Глава 52
«И что теперь будет? – спросила она. И это её реакция на то, что услышала? О ком она думала, когда задавала этот вопрос, об отце или о себе? – возмущённо подумал Роман Александрович. – Стоит отметить, что держалась она стойко. Сразу видно, что о многих проделках отца она знает, но к нам не придёт и ничего не расскажет, а жаль. Её не стоит выпускать из вида, как бы чего не натворила. – Его мысли переключились на Галину Евгеньевну. – Интересно, чем обязана Галина Евгеньевна Павлову? Она ему оказывала услуги, или он ей? Да мне то что, пусть сама с ним разбирается и выпутывается, если сможет. Через пару дней передам их ей всех, и пусть делает с ними, что хочет».
Роман Александрович встал, подошёл к окну, опустил штору.
**** ****
Павлов кругами ходил по камере. До обеда оставалось ещё полчаса. Он ждал, надеялся, что придёт дочь и принесёт ему предметы первой необходимости и смену одежды, возможно, сообщит о предпринятых действиях для его освобождения из-под стражи.
Обдумывать всё, что он может повернуть в свою пользу, и обдумывать, какие показания следует давать, без учета ею предпринятых шагов он считал бессмысленным. Именно по этому, он молчал на очередном допросе. Он сознавал, что Павел был прав во всём, но как и прежде считал, что парень просто красуется перед ним, мстя за нанесённую обиду. «Был бы он умнее, то не выкладывал передо мной все известные ему мною совершённые преступления. Я же могу всё в два счёта опровергнуть. Глупец», - усмехнулся Павлов. А усмехался он не зря, он хорошо знал, что заключения экспертиз изъяты из закрытых дел и аннулированы. Этим занималась сама Шаталова. Договориться с ней было трудно, но деньги имеют магическую силу. Она не устояла, и он перечислил N-ную сумму денег на счёт её племянницы в качестве свадебного подарка.
Только ни Павлов, ни Галина Евгеньевна не знали, что копии заключений экспертиз по делу Смолиных и Василия Смирнова уже находились в копилке вещественных доказательств у Никитина Игоря Владимировича. Сарафанное радио продолжало работать.
**** ****
Олеся открыла дверь, зашла в квартиру, бросила ключи на тумбочку, сняла туфли, прошла на кухню. Хотелось пить, внутри всё горело. Она достала из холодильника лёд, насыпала в стакан, налила холодный чай из заварочного чайника, сделала несколько глотков. Холодный напиток не утолил жажду. Она села ни стул, сжала голову руками.
Мысли о том, что она точная копия своего отца не отпускали её.
«Как не крути, но это так. Я ради денег тоже готова на всё, - подумала она. - Да не только готова, я ж претворяю в жизнь всё, чтобы их было больше и ничем не гнушаюсь, так же, как отец иду на подлость. Бросила Пашку, постоянно подставляю клиентов, с Копыловым Степаном Гавриловичем веду переговоры, специально приехала из Испании, всё бросила, много денег почуяла, Знаю же, чем всё кончится для Копылова и его фирмы. Знаю, но делаю. Зачем? Папа велел?! Можно сказать и так. А может быть всё не так, и это моё решение тоже? Жить красиво хочется! Мне хочется красиво жить! Всё дело в этом безумном желании красиво жить здесь и сейчас.
Отцу тоже хочется красиво жить, вот он и убирает всех, кто ему мешает.
А мама? – мелькнула мысль. – Её то, зачем? Он же всегда говорил, что любил её. Любил ли? Я же не маленькая была, помню, как они ругались постоянно. Помню, как мама говорила, что уйдёт от него. Вот и ушла, по его воле, - усмехнулась Олеся своим мыслям. – А Смолин Николай Сергеевич не мешал, всего то, лишь, не согласился продать отцу свой патент за бесценок. И что? Убивать за это надо было? А девчонку за что? Испугался? А жену Краснова? Тоже испугался? А старую бабку? Уф, что натворил то. Да он у меня трус. А я, глупая, восхищалась, гордилась. Вот это да! И я его любила? О Боже. Ну, хорошо, про убийства я не знала, но про остальное то, он не скрывал, я знала, участвовала в его делах. Как же я так? Что, ничего не видела? Почему? Все пять лет думала, что Пашка глупец, а оказалось, что это я… Открыл глаза, увидела себя в ином свете».
Олеся встала, прошлась по квартире. Надо было успокоиться и решить, что она будет делать дальше. Всё так неожиданно получилось. Всё рушилось, как карточный домик, и она не знала, у кого спросить совета. Единственное, что она решила для себя, это то, что с этого момента их дороги с отцом расходятся навсегда.
**** ****
Аделия Трофимовна сидела за столом в камере. Она, так толком, ничего и не написала. Валить всё на Владимира Николаевича ей не хотелось, да и побаивалась она его, особенно после этих шутливых слов, сказанных им: «Ты же знаешь, со мной шутки плохи, не зли меня». А она тогда и не злила его, просто голова у неё разболелась, а он пришёл за утехами. Вроде всего то, пошутил, но страх остался. Она хорошо знала, чего боялась. Ну, напишет она сейчас, всё как было, выпустят её. И всё, Павлов с ней сделает то же, что и с остальными. Ну, уж нет, лучше она здесь останется, так решила.
**** ****
Павел получил на свою почту послание от Галины Евгеньевны. Как он и ожидал, к заявлению необходимо было приложить кроме прочих документов ещё и копии свидетельства о смерти родителей, а их у Веры не было. «Ну и ладно, завтра заеду в ЗАГС, возьму бланки, Вера их заполнит, отвезём вместе, а в заявлении она укажет, что копии заказаны, а оригиналы документов отсутствуют, и укажет причину их отсутствия. Это будет даже лучше». Он распечатал перечень документов, и бланк заявления, положил себе в папку.
«Почему Галина Евгеньевна так защищала Павлова? – подумал он. – Почему Олеся обратилась к ней, а не приехала к нам сразу? Странно это».
Перед обедом Павел зашёл к Чижову.
- Олеся Владимировна собственной персоной к нам приходила, - сообщил ему Роман Александрович.
- Всё узнала?
- Да, всё. Посмотрела, как ты её отца допрашивал. Убедилась, что её отец убийца. Думаю, что она многое знает, но нам не скажет. Давать показания против отца не будет.
- А нам и не надо, - ответил Павел. – Главное, чтобы не мешала. Если честно, то я был бы рад, если бы она в Испанию вернулась.
- Ладно, не будем о ней. Я всё думаю, а не сообщить ли мне Сомову, что Павлов у нас. Пора бы и ему признательные показания написать.
- Так сообщите, пусть подъедет, поговорите. Может быть, узнаем ещё что-то важное. Не он же всё это затеял. Отказаться он не мог, мы хорошо знаем, чем бы это закончилось для него, если бы отказался, - сказал Павел.
- Да, Павел, будь осторожней, не выкладывай все известные тебе факты по делу.
- Да я и половины того, что знаю, не говорю, - успокоил Павел шефа.
- Вот и правильно, козыри должны быть на руках, - улыбнулся Роман Александрович. – Иди, обедай, - отпустил он Павла.