«Осим хаим» — в переводе с иврита «наслаждаюсь жизнью».
В юношестве Глеб кутил и упивался свободой. Потом неожиданно для себя стал пастором лютеранской церкви и с удовольствием нёс веру. Но только когда тяжело заболел раком, потерял друзей, работу и стал волочить за собой ногу, понял, вот сейчас настал его «осим хаим».
Глава 1. «Сложный и свободный возраст»
Виктор Олегович (отец Глеба) работал инженером на Ульяновском приборостроительном заводе. Он никогда не опаздывал, так его воспитали. Сейчас же он ходит из комнаты в комнату, поглядывает на часы, периодически зевает, и не может вспомнить, что же хотел сделать только что.
Это уже не первое нервное утро. Но в комнате раньше никогда не пахло алкоголем. На кровати лежит сын, лохматый, в мятой футболке. Отец еле дождался, пока тот откроет глаза. В голове у Глеба лишь фрагменты прошедшей ночи: «наливай», «да, давай, а че?», треск бьющегося стекла, крик «вот гады, я звоню в полициюююю», смех. Сквозь щёлки глаз Глеб разглядел нависшего над ним отца.
— Зачем ты полез? Что ты там натворил?
— Что? — удивился Глеб.
Примерно один и тот же вопрос он слышал едва ли не каждое утро. «Мне 17 лет, что ты хочешь от меня? Ничего ж не случилось такого». Ему нравилось состояние бурной свободы.
— Глеб, — спокойно начал отец, — каждый имеет право в этой жизни перебрать. Главное, какой урок ты вынесешь из этого. Одевайся.
Отец впервые не пошел на работу, конечно, заранее предупредив: по семейным обстоятельствам. У отца было много знакомых в полиции. Они ехали, куда — Глебу было думать лень. Машина остановилась у ворот с надписью «следственный изолятор».
Парень примерно его возраста смотрел сквозь решётку обезумевшими.
Больше всего Глеба поразила его кожа. Язвы. Казалось, их тронешь и оттуда брызнет гной. Вены были синие. Приятели не раз предлагали Глебу травку и даже подарили специальную трубку, но курил он только сигареты. Правда, много. В голове шумело, подступала рвота. «Надо бы выспаться, друзья вечером меня будут ждать», — думал Глеб. В тот вечер он никуда не пошел. В голове уже не шумело, трубку он спрятал подальше.
Глава 2. «Из тусовки в церковь»
Глеб никак не мог забыть того жуткого парня из СИЗО. А вот близкий друг Глеба не получил такого предупреждения продолжил выпивать. Он успел натворить много чего и спустя какое-то время застрелился. Глеб же с тех пор старался избегать прежних вечерних тусовок.
Но на физтехе Глеб все равно учился из рук вон плохо. Сосед по парте как-то попросил помочь расставить мебель к детскому празднику. Глеб согласился. Праздник готовили в лютеранской церкви. Публика в кирхе удивила Глеба: парни улыбчивые, но не ботаники, симпатичные девушки. Глеб стал ходить на встречи, общаться, читать их книги. Мама выдохнула: лучше церковь, чем тюрьма. Папа решил, что если даже дебоширу Глебу в церкви стало интересно, наверное, в этом что-то есть. И тоже пошел. Пастор в церкви был всего на 5 лет старше Глеба. Они сдружились. И вот, перед очередной службой пастор заболел: температура, сложно дышать. Вызвали врача и тот поставил диагноз: воспаление легких.
Глава 3. «Почему лютеране?»
Если люди после богослужения продолжают сидеть и пить чай, то скорее всего они лютеране.
Глеб Пивоваров отвечает на вопрос, почему его привлекло именно лютеранство?
Глава 4. «Пастор Глеб»
Глеб стоял за кафедрой и читал отрывки из Библии. Он теперь иногда заменял пастора. На учёбе Глеб не появлялся уже несколько дней. Это был его последний допустимый прогул, потом только отчисление и армия, куда очень не хотелось идти. Глеб быстро написал заявление о переводе с физмата на культурологическое отделение и отправился в кабинет к декану. Тот пробежался по листку, хмыкнул, и молча подписал.
Дальше была семинария в Питере, Новосибирск и Красноярск. Спустя пять лет учебы, в трудовой книжке Глеба так и было написано «Пастор». Параллельно он преподавал в университете, проводил встречи. В планах было открыть свой детский сад. Это было свободное, творческое, наполненное мечтами время. Он наслаждался тем, что востребован, и даже не задумывался, а чего хочет сам? Пил много кофе и энергетиков, чтобы успеть все и не устать.
Он наслаждался тем, что востребован, и даже не задумывался, а чего хочет сам?
Пил много кофе и энергетиков, чтобы успеть все и не устать.
Так продолжалось до 27 ноября 2017 года. Расписание на тот день выглядело так:
- 10.00 Выставка
Чашка кофе
- 12.00 Подготовка к празднику
Чашка кофе, энергетик.
