, так, что не устроиться больше нигде. Зарвалась, наверное. Какой же врач по своей воле уйдет из ковидария, с этих бешеных денег, в нашу богадельню?..»
Татьяна отмалчивалась. Коллегам это было понятно — кому хочется рассказывать про свои промахи?
Никто не знал, что уволилась Татьяна из-за Веры.
Когда закрутилось все это с новой коронавирусной инфекцией, пульмонологи стали вдруг уважаемыми врачами. Много молодняка работало в их отделении, а докторов в возрасте двое всего — Татьяна из Ефремова, да Вера из Твери. Вот и подружились.
Делили один на двоих шкафчик. Аккуратно вешали халат к халату в конце смены. Делили и прочее: хорошее и плохое. Интересные клинические случаи, бессонницу на дежурствах, последний в упаковке пакетик растворимого кофе. Сплетни. Горести и радости в семьях. У двух женщин было много общего.
Прошел год. С ним прошла вереница историй болезней, трудных и не очень ночей в отделении, одно время года стремительно меняло другое. Крепко сдружились Татьяна и Вера.
Они были похожи: у обеих по одному ребенку — поздней дочке, обе работали тяжело, потели в защитных костюмах сутками, чтобы детям помочь.
Татьяна сделала прививку от коронавируса, не задумываясь, как только она появилась. Вера не стала. Как-то договорилась, где-то приплатила, чтоб сертификат получить, а вакцину — в раковину.
А потом, потом…
Вера не пришла на работу. Больничный взяла — с каждым бывает. Татьяна одна пила горький кофе утром в ординаторской, слушая щебет молодых коллег, ждала, когда Вера вернется на работу. Звонила ей: «Как ты?» Вера кашляла, но бодрилась. Температура, мол, высокая, а так ничего, ничего.
Через три дня Веру положили в больницу. Там у нее на фоне ковидной пневмонии произошел инсульт — нередкое осложнение, ведь вирус меняет свойства крови, провоцируя образование тромбов.
Вера жила еще неделю. Потом ее не стало.
Очень странное это было чувство: халат Веры на месте, ортопедические удобные тапочки — тут же, на полочке. На месте и верина фарфоровая чашка — вот она, на подоконнике в ординаторской. А самой Веры больше нет.
Нет и не будет.
Поэтому Татьяна и уволилась. Не могла каждый день смотреть на халат подруги. Не могла справиться с пустотой, что образовалась на месте одного-единственного человека.
Вот такая история.