В 1720-х годах Рождество и Новый год отмечали в новой резиденции монарха в Зимнем дворце в Петербурге. Неотъемлемой частью придворных праздничных церемоний, в начале XVIII века называвшихся ассамблеями, стали увеселения в царском дворце, включавшие танцы и светские беседы.
Указ об ассамблеях, вышедший 26 ноября 1718 года, гласил: «Ассамблеи слово французское, которое на русском языке одним словом выразить невозможно, но обстоятельно сказать вольное, в котором доме собрание делается не только для забавы, но и для дела, ибо тут можно друг друга видеть и всякой нужде переговорить, также слышать, что где делается». «Вольные собрания» устраивались в зимний сезон регулярно в различных дворцах Петербурга, но самые многолюдные и пышные приурочивали к праздникам – Новому году, Крещению и Масленице. Необычной особенностью нового светского увеселения был состав гостей: помимо высших придворных и военных чинов, туда звали купечество, даже мастеровых и корабельных шкиперов (капитанов), и всех обязательно с женами и дочерьми. Указ 1718 года предписывал хозяину дома гостей «не встречать, не потчевать, а гости вольно сидят и при виде начальства и даже царя не вскакивают».
Чаще всего ассамблеи происходили во дворце А.Д. Меншикова – генерал-губернатора Петербурга, обладателя каменного «палаццо», в роскошных залах которого гости танцевали, беседовали, курили трубки и играли в шашки и шахматы. Застолья в доме губернатора славились обилием блюд и разнообразием напитков – в столице говорили, что у него кормили лучше, чем во дворце тайного советника П.А. Толстого или у генерал-адмирала Ф.М. Апраксина.
Танцы под музыку полковых оркестров были обязательной частью «вольных собраний». Знатные вельможи в годах воспринимали «европейские пляски» как повинность, да и непринужденность светских манер давалась им с трудом. Голштинский посланник камер-юнкер Ф.В. Берхгольц отмечал: «Когда не танцуют – все сидят как немые и только смотрят друг на друга». Но Петр I и указами, и личным примером стремился заставить свое окружение веселиться от души, он посещал каждую ассамблею и иногда лично распоряжался танцами.
В этот период в дворянских семьях появляются учителя танцев и светского этикета, которые учили молодежь «правилам учтивости кумплиментам». Дамам удавалось достичь значительных успехов, Ф.В. Берхгольц писал о них: «Нельзя выразить, до какой степени они любят танцы, русские дамы мало уступают немкам и француженкам в обращении и светскости».
На ассамблеях исполняли несложный контрданс, церемонный менуэт, игривый гроссфатер, шуточный кеттентанц. Последний, его назвали также «танец-прогулка», требовал хореографических навыков и смелости: самый искусный танцор возглавлял цепочку из дам и кавалеров, и, придумывая на ходу новые па, вел их за собой по всем залам и комнатам, в подвал и на чердак, пока участники не падали от усталости.
В праздничный день – на Новый год или на Крещение, «вольное собрание» завершалось фейерверком. «Огненной потехой», как и новогодней иллюминацией, любовались все горожане – в первые дни января улицы освещались самодельными кострами, а внутри домов богатые жители зажигали свечи и плошки, которые, по требованию властей, горели всю ночь.
В следующем лонгриде расскажем о праздновании Нового года в России во времена наследников Петра Великого.
Представлен фрагмент из книги историка и автора популярных музейных изданий Юлии Уваровой «Рождество и Новый год в России XVI-XX веков». Приобрести издание можно на платформе Museum+Marketplace