- 13.00 Встреча с участниками
Чашка кофе, энергетик
- 15.00 Проповедь
Чашка кофе, энергетик.
-18.00 Встреча с молодежью
Чашка кофе
- 20.00 выезд в Логовое
Вечер. 20.00
— Ребята, 5 минут, и выезжаем.
Глеб заскочил в туалет, защелкнул шпингалет. Вдруг зеркало поехало в бок. В голове променя: последняя чашка кофе точно была лишней. Но дальше почувствовал, как немеет лицо. Перед глазами всплыл плакат, который висел в кабинете ОБЖ в школе и коридоре техникума. Перекошенное лицо и надпись «Инсульт». Как он его мог запомнить и зачем?
«Только бы успеть открыть шпингалет» — вертелось в голове. Щелкнул металл и раздался грохот. Глеб потерял сознание.
Глава 5. «Рулетка»
— Глееееб, эй, держись!
Сирена скорой помощи, носилки, врачи, плохо различимые лица друзей. Тела Глеб не чувствует. Утро началось услышал звонкий голос медсестры.
— Кардиограмма ровная. Инсульта не было.
Врач, рассматривая снимок МРТ, приободряет:
— Все неплохо, возможно, это менингит.
Глеб услышал лишь слово «неплохо» и немного выдохнул. Но тут в кабинет зашел Андрей Анатольевич. Взял снимок и повернул на свет.
— Так, ага. Вижу. Понимаю, что с этим сделать. Хорошо. 10-го будет операция.
Это была опухоль головного мозга, большая опухоль. Это она сбила Глеба в тот вечер с ног. Он лежал на кровати и почему-то не мог найти в телефонной книге номер мамы. Решил набрать по памяти, он помнил. Набирал и стирал, набирал и стирал. Мама 4 года назад похоронила отца. У него тоже был рак. Он ушел за несколько месяцев. В пятый раз Глеб всё-таки набрал номер и улыбаясь начал:
— Мама, привет. Тут у меня сложности. Но ты можешь даже не приезжать, после Нового года я уже буду здоров.
Мама была в Красноярске уже через день.
10 Января 2017 года, утро.
Нейрохирург Андрей Анатольевич напоминал деда. А дед у Глеба был степенный и рассудительный. Поэтому он не боялся врача и как-то сразу начал доверять ему.
— Андрей Анатольевич, скажите, правду, какой она есть.
— Первый: можно вообще не проснуться. Второй: ты проснёшься, но проснёшься не ты.
И вот это, подумал Глеб, гораздо страшнее, чем умереть.
Если поехать кукухой, то тебе уже без разницы, ты уже ничего не понимаешь, ничего не соображаешь. Глебу было страшно стать обузой для близких.
— Наконец, третий вариант, продолжил Андрей Анатольевич, не подняться. Ты проснешься без левой руки, без левой ноги, часть внутренних органов будет работать с перебоями, придется учиться ходить заново.
Колесики каталки брякали под Глебом. Потом остановились. Запах спирта, глаза Андрея Анатольевича из-под маски, и вот гаснет свет погас.
Глава 6. «Почему я?»
Голова Глеба была перемотана и перед глазами все плыло. Мама сидела рядом. Он не чувствовал левой руки, левая нога тоже не двигалась. Он был настолько обессилен, что не не мог даже испугаться. Но постепенно сознание становилось яснее.
На вопрос: "боишься ли ты смерти?", Глеб Пивоваров всегда отвечает байкой.
Есть старый анекдот: тяжелее всего умирают священнослужители, потому что профессиональная привычка возвращаться с кладбища живым.
Глеб – священник, но почему Бог его не спас и не уберёг от рака?
Почему Бог меня не спас от рака? Я не знаю. Почему он меня спас в этом? Я тоже не знаю.
Каждого, кто сталкивается с раком, посещают мысли: почему я? Глеб тоже рассуждал.
Почему я? А почему не ты? Давай, выбери этого человека! И отдай ему свою судьбу!
Глава 7. «Три варианта. Ни один не верный»
Мысли всех онкобольных почти всегда одинаковы.Напиться и забыться. Многие начинают пить, жёстко пить, потому что жалко себя, чтобы просто не думать о том, какие они несчастные и не думать о смерти. И в итоге умирают, но не от рака, а, например, от инсульта или инфаркта.
Успеть всё. Риск, адреналин – все по максимуму. Пока еще есть время надо успеть попробовать всё. Несчастных случаев происходит много.
Просто суицид. Жить невыносимо, я ничего не хочу, все бессмысленно и бесполезно. Хочу просто закрыть глаза и умереть.
Глеба тоже посещали эти мысли.
Злости не было, а было отчаяние. Он искал, как себя разозлить, чтобы захотеть жить!
Текст: Татьяна Патанина
Продолжение следует
